Книга Кубок лунника - Анна Клименко

– А ты как думала, – ухмыльнулся Марио, – здесь провинция, моя дорогая. Истинная провинция. Но, в общем, дела наши плохи. Зверь убил инспектора и скрылся…

"Альвен куда-то отлучался, оставив меня с Браем".

– Кроме того, наше инкогнито раскрыто, Малика. Придется поторопиться.

– Я готова, – она задумчиво покачала головой.

Под сердцем снова засел шип. И почему она так болезненно воспринимает выходки Альвена Рутто? Ведь он намеренно разболтал о присутствии в Ловенне двух агентов, опустился окончательно – мол, сделаю тебе, Малика, мелкую пакость, а ты расхлебывай.

– Тогда поднимайся, – палач быстро подхватил сюртук, темно-синий как ночное небо, – что, ножки устали? Придется побегать. Зверушка окончательно обнаглела от собственной безнаказанности, понимаешь? Дальше будет только хуже.

Ведьма усмехнулась. Ну что ж, работать так работать.

– Куда мы идем?

– На место гибели инспектора.

…Когда они спускались по добротной деревянной лестнице, то нос к носу столкнулись с молодой лунницей. Той самой, что походила на маленькое радостное солнце. При виде двух агентов свет погас, как будто фонарик старательно прикрыли плошкой. Девушка окинула их настороженным взглядом, угрюмо кивнула и пошла дальше, неся на вытянутых руках стопку чистого белья.

Марио притворно вздохнул.

– Вот видишь, что ты наделала. А я ведь собирался… может быть, пригласить ее поужинать.

– Она же лунница, – Малика с интересом вгляделась в его лицо, пытаясь определить шутит палач или серьезен. Но разве Марио поймешь? Одна кривая полуулыбка чего стоит. С одной стороны лицо суровое, каменное, с другой – сплошное веселье, на вид совершенно искреннее. А в глазах лед, замерзшее озеро, в котором отразилось небо. Ни йоргга не понятно.

– Ну и что, что лунница? – удивился Марио, – мне всегда было любопытно, каковы они на самом деле… Может, поделишься впечатлениями?

– Нахал, – Малика шутливо стукнула его по плечу, – ничего я тебе не расскажу. Мучься сомнениями.

Но несколько минут легкой светской беседы не развеяли тягостного ощущения, что в ближайшем будущем их не ждет ничего приятного.

* * *

На Ловенну спустились фиолетовые сумерки. Редкие прохожие торопились по домам, захлопывались ставни, ограждая своих хозяев от ночных теней. После жаркого дня было душно, в воздухе висела желтоватая пыль, на зубах скрипел песок, и Малике на миг снова померещилась знакомая уже горечь, явственный запах крови.

Она, Малика Вейн, становится провидицей? Только этого не хватало.

Но, хочешь – не хочешь, а смерть Анри она почувствовала остро. И гибель, простершую крылья над наследником Хаора Ливори…

– Малика, не отставай, – Марио самым бесцеремонным образом прервал ее размышления. И, как бы про себя, внезапно добавил, – не нравится мне… все это.

– Ты… тоже чувствуешь? – она трусцой догнала агента и вцепилась ему в локоть, – ты чувствуешь кровь, Марио?

Здоровая половина лица Марио скривилась.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, но мне не нравится то, с какой скоростью пустеют улицы. Почему, агент Вейн? Здесь очень тихое, очень мирное местечко. Почему люди, вместо того, чтобы прогуливаться в ночной прохладе, так стремятся забиться в душные и тесные комнатенки?

– Может быть, они не настолько доверяют лунникам?

– Все возможно, – Марио погладил ее по руке, – но я хочу попросить тебя вот о чем. Если вдруг… слышишь – вдруг – что-нибудь пойдет не так, как нам бы того хотелось, пообещай, что ты будешь заботиться только о себе.

– То есть, ты хочешь, чтобы я все бросила и удирала, сверкая пятками? – она улыбнулась, – но ведь это невозможно.

– Вот именно потому, что невозможно, я этого и хочу, – пробормотал палач.

– А как же ты?..

Он ничего не ответил, но Малике показалось, что по телу Игиру прошла быстрая болезненная судорога. Потом он пожал плечами и задумчиво проговорил:

– Нам надо работать, душенька. Возможно сейчас ты что-то и сможешь увидеть, времени ведь прошло немного.

Между тем они шагали по опустевшим улочкам Ловенны, и чем дальше, тем беспокойнее становилось на душе у ведьмы. Все казалось ей подозрительным и фальшивым : серые деревянные фасады, темные провалы окон, разлитые густые тени тем, где днем было солнечно и знойно.

– Марио, – прошептала она, – давай вернемся в гостиницу?

Он покосился на нее и затряс головой:

– Уже почти пришли, малышка. Не бойся. Все-таки я палач, и уж тебя смогу защитить. Вон, смотри!

Узкая пыльная улица ныряла под широкую арку и растворялась в сине-фиолетовой темноте.

Малика поймала себя на том, что выстукивает зубами барабанную дробь. Ее внезапно затрясло, рот наполнился кислой слюной. Все вокруг взялось туманной рябью, и, словно сполох беснующейся молнии, перед глазами мелькнуло бледное, ставшее бесформенным лицо инспектора.

– Я… – ведьма что есть сил ухватилась за руку Марио, – он здесь, я его чувствую! Инспектор!

Сильные руки обняли ее, поддерживая. И он… Призрак в самом деле был рядом, бродил неподалеку от места собственной гибели – Малика видела его грузный силуэт, замирающий в клубящемся тумане, чувствовала, как ведущие на изнанку Этернии нити все больше и больше притягивают тень Анри к пестрой тканой поверхности…

– Спроси, кто его убил, – загрохотал в ушах хриплый шепот Марио, – пусть покажет тебе, пусть…

Так и не услыхав окончания, Малика потянулась к призраку. Мелькнула запоздалая мысль о том, что снадобье Александра все-таки начало действовать. Раньше для того, чтобы установить подобный контакт, ей потребовалось бы несколько минут нудного чтения формул заклятий в совокупности с медитацией. А тут – вот он, призрак. Стал под аркой, выставил руки перед собой, как будто предупреждая…

«Не ходи», – услышала ведьма потусторонний голос Анри.

– Кто тебя убил? Покажи мне!

А в следующее мгновение на Малику обрушился ревущий водопад последних секунд жизни инспектора Ловенны. Тихая радость, сменившаяся болью, надежда, на место которой пришло отчаяние. Все ощущения, мгновенно оборвавшиеся в тот миг, когда чудовищная тяжесть обрушилась на спину и расколола голову словно арбуз.

И, приняв в себя последние мгновения жизни старого инспектора, Малика забилась в судорогах, кусая губы в кровь и почти не ощущая, как по подбородку текут горячие капли.

Потом все закончилось. Над головой висела розоватая плошка Ночной Странницы, время от времени вздрагивая и подпрыгивая. Следом пришла едкая, обидная боль в щеках, и осознание того, что Марио держит ее голову на коленях и пытается вернуть к жизни резкими, хлесткими ударами по лицу.

– Он ничего не видел, – прохрипела ведьма, – он. Ничего. Не успел рассмотреть.