Книга Комната кукол - Майя Илиш

Мы на цыпочках прошли по коридору и спустились по лестнице, но не по центральной, а по боковой, для слуг. Обычно я не пользовалась ею, а проходила через холл, поскольку мне не запрещалось там гулять, но на этот раз мы направились прямиком в подвал. Мы хотели воспользоваться черным ходом, но дверь оказалась заперта.

— Ох, я считала, тут всегда торчит ключ в замке, — сказала Люси.

Но ключа там не было. Я отодвинула два тяжелых засова, но от этого дверь не открылась.

— Выйти через центральный вход тоже не получится. Мистер Трент ее не отпирает, а пробраться к нему в комнату и украсть ключ едва ли удастся. Он нас сразу заметит.

Беглянки из нас были никудышные. Но смекалки мне было не занимать — в особенности когда ставки так высоки. Один раз мне уже удалось выбраться из этого дома.

— Что будем делать? Можем вернуться, нашего отсутствия пока никто не заметил.

Я ободряюще улыбнулась, хотя в темноте Люси этого не видела.

— Вылезем через окно в библиотеке. Ты там уже бывала?

Люси покачала головой.

— Там же ночными горшками никто не пользуется. — Удивительно, как ей удавалось оставаться такой спокойной. — А на полу ковер, поэтому щеткой ничего начищать не нужно.

— В библиотеке большое окно. Сейчас сама увидишь.

Я надеялась, что Люси сумеет вскарабкаться по стене, — в любом случае, я буду рядом и помогу ей.

Чтобы пройти в библиотеку, нам придется миновать холл, какой бы дверью мы ни воспользовались — главной или потайной. Мы осторожно крались по каменным плитам, точно любой шаг мог нас выдать. И я, и Люси уже сталкивались с мистером Трентом в самые неожиданные моменты, и хотя сейчас стояла ночь, наверняка мистер Трент просыпается первым, а кто знает, на какое время он ставит будильник? Но дворецкого нигде не было видно. Мы шли очень тихо, задерживая дыхание, все было прекрасно, но вдруг какой-то звук заставил нас вздрогнуть и замереть на месте. Не шаги — какой-то странный шорох. Оказалось, это ночная бабочка отчаянно бьется о стекло окна, пытаясь влететь внутрь. С облегчением вздохнув, мы вошли в библиотеку. Открыть окно оказалось несложно, еще немного — и мы выберемся на свободу. Прежде чем кто-то заметит, что дверь библиотеки открыта, нас уже и след простыл!

Я забралась на подоконник и выпрыгнула наружу, будто никогда ничем другим и не занималась. Но вот с Люси возникли сложности. Она смущенно смотрела вниз и боялась прыгать — этот страх был куда сильнее ужаса перед самим Холлихоком и его обитателями.

— Я… Беги одна, Флоранс, я останусь здесь. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности. Я только задержу тебя в пути.

— Чепуха! — Я даже забыла понизить голос. — Или мы бежим вдвоем, или не бежим вовсе. Пока я знаю, что ты в этом доме, я не смогу спать спокойно. Ну же, прыгай, я тебя поймаю.

Вообще-то, я не знала, смогу ли ее поймать, никогда раньше я ничего подобного не делала, но Люси была худенькой, кожа да кости, вряд ли она тяжелая, а значит, я сумею ее удержать. Пришлось еще немного ее поуговаривать, но потом она встала на колени, ухватилась руками за край подоконника и осторожно спустила ноги вниз. Мне оставалось только подойти и снять ее со стены, как спелую грушу. Люси оказалась тяжелее, чем я рассчитывала. Я сжимала ее в объятиях, чувствуя под кожей крепкие мышцы — плод тяжелого труда. Она была такой теплой, живой, так отличалась от холодной нежной Бланш, что мне не хотелось ее отпускать!

— Вот видишь, ты справилась, — сказала я, когда мы очутились перед домом.

Мне показалось или стало чуть светлее? Я не знала, который час и сколько времени мы потеряли, но нужно было поскорее отправляться в путь. Усыпанная гравием дорожка будто светилась в темноте, и мне почудилось, что она указывает нам путь. Я была рада, что наконец-то пройду по ней к воротам Холлихока и взгляну на поместье издалека. Я помотала головой — сейчас мне было не до того.

— Тут так темно, — сказала Люси. — Я думала, снаружи будет светлее, чем в доме, а я совсем ничего не вижу.

А как же дорожка? Она ведь светится! Но я не стала задавать этот вопрос. Может быть, как вижу коконы и души вместо кукол, я и в темноте могу разглядеть дорогу, словно она соткана из серебряных нитей. Хотя бы одна из нас видела в темноте — этого вполне достаточно.

— Вот, возьми меня за руку, — сказала я.

И вновь меня охватила радость — как приятно было прикасаться к ее руке, теплой и сильной, как у Алана, но при этом тонкой и изящной, легко помещавшейся в моей ладони.

— Я буду смотреть за нас двоих. А когда мы выберемся на дорогу, может быть, из-за туч выглянет луна.

Мы не осмеливались перейти на бег. Люси осторожно переступала, ставя одну ногу перед другой. Свободную руку она выставила перед собой, и я поняла, что она действительно ничего не видит. В здании, пожалуй, не было светлее, но там Люси могла ориентироваться, она знала, где что находится. Дом был ей привычен. А тут, снаружи, все казалось ей незнакомым. Я почувствовала странное чувство восторга. Я оставалась совершенно спокойной, но при этом знала, что весь мир принадлежит мне, если только я захочу его завоевать.

— Куда мы идем?

Голос Люси чуть дрожал, и я поняла, что едва ли она когда-нибудь мечтала о том, чтобы выступать в цирке.

— Для начала нам нужно добраться до ворот. А потом… Ты, наверное, знаешь, как называется ближайшая деревня и как туда добраться, да? Ты ведь из этих мест?

Люси кивнула.

— Деревня называется Мальв, но до нее восемь миль, и если мы появимся там…

— У твоей семьи? Ты думаешь, они нам не помогут? — Я полагала, что особенность семьи как раз в том, что эти люди всегда готовы тебе помочь.

— Ну не могу же я туда просто вернуться, — жалобно ответила Люси. — Они так гордились, когда мистер Молинье взял меня на работу. А теперь они подумают, что он меня уволил.

Я задумалась. Вот теперь мне пригодились все прочитанные мной романы.

— Ты очень красивая девушка. Если мы скажем, что мистер Молинье тебя домогался… или изнасиловал…

— Нет, так нельзя! — Голос Люси захлебывался от паники. — Они подумают, что я его соблазнила и сама во всем виновата. Никто не поверит посудомойке! И нам повезло, что мистер Молинье никогда не позволял себе ничего подобного, он был хорошим хозяином…

— Да, вот только человек он не очень хороший. Ну, мы можем сказать, что это меня он изнасиловал и я забеременела от него. Поэтому теперь он хочет меня убить. А ты помогаешь мне сбежать, — предложила я.

Я читала что-то подобное в стольких книгах. Наверное, такие истории часто происходили. Но все равно эта моя выдумка казалась какой-то неправильной. Я могла бы обвинить Руфуса во многих недостатках, в его душе жило зло — но не в совершении преступлений, нет, вряд ли он был способен на что-то такое, за что его посадили бы в тюрьму. Приставать к девушкам… очень уж это было на него не похоже.