Книга У истоков Руси - Иван Беляев

Но вести сии нисколько не беспокоили ни князей, ни народ; и Юрий в том же году посылал на мордву своего сына Всеволода, племянника Федора Ярославича, и князей муромских и рязанских, которые, по обычаю, пожгли тамошние села и избили множество мордвы. Наконец пришли вести в 1236 году, что татары взяли Великий город болгарский, избили всех жителей от мала до велика, сожгли город и пленили всю землю Болгарскую.

Вслед за вестями о покорении Волжской Болгарии татарами из-за мордовских лесов сами татары явились в пределах рязанских и муромских; их несметные полчища, предводительствуемые ханом Батыем и многими князьями, остановились на одном из верхних притоков Суры, реке Онузе. Батый с этого становища прислал к рязанским князьям требовать десятины во всем, и в князьях, и в людях, и в конях десятое. На это требование рязанские князья Юрий и Олег Ингваревичи, а также князья Муромский и Пронский отвечали: «Когда нас не будет, то все ваше будет» – и после такого ответа все вместе пошли к реке Воронежу на встречу татарам, не желая их допустить к своим городам. Но рать рязанских князей, несмотря на свою храбрость, была слишком слаба против несметных полчищ Батыевых, закаленных в боях; и князья, разбитые наголову, бежали к своим городам. Татары же, преследуя их, взяли город за городом, князей и жителей избили, а города сожгли. Обративши таким образом Рязанскую землю в пустыню, Батый пошел к Коломне. Юрий Всеволодович Владимирский, который, несмотря на усильные просьбы, не прислал помощи рязанским князьям, теперь выслал на Коломну своего сына Всеволода и воеводу Еремея Глебовича, приказав им соединиться с уцелевшим от избиения рязанским князем Романом Ингваревичем. Татары не замедлили обступить их своими многочисленными полками и в страшной сече под Коломною убили Романа Ингваревича и воеводу Еремея Глебовича, а Всеволод с малым остатком дружины убежал во Владимир; вслед за тем татары взяли Москву, тамошнего воеводу убили, а князя Владимира, сына Юриева, захватили в плен.

Юрий, узнавши о несчастии своих сыновей, поручил защиту Владимира своим сыновьям Всеволоду и Мстиславу и воеводе Петру Ослядюковичу, а сам ушел за Волгу собирать полки и ждать, пока подойдут к нему братья Ярослав и Святослав с своими полками. Между тем татары 3 февраля подступили к Владимиру и в продолжение пяти дней огородили его со всех сторон тыном и приготовили стенобитные орудия; а 8 февраля пошли на приступ и до обеда вломились с разных сторон в новый, или окольный, город и зажгли его, к вечеру же взяли и Старый, или Печерный, город, причем погибли все князья, бывшие с своими семействами, и множество народа. По взятии Владимира татары, разделившись на отряды, пошли далее и в продолжение февраля взяли четырнадцать городов в землях Суздальской и Ростовской и доходили с одной стороны до Торжка, до границ новгородских, а с другой – до Галича Мерьского. Юрий Всеволодович все это время собирал войска и стоял на реке Сити за нынешнею Мологою. Наконец 3 марта 1237 года татары явились и туда и дали битву Юрию, в которой полки Юриевы и князей ростовских были совершенно разбиты; сам Юрий убит со множеством бояр и воинства, а племянник его князь Ростовский Василько попался в плен и был замучен татарами за то, что не хотел принять их закона и изменить христианской вере.

От Сити татары пошли к Торжку и после двухнедельной осады взяли этот город приступом, а людей всех избили, даже младенцев; от Торжка они двинулись к Новгороду селигерским путем, посекая людей, по выражению летописи, как траву, но по причине страшной весенней распутицы и непроходимых в это время болот, не дошедши до Новгорода ста верст, вдруг от Игнача креста поворотили на юг и подошли к Козельску, в северных пределах Черниговских владений, в нынешней Калужской губернии. Князь Козельска был еще малолетним, но княжая дружина и козельская земщина собрали общее вече и на этом вече решили умереть за князя и не сдавать города, и как решили, так и сделали. Семь недель Батый со всеми своими полками стоял под Козельском, и семь недель козельцы отбивали приступы его полков; наконец, когда стены города были совершенно разрушены, то, отбивши последний приступ ножами, дружинники и земцы козельские, не имея возможности долее защищать развалины города, собрали новое вече и по решению его бросились на стан неприятельский, избили четыре тысячи татар и сами легли костьми, будучи подавлены множеством силы Батыевой. От Козельска Батый пошел прямо в степи половецкие и, разбивши Котяна и совершенно выгнавши его из Половецкой земли, остался там с лишком на год, чтобы дать отдых своим полкам; потом, зимою 1239 года, опять явился на границах Северо-Восточной Руси, завоевал землю Мордовскую и, вошедши в Русскую землю, взял Муром и дошел до Клязьмы. Жители Северо-Восточной Руси от ужаса уже не знали, куда деваться, бросали дома и уходили в леса; как вдруг Батый поворотил на юг в степи и оттуда одним отрядом двинулся к Переяславлю-Русскому, а другим к Чернигову; и, разумеется, ни Переяславль, ни Чернигов, несмотря на отчаянное сопротивление, не могли защититься и отсидеться. Сперва был взят Переяславль, татары его сожгли, а жителей наполовину избили и наполовину отвели в неволю, и равным образом сожгли и опустошили и другие города Переяславского княжества. Вслед за Переяславлем был взят и сожжен Чернигов, где упорно и долго защищался князь Мстислав Глебович, оставленный там Михаилом; та же участь постигла и другие города Черниговского княжества: жители были иссечены или уведены в плен, а города сожжены, так что весь левый берег Днепра обратился в пустыню, и остатки жителей укрывались в лесах и пещерах.

Наконец дошла очередь и до Киева, Батый вскоре по взятии Чернигова послал туда своего племянника Мунке; тот, не переходя Днепра, остановился у Песочного и через послов потребовал сдачи города. Михаил Всеволодович, княживший тогда в Киеве, в ответ на такое требование приказал убить татарских послов. Конечно, и князь, и жители Киева уже ждали приступа и готовились умереть в жестоком бою с татарами; но Мунке было не до Киева – пришли вести, что в Монголии умер отец его хан Угедей, и ему нужно было ехать на родину, и таким образом Киев на время уцелел. Впрочем, Михаил Всеволодович, сначала погорячившийся и приказавший убить татарских послов, скоро увидал, что ему не защитить Киева, и вслед за удалением Мунке убежал в Венгрию, а Киевом завладел Ростислав Мстиславич Смоленский; но Даниил Галицкий схватил Ростислава, взяв Киев себе, посадил там своего знаменитого воеводу тысяцкого Димитрия и поручил ему защищать город в случае нападения татар; Димитрию недолго пришлось ждать этого нападения. Зимою 1240 года, т. е. почти через год по отступлении Мунке, явился под Киевом и сам Батый с одиннадцатью знаменитыми татарскими князьями и с 600 000 воинов. Он обступил город со всех сторон, повел приступ к Лядским воротам и, действуя день и ночь стенобитными орудиями, повалил городскую стену; но за рухнувшею стеною явилась живая стена защитников города, и началась страшная резня, продолжавшаяся до вечера; наконец ранен был воевода Димитрий, и защитники города отступили к церкви Св. Богородицы, а татары на ночь расположились на разрушенной стене. К утру у граждан явилась новая стена около Богородицкой церкви, и опять началась страшная резня; наконец сила сломила, и Киев был взят татарами 6 декабря. Князья волынские и галицкие, услыхавши о взятии Киева, бежали в Венгрию; а вслед за ними в Волынской и Галицкой землях явился и Батый с своими татарами и взял силою Каменец, Галич, Владимир-Волынский и другие города тамошнего края. Таким образом, вся Русская земля, за исключением Полотских, Смоленских и Новгородских владений, была страшно опустошена татарами и своими разрозненными силами нигде не могла защититься от их несметной силы.