Книга Сентиментальный душегуб - Наталья Александрова

Именно для того, чтобы исполнить волю покойного, старый адвокат покинул свой уютный особняк на Парк-Лэйн и приехал в нашу страну. Здесь он с прискорбием узнал о кончине Веры Сергеевны, а чуть позже, связавшись при посредстве консульских работников с правоохранительными органами (тут он с большим уважением упомянул госпожу Громову, что вызвало у нас с Володей несколько нервный смех), выяснил, что, по данным следствия, в убийстве Веры Сергеевны Старостиной подозревается американский гражданин Джордж Верри.

Связавшись в свою очередь с американскими спецслужбами, адвокат выяснил, что под именем Джорджа Верри из Соединенных Штатов выехал в свое время мелкий гангстер Джордж Мали, сын покойного миллионера Малинина. Тем самым Джордж Мали лишился права на наследство своего отца, так как по американским законам преступник не может получить выгоду от своего преступления и, значит, не может получить наследство, ради которого совершил убийство.

Стало быть, сыночку очень нужны были деньги. Еще бы, кто потерпит, чтобы из кармана уплыли миллионы долларов и достались какой-то нищей русской старухе! Я отвлеклась немного, а потом опять стала прислушиваться к голосу старого адвоката. Он сказал, что дальнейшее развитие событий еще более воспрепятствовало получению Джорджем Мали отцовского наследства, так как упомянутый Джордж, пытаясь замести следы своего преступления, погиб, чему явилась свидетелем присутствующая здесь очень милая молодая дама Натали… Вы позволите вас так называть?

Я открыла рот от изумления и позволила. Поскольку мы с Володей молчали, слегка обалдевшие от витиеватых адвокатских оборотов и скрипучего старческого голоса, то в разговор вступила Нина Ивановна:

– А зачем ему нужна была коробка с фотографиями?

– Ясно же! – подскочил Володя. – Ведь Наталья же заметила на фотографии его сходство с мужем Веры Сергеевны, значит, заметил бы и кто-нибудь другой, и он мог попасть в число подозреваемых!

– Как же так, – я растерялась, – ведь на фотографии он был похож на мужа Нины Ивановны, ведь он с ней рядом стоял!

– Мы поменялись, – рассмеялась Нина Ивановна, – мой Костя тогда предложил, давайте, говорит, для смеха поменяемся. Вот, а теперь уж никого не осталось из тех, кто на фотографии, одна я, – она прослезилась.

– Но зачем же он убил Аделаиду и Глеба?

Володя только открыл рот, чтобы мне все объяснить, потому что мужчины очень любят все объяснять, они тогда чувствуют себя очень умными, но я испортила ему весь кайф, потому что сама догадалась.

Где проще всего спрятать желтый лист? В осеннем лесу, среди сотен тысяч таких же желтых листьев.

Где проще всего спрятать убийство? Среди нескольких других убийств.

– Я поняла, – сказала я задумчиво, – он хотел, чтобы следствие пришло к выводу, что Вера Сергеевна была убита как нежелательный свидетель. Будто бы ее убили за то, что она видела или знала нечто такое, что связано с первыми двумя убийствами. Таким образом, никто не стал бы искать мотив, относящийся к ней самой. Ну кому придет в голову, что целью заранее спланированной серии убийств была смерть старой женщины, уборщицы из художественной галереи? И Громова, да и мы тоже так сначала и думали. Ведь мы с тобой, Володя, и ловушку придумали, исходя из этого. И просто случайно убийца решил, что ему обязательно нужно проникнуть в квартиру Веры Сергеевны и уничтожить там фотографии. У страха глаза велики, у него просто нервы не выдержали.

– Думаю, вы совершенно правы, милая Натали, – серьезным печальным голосом сказал старый адвокат, – но Провидению было угодно наказать убийцу, не дав ему воспользоваться плодами совершенного преступления.

– Видимо, Провидение в своих действиях руководствовалось американскими законами, – заметил Володя с небольшой долей сарказма, ему, очевидно, не понравилось, что адвокат назвал меня «милой Натали».

Старичок же сделал вид, что не заметил сарказма, и, воздев очи к небу, проскрипел:

– Неисповедимы пути Господни!

– Может быть, еще чаю? – вмешалась Нина Ивановна, слушавшая рассказ адвоката в полном восторге. – Еще бы, история будто позаимствована из мексиканского телесериала: миллионер, гангстер, наследство…

Адвокат с благодарностью согласился и за следующей чашкой рассказал, что он еще при жизни «своего дорогого друга мистера Мали» старался присматривать за его непутевым сыном Джорджем, но это не приносило ощутимых результатов. После смерти миллионера он вновь навел справки о Джордже, но Джордж уже тогда, три месяца назад (?), покинул пределы Соединенных Штатов, как теперь выяснилось, отправившись в Россию. Сам адвокат не мог раньше приехать сюда (наследственные дела делаются медленно) и, к сожалению, поспел только к трагической развязке.

– Значит, он находился в России больше трех месяцев? – удивилась я. – И что же он здесь делал так долго? Ведь, как я понимаю, у него была единственная цель – как можно скорее убить Веру Сергеевну. А убийства начались… – я посмотрела на Володю.

– Примерно месяц назад, – ответил он, – допустим, ему надо было помелькать немного, познакомиться с Аделаидой, с Глебом, но долго тут торчать не входило в его планы, кто-то мог им заинтересоваться, узнать, кто он на самом деле.

Адвокат пожал плечами:

– Возможно, он наводил справки, присматривался, разрабатывал план преступления.

– Возможно, – поддакнула я, но в душе у меня гнездились определенные сомнения: может быть, престарелый адвокат готовит каждый свой шаг месяцами, но молодой энергичный гангстер… Это вряд ли.

Ромуальд негодующе взвыл в коридоре, наступило время его вечерней прогулки, и он не желал ждать ни минуты. Адвокат собрался уходить. На прощание он отвел меня в уголок, крепко сжал мою руку и сказал, что, несмотря на печальные события, он не жалеет, что приехал в Россию, потому что здесь он познакомился с такой очаровательной молодой женщиной, как я. Я прикинула в уме – на вид ему лет семьдесят, а на самом деле небось еще больше, потому что в приличных капиталистических странах старички очень хорошо сохраняются. А хватка осталась, и глаза молодо блестели. Я улыбнулась старичку как можно нежнее, потому что такие вещи у меня всегда вызывали уважение.

Володя смотрел на него волком, а Ромуальд вообще чуть не цапнул.

Мы усадили старичка в машину и распрощались. Володя хмуро молчал, мне стало смешно.

– Не бойся, дорогой, я никогда не променяю тебя на американского адвоката. Не сердись, видишь, с Ромуальдом мы уже помирились.

И правда, такса любил меня по-прежнему.

– Поедем ко мне! – попросил он.

Я вовсе не собиралась сегодня этого делать, потому что дома накопилось множество дел. Лизавета совершенно замучилась, но решила, что если не поеду, то Володя разобидится надолго.

У входа в его мастерскую мы застряли, потому что этот растяпа куда-то задевал ключи. Неужели потерял? Он долго искал их по всем карманам, наконец обнаружил большую дырку, но ключи, к счастью, провалились за подкладку. Я осмотрела куртку, подумала, что хорошо бы ее вообще выбросить и купить новую, но потом решила пока зашить карман. Оказалась, дырка была уже давно, потому что за подкладку провалилась куча всего. Там были деньги, даже одна сотенная бумажка, использованные трамвайные билеты, какие-то бумажки и… Я не поверила своим глазам – карточка, та самая карточка, что я когда-то дала Володе в переходе метро. Это была именно она, потому что уголок ее я тогда случайно испачкала губной помадой, вот оно, маленькое пятнышко. Та самая карточка, на которой было написано имя и телефон человека, которого заказали. И кто же это, как его или ее зовут?