Книга Черноморский набат - Владимир Шигин

Наконец, 4 ноября турецкий флот, окутавшись облаками парусов, неожиданно скрылся за горизонтом.

– Куда это понесло старого Гассана? – недоумевали наши.

К радости капитанов и грусти Эски-Гассана, султан сменил гнев на милость и разрешил флоту возвращаться на зимовку в Константинополь.

А через неделю к Очакову наконец-то подошел со своими кораблями Войнович, увы, уже слишком поздно.

Уход турецкого флота лишило Березань его главной защиты.

– Теперь надо и островом заняться, а то он у меня, как бельмо на глазу! – решил светлейший и велел звать к себе верных запорожцев.

Явился полковник Антон Головатый со товарищи.

– Вот что, братцы, сделайте мне милость, отбейте у турок Березань!

– Не журысь, Грицко, отобьем! – поклонились светлейшему казаки, да так, что сивые оселедцы свесились до полу.

Еще задолго до войны князь записался в ряды запорожского войска и по старой традиции получил там казачье имя – Грицко Нечеса, из-за своей кудлатой головы.

Сказано – сделано! Под покровом ночи запорожцы на своих утлых «дубках» подошли к острову и, выбравшись на берег, как были в мокрых шароварах, с гиком кинулись на палившую в них батарею. Впереди всех иных отважный запорожец Мартын Чепижко. Турки от пушек бежали. Тогда казаки развернули пушки по березанской крепостице. Со стен в ответ ударили картечами.

Поддерживая казаков, к острову подошли фрегаты, а за ними и канонерские лодки бригадира де Рибаса. Увидев такие силы, осажденные почли за лучшее выкинуть белый флаг.

Из воспоминаний переводчика канцелярии светлейшего Цебрикова: «7-го ноября. Подъехавшие близко две лодки запорожские к Березани востерпели довольно сильный огонь от турков, на оном островку для защиты оставшихся, как с пушек, так и с ружей; взяли в скорости оный остров. Турки, правда, мало защищались и отдались на произвол фельдмаршала князя Потемкина Таврического. При сем случае турков убито 30 человек и с нашей стороны запорожцев 6 человек. Все сие действие происходило в глазах великого числа зрителей, стоявших по-над берегом. Часу в 12-м утра же приехали две лодки с тремя турками, кои вручили нам свое знамя. Сия турки говорили, что капитан-паша, отъезжая в Константинополь, не велел им до последнего человека защищаться, капитан же паша для того уехал в Константинополь, чтобы восцарствовать над визирем, своим неприятелем, который хотел его у Порты очернить тем, что он в лимане троекратно был российскою флотилиею поражен, а теперь-де и сам визирь претерпел великий урон в разных сражениях с цесарцами».

* * *

Еще за несколько лет до начала войны в предгорьях Кавказа объявился некий чеченец Учерма, прозванный шейхом Мансуром, который яростно призывал всех идти на войну с неверными.

Шейха пытались поймать, а его аул разорить. Но посланная в горы экспедиция, кроме больших потерь, ничего не дала.

С началом же войны по ту сторону границ зашевелились турки, весьма поддержанные горцами. Главной их опорой в этом крае была приморская крепость Анапа. Именно на анапских базарах закупали горцы свинец и порох, именно там узнавали новости о войне с неверными, именно там сидел турецкий сераскир и именно там стоял на якорях турецкий флот. От устья Кубани до Каспийских вод все подчинялось Анапе.

В те дни, когда Потемкин решал, что делать с Очаковым дальше, генерал-аншеф Петр Текелли решился на штурм Анапы. Перейдя реку Кубань, его корпус двинулся на врага. Турки атаковали, но были разбиты, атаковали вновь и вновь откатились. 25 октября Текелли подошел к крепости. Но тут открылись ворота, и гарнизон кинулся на наших. Одновременно с окрестных гор бросились с дикими криками и черкесы. Семь часов шел тяжелый бой. Часть гарнизона была перебита, другая скрылась за воротами. Ускакали в горы и оставшиеся в живых черкесы. Умный и осторожный Текелли думал всю ночь, а наутро объявил:

– Уходим обратно!

Недовольства среди солдат не было. Все понимали, что на сей раз Анапа им не по зубам, только бы людей зря положили.

– Ничего, гололобые! – говорили солдаты, в последний раз оборачиваясь на зубчатые башни Анапы. – Мы еще сюды вернемся! А пока прощевайте!

Вернув корпус в российские пределы, Текелли написал прошение об отставке. Одни говорили, что в походе генерал сильно простудился и заболел, иные, что от огорчения неудачи. Отставка была Потемкиным подписана. А через какой-то месяц Текелли умер. Последним его словом было: «Анапа».

Что ж, Анапу придется завоевывать уже другим…

Глава седьмая

Штурм твердыни

Тем временем в Константинополе великий визирь Юсуф-паша, желая взбодрить печального Абдул Меджида, объявил, что народ присвоил любимому султану титул «победоносный».

Свою выдумку он объяснял так:

– Если московиты не могут осилить наш Очаков, значит, это победа султана!

Что касается самого султана, то, вызвав к себе муфтия, Абдул долго сокрушался о неудачной кампании.

– Уж не знаю, смеяться мне или печалится на подаренный визирем титул! Какой я «победоносный», когда всюду одни неудачи!

Муфтий был стар и мудр. Султана он, как мог, успокоил:

– О, радость земного мира, падишах падишахов, никакой титул не даст тебе больше, чем ты уже имеешь! Твоя слава и так гремит на всех морях и материках! Нынешние неудачи – это испытание, которое дал своим любимцам Аллах, чтобы проверить нас еще раз, сильны ли мы духом! А потому наберись терпения и мужества, ибо, как знать, если Аллаху будет угодно, то следующий год может действительно станет для тебя победоносным!

– А если Аллаху не будет угодно? – поднял печальные глаза султан Гамид.

– Тогда нам останется только вымаливать прощение за все наши грехи! – развел руками мудрец.

А вскоре прибыл в Константинополь и Гассан-паша. Вернувшийся флот насчитывал всего 27 вымпелов и был «в таком худом состоянии, что три военных корабля потонули при самом входе в канал, а остальные крайне повреждены и расстреляны». По собственному признанию, капудан-паши, он потерял 54 судна, а остальные оставил на Черном море.

В диване в те дни мрачно шутили:

– Старый Гассан не уточнил, где точно оставил он свои суда в Черном море: в портах или под водой!

Людские потери доходили до тридцати тысяч…

К удивлению многих, Абдул Меджид принял старика весьма ласково. Хитрый Эски-Гассан одел же на встречу с султаном, несмотря на духоту, даренную им шубу.

– Твой подарок, владыка, был со мной во всех плаваниях и сражениях!

– Вот! – показал Гассан подпалину на боку. – Это след от ядра, и только шуба спасла меня от верной смерти.

Султан был человеком впечатлительным и подпалину даже пощупал:

– Какие нужные подарки я дарю своим подданным!