Книга Цена счастья - Кэтрин Куксон

— Да, милочка. Думаю, так будет лучше. Свои корабли я уже спалила. Вчера Билл Мак-Гурк перевез кое-какие мои пожитки, а тамошняя соседка помогла с уборкой. Она молодец, очень практичная... У нее трое ребятишек, сейчас она отправила их куда-то в деревню к родственникам, там безопасно. Муж у нее — моряк, а сама она работает на фабрике в ночную смену. Днем, говорит, все равно делать нечего, так мы с ней за полчаса порядок навели, все вычистили, вымыли... Она сказала, что я ей напоминаю ее матушку. Я говорю, а почему не бабку? Она смеется, нет, говорит, бабка еще жива... Ну что ты, милая, не расстраивайся. Ведь Шилдс — это совсем рядом, а у меня там три комнаты, приезжай в любое время! Конечно, мне не хочется оставлять тебя здесь, но, сама видишь, не так как-то тут стало, неправильно. Можно, я еще кое-что скажу, не обидишься?

— Разумеется, Мэг, говори!

— Знаешь, Лиззи, я думаю, вам с Джеффом надо поговорить напрямую. И чем раньше, тем лучше.

— Что значит «поговорить», Мэг?

— То и значит. Ты же не слепая, не глупая, видишь, что за эти последние месяцы он стал совсем другим! С самого Нового года. И наверняка этому есть причина...

— А ты знаешь эту причину?

Мэг сняла с плиты чайник, заварила чай и только потом, вздохнув, сказала:

— Послушай меня, девочка, поговори с Джеффом. Тебе нужно подумать о своей жизни, о будущем дочки... Надо решиться, Лиззи, вот и все. Я и так, видно, открыла рот шире, чем нужно, а зря... Слушай, милочка, тебе не кажется, что сегодня очень хороший денек и стоит прогуляться и подышать воздухом? Выпей-ка чаю и отправляйся! — Мэг посмотрела в окно, где во дворе стояла детская коляска. — Как она быстро растет, красавица наша, а? Никогда не верила в эту кормежку из бутылочек, а вот, поди ж ты, убедилась!.. — Мэг протянула Лиззи чашку и снова вздохнула: — Одно жаль, милочка! Тебе придется одной со всем управляться, а дом этот, сама знаешь, не маленький...

— Когда ты уезжаешь, Мэг?

— Я договорилась, что арендная плата пойдет со следующего понедельника.

Лиззи поставила недопитую чашку на стол. Надев пальто, потуже натянула шляпку и вышла. Мэг проводила ее взглядом, сокрушенно качая головой.

Толкая коляску по дорожке вдоль изгороди, Лиззи не могла избавиться от мучившей ее мысли «Мэг права. Надо поговорить с Джеффом. Надо было давно поставить все точки над «и». Одно время Лиззи решила, что причина перемен в Джеффе — другая женщина, но это казалось нереальным. Когда ему с ней видеться? Он же почти все время проводит дома, только иногда выходит прогуляться, чтобы размять ноги. Ну, еще раза три за последние месяцы ездил в госпиталь. В последний раз оставался там дня на два, из-за анализов... Может быть, у него серьезные проблемы со здоровьем и он не хочет ей говорить?

За последнее время, призналась себе Лиззи, они с Джеффом потеряли, что называется, «личный контакт». Еще перед Рождеством Джеффу ничего не стоило положить ей руку на плечо или шутя обнять за талию. Вечерами они часто сидели рядом, разговаривали, и Джефф почти всегда держал ее за руку, особенно когда отец поднимался к себе, а Мэг укладывалась после дневных забот. Много раз Джефф прикасался к ее животу. Чтобы почувствовать, как ребенок, по его выражению, «стучится в дверь». Но после Нового года все это вдруг куда-то подевалось.

Все последнее время Лиззи чувствовала себя страшно одинокой. Несколько раз она собиралась позвонить Ричарду, но в последний момент что-то останавливало ее. Со дня их последнего разговора прошло почти полмесяца, а раньше, в первые недели после рождения дочки, миссис Боунфорд звонила чуть ли не каждый день. Интересовалась, как дела у Лиззи, как поживает малышка. Даже мистер Боунфорд говорил с ней однажды, да так громко, что его голос из трубки разносился по всей комнате.

А отец Джеффа... Странно, но Лиззи все реже и реже называла его «па». С того дня, как он впервые увидел девочку и высказал Лиззи все те горькие и несправедливые упреки, они почти не разговаривали. Когда она сказала Джеффу, что очень расстроена таким отношением отца, он ответил: «Не волнуйся, все образуется. Джон все еще не пришел в себя, очень скучает без матери. Он, к сожалению, однолюб...»

Лиззи то и дело наклонялась, чтобы посмотреть, как девочка смешно моргает своими круглыми голубыми глазками из-под козырька коляски и, причмокивая, что-то бормочет.

Дойдя до того места, где дорога поворачивала к реке, Лиззи подумала с минуту и решила погулять еще. Дорога шла немного под уклон и уходила за границу владения. Никакой ограды по берегу не было, а несколько старых полусгнивших столбиков на склоне с трудом напоминали, что здесь начинаются владения семьи Брэдфордов.

Еще неделю назад Лиззи не осмелилась бы пойти сюда, но сейчас, когда не стало мистера Брэдфорд-Брауна, атмосфера вокруг уже не была такой напряженной, и Лиззи с легким сердцем повернула к реке. Так близко к воде она не подходила с того дня, когда, пытаясь спасти Ричарда, чуть не утонула сама.

Место Лиззи понравилось. По ровной тропинке коляска катилась легко. «Надо почаще сюда приходить», — подумала она. Трава была заметно утоптана, было ясно, что этой дорогой кто-то пользовался, наверное, Джон во время своих обходов. Джефф, тот вряд ли сюда забредал, — спускаться по склону с его ногой было, скорее всего, тяжеловато.

Вспомнив о Джеффе, Лиззи в который раз задала себе вопрос: действительно ли она любит его? Задумавшись, она остановилась, глядя на ярко блестевшую под солнцем поверхность реки. Джефф нравился ей, она жила с ним под одной крышей и считала этот дом общим. Но, может быть, ей суждено иное будущее? Лиззи вздохнула, у нее не было ответа на этот вопрос.

Тронув с места коляску, она посмотрела вперед и немного выше по склону увидела старый амбар.

Лиззи вспомнила, что не была в этом уголке вот уже много лет. Однажды она зашла внутрь амбара, и старинные инструменты и разные приспособления, что висели на стенах, а возможно, висят и сейчас, натолкнули ее тогда на мысль написать школьное сочинение на тему: «История фермерского труда».

Лиззи была ярдах в пятнадцати от амбара, когда услышала приглушенные голоса. Она сделала по инерции еще пару шагов и остановилась, увидев, как из дверного проема появились две фигуры. Мужчина и женщина обхватили друг друга руками, и их объятие было таким же страстным, как и последовавший за ним поцелуй. Лиззи вдруг почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, а перед глазами поплыли темно-багровые, почти черные круги. Казалось, что-то обожгло ее изнутри.

Первой Лиззи заметила женщина. Она отстранилась от мужчины и что-то сказала ему, кивнув в сторону. Мужчина обернулся и крикнул:

— Лиззи. О Господи! — но не двинулся с места.

А Лиззи рывком повернула коляску и почти бегом бросилась назад по тропинке...

— Не волнуйся, — сказал Джефф и снова обнял Дженис. — Так ты, говоришь, все решила? И заголовки в газетах тебя не пугают?

— Какие заголовки?

— Ну, какие, разные, я полагаю. И не все, боюсь, тебе понравятся... Я хоть и лейтенант, но все же сын Джона Фултона, а он лишь на ступеньку выше работяги-фермера. Одно это захлопнет перед твоим носом те двери, что еще оставались открытыми...