Книга Вкус пепла - Станислав Рем

Дзержинский промолчал о том, что те деньги были получены «главой той организации» чекистом Берзиным.

– Как мне доложил Шмидхен, они на днях спонсировали и петроградские ячейки, – вставил Бокий.

– О чем и речь. Мало того, имеется обоснованное подозрение: оба покушения, и на Ильича, и на Моисея, спланированы британцами. А потому первоочередная задача: отрубить контрреволюционной гидре голову.

– Иначе говоря, арестовать британское посольство, – догадался Глеб Иванович.

– Не просто арестовать. Главное: найти и изъять документы, подтверждающие связь британцев с контрреволюцией.

– Кроми?

– Именно!

– Будет международный скандал.

– А разве нас скандалы пугали? К тому же дипломатические отношения с Британией у нас на данный момент разорваны, так что все козыри в наших руках. А если еще и документами Кроми завладеем, тогда нам сам черт не страшен. Сразу вслед за посольством – повальные аресты всех подозреваемых, чтобы не дать врагу никакой возможности прийти в себя. Трибуналу работать круглосуточно! Приговоры приводить в исполнение немедленно! Без задержек! Если кто из чекистов станет саботировать работу, расстрел без суда и следствия. Таково веление времени, Глеб. Не мы начали войну. Но мы ее закончим!

Бокий даже не знал, как отреагировать на слова однопартийца.

– Собственно, задача понятна…

– Вижу, не очень! – Дзержинский кивнул на стоящий у стола стул. – Сядь! Ты что, думаешь в наших интересах положить всю страну в мертвецкую? Нет, Глеб Иванович. В наших интересах, чтобы каждый контрреволюционный элемент осознавал, на что он идет. Решился встать против народной власти – получи! Семья вырастила контру – всю семью на выселение, потому что после смерти родственника в ее лоне новый враг вызреет, еще более злой. И если мы ту семью оставим в тылу, непременно, рано или поздно, получим нож в спину. Об этом тоже должен знать каждый, кто пойдет против нас. Понимаешь? Чтобы каждый из них осознавал, на что он идет и чему подвергает своих родных. Страшно? Да, Глеб, страшно. Но иначе нельзя. Иначе нас сомнут. Будут невинно пострадавшие? Будут. Без этого никак. Но таких будет меньшинство в сравнении с теми, кого репрессируем законно, обоснованно. Такая вот диалектика, Глеб.

– Дрова рубят, щепки летят? На страхе новый мир не построить, – не сдержался Бокий.

– А кто говорит о страхе? Живи нормально, никто не тронет. Не хочешь принимать участие в строительстве новой жизни? Да ради бога, будь наблюдателем. Только не вставай на пути! Палки в колеса никому не позволим вставлять! Покажем слабость – сомнут. Растопчут! Раздавят! И это не мой приказ. Это сердце Ильича приказывает!

– И всем этим будет заниматься только ЧК?

– А кто же еще? – вскинулся первый чекист. – Передовой отряд партии.

Бокий облизал сухие губы: о чем говорить? Говорить не о чем, все решено.

– У меня тут американцы… Вот… – Чекист взял со стола бумаги. – Представители их посольства приходили с жалобой в Петросовет, к Зиновьеву. Угрожали скандалом. Тот приказал всех отпустить. Но тут проблема…

– Какие американцы? – Дзержинский вскочил на ноги. – Пся крев… Америка – не Британия. Эти пока что в помощи нашим врагам замечены не были. Пусть убираются! Чем меньше их здесь будет, тем лучше.

– Но по ним есть решение трибунала. Требуется санкция…

– Моей санкции достаточно? Вот и хорошо. Давай бумагу!

Пока Дзержинский писал, Глеб Иванович мысленно перекрестился: слава богу, хоть одно дело решилось. Хотя нет, не одно. Теперь он глава ЧК. А Варвара у него в подчинении. Это плюс. И огромный плюс!

– Кстати, Феликс. Для выполнения твоего приказа необходима свобода действий. А ее у меня нет. Зиновьев скрутил по рукам и ногам.

– Будет тебе свобода! Только дай результат. А Гришку возьму на себя. Что-то он тут у вас слишком заелся. Поговаривают, обеды дает для своей паствы. И это в голодающем городе! – В голосе чекиста слышалось презрение. Бокий знал, откуда оно исходит.

Зиновьев долгое время считался одним из главных конкурентов во внутрипартийной борьбе и даже представлял некую угрозу лидерству Ленина. Теперь, конечно, положение изменилось. Однако Ильич и преданные ему люди простить, а тем более забыть прошлые «драчки» не хотели и не собирались. Ждали своего часа. Ныне, судя по всему, такой час настал.

А Дзержинский думал об ином.

«Глеб правильно подметил, – размышлял большевик, – чистку должна проводить Чрезвычайка, и только она. Иначе процесс выйдет из-под контроля, и тогда море, океан крови растечется по стране. Но, с другой стороны, чекистами попробуют понукать все кому не лень. Вон взять Зиновьева. Как хитро поступил с американцами! Подсунул их Бокию – разбирайся. А я, мол, с краю, ничего не знаю. Но задерживали-то иностранцев не только ЧК, но и Петросовет. А отдувается один Глеб. Григорий Евсеевич перед американцами чист, аки агнец божий. И таких, как Зиновьев, у нас как тараканов на грязном столе или крыс в подвале. И как тут быть?»

Дзержинский открыл клапан нагрудного кармана гимнастерки, вынул свернутый в несколько раз лист:

– Ознакомься. Я ночью накропал несколько строк по поводу смерти Моисея. Прочитаешь завтра, на похоронах. От имени Совнаркома.

– Может, это лучше сделать Зиновьеву? Как председателю…

– Я сказал: прочитаешь ты. От имени Совнаркома!

– Понял.

– Теперь вернемся к нашим делам. Со слов Варвары, я понял, что ты начал разносторонне вести следствие. Охрану допрашиваешь. Всякие детали по задержанию изыскиваешь. Для чего? Нет, я не против. Твое дело, ты им занимаешься. Только поясни: зачем? Убийца есть. Насколько я понял, ничего не отрицает. Зачем искать то, чего нет?

– А если есть? – дерзко отозвался Бокий и осекся. Черт его знает, что сейчас на уме у Феликса, еще неправильно поймет, его самого причислит к врагам народа.

– Что замолчал? Давай выкладывай.

Что ж, слово не воробей…

– Полной уверенности нет, но, кажется, действиями мальчишки руководили.

– Враги?

– Не исключено. Но вполне возможно, что и из наших. Имею в виду не только ЧК. Петросовет. Комендатура.

– Связаны с контрой? – тут же впился в мысль Бокия Дзержинский.

– Трудно сказать. Таких данных пока нет. Только предчувствия. Единственное, в чем не сомневаюсь, так это в том, что убийство Моисея спланировано не одним Канегиссером. – Глеб Иванович обошел стол, вынул из ящика несколько исписанных листов. – Вот что смогли выяснить мои люди. Кстати, в их наработках имеются расхождения с выводами других следственных групп.

Дзержинский быстро, но, как знал Бокий, внимательно ознакомился с отчетом.

– Ну вот, что и требовалось доказать! Рядом с домом, в который стремился убийца, располагается Британский клуб.