Книга Пора по бабам - Маргарита Южина

– Свидетелей не будет, – процедил парень. – А вот солнышко верни!

– О господи… – теперь Клавдия Сидоровна струхнула не на шутку. Если с тобой в машине преступник, да еще и с нарушением психики, пиши пропало. – Макс, какое солнышко? Оно спит сейчас. За тучкой. А вот завтра утречком…

– Ты что – за идиота меня держишь? Солнце давай, сволота!!

От его крика очнулась Ирина и плаксиво попросила:

– Ну, Клавочка, ну отдай ему солнышко, он же нас тут перестреляет…

– Я думала, психоз – это незаразно… – грустно проговорила Клавдия.

– Какой, на хрен, психоз?!! – выходил из себя Макс и с каждой минутой становился все опаснее. – Ты что – думаешь, я псих?! Где половинка солнышка? Брелок у меня был – половинка солнышка!!! Давай, на хрен!

Ирина вдруг сообразила и заюлила, насколько позволяла ей ушибленная голова:

– А-а-а, так это брелочек твой, солнышко? Так оно и не похоже совсем… и у меня только половинка. Я его не ломала, оно сразу таким было. Я еще думала – ежик взбесившийся… на нем такие колючки… Так это я взяла… посмотреть…

– Ну что? – зашипела на нее Клавдия. – Приворожила? С ежиком этим еще вляпалась…

Парень наконец понял, что его брелок у Ирины, и удивленно фыркнул:

– Так это, значит, ты, подружка, у меня вещицу сперла? Хороша бизнесменша! Глаз да глаз нужен. Чуть отвлечешься – обдерут как липку… Вот и славно… А то уж думал, что посеял его тогда, возле машины…

– Возле нашей «Волги», что ли? – невинно поинтересовалась Клавдия Сидоровна.

– Ну. Думал, когда устройство заковыривал, он у меня отвалился… А чего ты тогда про улику болтала? Чего, еще, что ли, где наследил? Больше нигде не должен, – совершенно нормально, как с добрыми приятелями, беседовал Макс.

– Да я и не говорила – «улику»! Я говорила… черт, Ирина! Ты не помнишь дословно, как я говорила? – толкнула Клавдия очумевшую от страха родственницу.

Та только помотала головой.

– Не-а… ты говорила – у тебя еще улика… вещдок… имеется. Врала, что ли, опять?

– Я не говорила – вещдок… Я сказала… Во! Я сказала – у меня еще одна штучка имеется! Так это я образно выразилась. Я просто придумала, как нам преступника поймать, вот и все.

– Ну и как – поймали преступника? – весело поинтересовался Макс.

Клавдия так же весело ответила:

– Так на ловца и зверь – всегда пожалуйста!

Ирина с непередаваемым ужасом слушала, что лепечет эта шальная баба. Ведь ясно же – с Максом что-то случилось, он сдвинулся умом, вон, сидит пистолетиком поигрывает, в любой момент у него может поменяться настроение, и тогда… Лиля даже не узнает, что она сирота. И звать кого-то на помощь бесполезно, и ждать тоже… Черт ее понес в такое время в этот особняк! Их и захотят найти, да не смогут. Макс предусмотрительно приказал ей завести машину дальше в лес. Господи, хоть бы ночь пережить… А Клавдия как будто никакого оружия не замечала.

– Так где же ваша красавица? – с ясной улыбкой спросил Макс. – Я вот сегодня даже на хвост упал, да чего там – раскрылся даже! Чтобы только Лилечку вашу встретить достойно.

У Клавдии от радости прыгнуло сердце – с девчонкой все нормально, если этот душегуб ее не нашел!

– Чего молчите? Будем в партизанок играть? Я как будто злой дядя немец – буду вам по одной простреливать ноги и руки, а вы, как будто пионеры-герои, будете петь мне про Орленка, так, что ли?

Теперь Ирине и вовсе сделалось дурно. С одной стороны, она всегда боялась боли. Но с другой… ей стало страшно – а вдруг Клавдия знает, где Лиля, не выдержит пыток, и тогда этот сумасшедший найдет ее дочь?

– Вы чего – языки проглотили? Я спрашиваю, где девчонка?! – начал нервничать Макс. – Она мне нужна! Она, а не вы! С вами уже и так достаточно времени потрачено!! Ну?!!

– Слушай, Макс, а ведь я такое солнышко уже видела, – вдруг осенило Клавдию. – У Скачковой такое же, точно?

Парень дернулся, дыханье его прервалось, даже здесь было видно, как он побледнел:

– Нет Скачковой!! Ты, старая жаба! Я сказал – для тебя она не Скачкова!!! Ты даже имени ее не касайся своим поганым хавальником!! Нет, ты поняла?!! – вращал Макс побелевшими глазами и плевался пеной.

Клавдия поняла. Она поняла, что в следующую секунду он начнет палить из пистолета. Ирина не выдержала напряжения и тихонько завыла. Макс дернул рукой, и Клавдия резко, всем телом шибанула по спинке кресла. Ирина, кажется, жаловалась, что оно отваливается…

– А!.. – послышался выстрел, маты и оглушительный визг Ирины.

– Хватай его за руку! Пистолет у него хватай!! – вывернулась ужом Клавдия и ловила руку Макса с пистолетом.

Тот, придавленный креслом, неловко пытался скинуть Клавдию ногами, но слабоват был для такого веса. Тогда он принялся палить куда попало. Что-то дзынькнуло, потом стало крошиться стекло, а он все изворачивался. Ирина ухватила себя за уши, пригнулась к рулю и визжала сиреной. Клавдия с Максом устроили борьбу без правил, Клавдии мешала перебинтованная рука, с которой так и не сняли повязку, ей пришлось всей рукой давить парня. Тот уже не стрелял, а слабо долбил рукояткой пистолета по больной голове озверевшей тетки. Голова звенела, будто пустое ведро, силы у Макса иссякали и наконец он визгливо заголосил:

– Ну все-е-е-е!!! Задушила же совсем, корова!!

– Ирина, давай скотч! – не ослабевала хватку Клавдия.

– У меня нет… – испуганно тряслась та.

– Тогда… да что у тебя есть-то?!!

– У меня только этот… лейкопластырь… в аптечке.

– Ты сдурела, что ли?! Нам же не прыщик залепить надо, а руки этому паскуднику… Не дергайся! – тяжело дышала Клавдия и чувствовала, что долго не продержится. – Я говорю – нам же руки…

– Так там знаешь какой пластырь, длинненький такой, рулончиком…

– Давай рулончиком. Только быстрее! Он же вырывается, гад! И отбери, к черту, пистолет, Ирина! Ну из рук у него вытаскивай, я же держу!

Ирина быстро выхватила пистолет, потом открыла дверцу и осторожно вышвырнула оружие из салона. Увидев злобную физию Клавдии, расстроенно махнула рукой:

– Клав, я не буду его поднимать, автомат этот, пусть он лучше там валяется, а то… я боюсь…

– Да давай ты свой пластырь, сейчас же вырвется!

Ирина выскочила из салона, оббежала пистолет и кинулась к багажнику. Макс тем временем принял новую попытку к освобождению.

– Отппуссти меня… дура какая! Убери, на фиг, руку! – выворачивался он ящерицей.

– Сидеть! Вот паккость… еще обзывается! Куда?! – дернула Клавдия парня за грудки.

Куртка Макса, которая и до этого была расстегнута, распахнулась, рубаха не выдержала натиска и с треском разорвалась, обнажив белую кружевную ткань женского лифчика.