Книга Умри или исчезни! - Андрей Дашков

Макс опустил пушку и остолбенело глядел на дрожащие стебли примятой травы. Даже теперь ему было трудно поверить в то, что Виктор не прячется где-нибудь поблизости, проделав фокус с переменой места в духе Дэвида Копперфилда.

Угасающий луч призыва снова скользнул по нему, вызвав мгновенное помутнение рассудка. Через секунду Макс уже стоял на коленях возле мальчика, испытывая чувство необъяснимого родства с совершенно чужим человеком.

Тот дышал слабо и неравномерно. Макс не мог судить, насколько серьезна рана в верхней части груди. Он засунул «беретту» за пояс и в этот момент увидел возле головы лежащего брюки и туфли Клейна. Масон наклонился и пощупал пульс раненого.

– Кажется, успели, – сказал он Максу. – Неси его к черному ходу. Постарайся, чтобы тебя никто не увидел. Вызови своего врача. Лучше всего, если прямо сейчас начнется фейерверк – тогда гости и слуги забудут о выстрелах. Быстрее! Здесь любопытных больше, чем ты думаешь.

«Опять он командует мной!» – подумал Максим со вздохом и осторожно поднял мальчика на руки. Тот оказался неожиданно тяжелым. Голиков ощутил холодную влагу, которой был пропитан спортивный костюм. Потом к ней стала примешиваться теплая густая кровь…

Он чувствовал боль союзника почти как свою собственную, но это чувство было начисто лишено сентиментальности. Существовала только суровая необходимость, чтобы этот ребенок выжил, к тому же совершенно неосознанная. Он тащил его по заброшенным аллеям, известным только ему да еще, может быть, сторожевым псам. Отчаянный зов больше не терзал его, превратившись в вибрирующее внутри ощущение общей тревоги.

Дверь, выводящая из дома прямо в сад, оказалась запертой, и Макс высадил ее ударом ноги. Сейчас он предпочитал болезненное сотрясение потерянному времени.

Задыхаясь, он поднялся по узкой лестнице для прислуги на второй этаж и положил мальчика на кровать в одной из спален. Схватил телефонную трубку и вызвал своего врача. Даже при наилучшем стечении обстоятельств тому требовалось около часа, чтобы приехать в поместье из города.

В этот момент раздался мощный грохот, и Макс рванулся к окнам. Полутьма за стеклами расцветилась вспышками изумрудно-зеленого, ярко-красного, сине-голубого. Клейн был прав – его нервы ни к черту не годились. Начался фейерверк. Гости закричали и захлопали в ладоши, стекаясь к террасе. Многие на ходу оправлялись и застегивались. Некоторые все же предпочли остаться в своих укрытиях, сочетая феерию света с оргазмами. Предстояла вторая серия дебоша.

Слуги выкатили машину для производства мороженого; почти сразу же снова появилось шампанское. Хлопки ракет слились в непрерывную канонаду. Зрелище действительно было волшебным и завораживающим – недаром Голиков пригласил известного на всю страну специалиста по фейерверкам.

Жаль только, что та, ради которой это все было устроено, не могла насладиться им. Где она, кстати? Ищет его или валяется на ковре с Мариной, болтая о мужиках? Впрочем, страх вряд ли позволит ей вести себя свободно… Грохот за окнами внезапно оборвался.

Макс присел на край кровати. Лоб ребенка стал пунцовым и горячим. Голиков осторожно раздел его, запачкав манжеты своей сорочки грязью и кровью. Пуля осталась в теле мальчика, кровотечение из раны прекратилось, а входное отверстие затягивалось коркой. На непросвещенный взгляд, это происходило слишком быстро.

Врач, должно быть, уже выехал за пределы города. Теперь все зависело от того, насколько быстро его «ягуар» будет проходить повороты. Голиков платил ему достаточно, чтобы нечастые ночные вызовы не казались чересчур обременительными…

Чей-то силуэт появился на пороге спальни; Макс разглядел длинное платье и пышную гриву волос. Ирен смотрела на мальчика, словно на маленького Будду, безразличного к содроганиям майи. Потом она все же подошла и обняла Макса, прижимаясь к нему очень тесно. Как всегда, это подействовало неотразимо. У нее было гибкое тело похотливой кошки. В такие секунды у него возникала слабая иллюзия любви. И так же, как в случае с кошкой, он не знал, что у нее на уме. Он отстранился и достал платок, чтобы вытереть кровь с пальцев.

– Где он? – спросила Ирина, дотронувшись до руки ребенка, как будто хотела убедиться в его материальности. Максим сразу понял, кого она имеет в виду.

– Исчез. «Переместился», как выражается наш общий друг. Ты уже видела Виктора?

– Слава Богу, нет.

– Здесь он барон. Торговец бриллиантами. Кто бы мог подумать? Возможно, твои побрякушки из его магазинов…

– Он вернется?

– Не знаю. Я в него попал, но это ничего не значит.

Тут она вспомнила о своей порезанной щеке, а он – о ноге, истерзанной клыками добермана. Появился Клейн, пустивший в ход все свое обаяние и дипломатические способности, чтобы отвлечь вязкие мысли гостей от перестрелки, которую многие услышали, и направить их в русло поисков окончательного кайфа. Это не прошло ДЛЯ него даром. Следы губной помады остались на щеках, шее и даже на воротнике его рубашки. От этого масон выглядел немного карикатурно, но всем троим сейчас было не до смеха… Решили ничего не говорить слугам. Максу пришлось самому отправиться на кухню за кипяченой водой, а Ирина стала разыскивать то, что могло бы сойти за перевязочный материал. Клейн запер спальню изнутри.

Спустя двадцать минут появился знаменитый доктор Бейлинсон, которому стоило немалого труда пробиться сквозь веселящуюся толпу. Его знали здесь многие, и чуть ли не половина присутствующих на вечеринке в разное время числилась его пациентами (он считался лучшим в губернии специалистом по венерическим заболеваниям). Гостям оставалось заметить исчезновение хозяина поместья, его любовницы и адвоката, чтобы выстроить простейшую логическую цепь. Правда, для этого уже не сохранилось ни одной достаточно трезвой головы…

Операция по извлечению пули была быстрой и не бескровной. Во избежание дурацких слухов Клейн отправил Голикова и Савелову пошататься среди гостей. Макс согласился с радостью. Возле мальчика он чувствовал себя подавленным. На лестнице ему пришлось расстаться с Ирен.

Нижний этаж дома немного напоминал поле боя. Прислуга и не думала приступать к уборке. Пустые бутылки валялись повсюду, будто гильзы от снарядов. Под подошвами что-то похрустывало. На диванах и коврах расположились спящие. По парку бродили лунатические личности. Трое украшали надутыми презервативами ближайшую ель. Какая-то девица, погруженная в себя, целовала витражное окно, оставляя на стекле темные отпечатки. Кто-то, безбожно фальшивя, бренчал на рояле и пел старую солдатскую песню, сложенную еще во времена войны в Забайкалье. После фейерверка в душах образовалась пустота, которую уже ничто не могло заполнить, , ..

Когда Макс вернулся в спальню, все было кончено. Пуля лежала на дне миски, наполненной порозовевшей водой. Грудь мальчика была аккуратно перевязана. В области раны на повязке проступило красное пятно. Дыхание ребенка было едва ощутимым.

Ирен появилась позже, и Максим сразу понял, что она еще раз укололась.