Книга Поцелуй наследника - Софи Барнс

– Наверное, пошел еще по какому-нибудь делу, – ответила Лора. – Мужчины так часто делают. Я уверена, что он скоро появится.

– Наверное, ты права, – согласилась Ребекка, решив не тревожиться понапрасну. В конце концов, Дэниел хорошо знал Лондон. Да, скорее всего, он действительно завернул еще куда-нибудь по пути домой. Однако Ребекка не хотела обедать в одиночестве, поэтому спросила у слуг, не станут ли они возражать, если она пообедает вместе с ними.

– Конечно, не станем, – сказала Лора, нарушив недолгое молчание; Хопкинзу же явно было не по себе. Когда хозяин и хозяйка помогают прислуге управиться с домашними делами – это еще можно понять. Но дойти до того, чтобы разделить с ними трапезу…

Ребекка прекрасно понимала смущение Хопкинза. И все же была очень благодарна Лоре за то, что та избавила ее от необходимости есть в одиночестве. Но за столом все молчали. Решив, наконец, завести разговор, Ребекка сказала:

– Мадам Ренад, вы ведь поступили сюда очень давно, правда? Как тут все было при родителях моего супруга?

Ложки звякнули о тарелки, а мадам Ренад закашлялась. Схватив стакан с водой, она сделала несколько глотков и лишь потом ответила:

– Прошу меня извинить… Я уверена, что обсуждать подобное – не мое дело.

– Да, вы, пожалуй, правы, – согласилась Ребекка. – Но я просто… Что ж, представляю, как весело, наверное, было когда-то в этом доме. Здесь очень просторно, и можно постоянно устраивать званые обеды и ужины. А теперь… Дом кажется пустым, так как мы еще не наняли новых слуг. Но мне хочется хотя бы представить, каким был этот дом, когда здесь кипела жизнь.

– Шумным, – буркнул Хопкинз, отправляя в рот очередную ложку супа.

– И, наверное, очень оживленным, – подхватила Молли. – Как дом Уолвингтонов. Их дом напоминает пчелиный улей – все бегают туда-сюда без передышки. Входишь в комнату, а там или горничная, выбивающая пыль, или слуга, чистящий серебро. Это такая радость – пожить немного в тишине и спокойствии. Хотя работы у нас, конечно, прибавилось.

– Я с вами согласна, – сказала мадам Ренад. Чуть помедлив, она отложила ложку и промокнула губы салфеткой. – Здесь была целая толпа слуг, не меньше, чем у Уолвингтонов. Прошу заметить, что этот дом гораздо меньше, поэтому нужды в таком количестве прислуги не было. Но лорд и леди Эйвери хорошо заботились о нас, и мы были довольны своим положением, пока… В общем, никто ни на что не жаловался.

– Рада это слышать, – сказала Ребекка. Все снова занялись супом; когда же он был съеден и к столу подали пирог, ветчину и сыр, Ребекка взяла у Молли ломоть свежеиспеченного хлеба, только прибывшего из печи. – Наверное, потом я осмотрю третий этаж, – добавила Ребекка, чтобы нарушить воцарившееся молчание. – Я там еще не была.

– Не думаю, что это удачная мысль, – тихо сказала мадам Ренад. – Наверное, вам сперва следует обсудить ваше намерение с супругом.

Слова кухарки удивили Ребекку. Что она имела в виду?

– Но это мой дом, мадам. Почему бы мистеру Невиллу возражать, если мне хочется немного осмотреться? – Ребекка замолчала, вспомнив, как не хотелось Дэниелу вести ее наверх. И он явно обрадовался, когда Хопкинз помешал им совершить экскурсию по дому. Откашлявшись, она спросила: – Или вы знаете… нечто такое, чего не знаю я?

Мадам Ренад замерла в напряженной позе. Молли занялась хлебом и сыром, а Хопкинз, казалось, был готов в любой миг выбежать из комнаты. Лора же молча сидела подле хозяйки, делая вид, что разговор ее нисколько не интересовал.

– Не молчите, ради бога… – пробормотала Ребекка, обращаясь ко всем присутствующим. – Очевидно, все вы знаете, почему мой супруг избегает подниматься на третий этаж. Только я по-прежнему в потемках…

– Там находится детская, – сказала мадам Ренад. Как будто это все объясняло!

– И что же? – спросила Ребекка, решив во что бы то ни стало вытащить из упрямой кухарки всю правду.

– Как раз там мистер Невилл и нашел прощальную записку от матери в тот самый день, когда она уехала.

– О-о!.. – вырвалось у Ребекки.

– Вот именно, – кивнула кухарка.

Ребекка долго молчала, обдумывая услышанное. Конечно, она знала от Дэниела о записке, но никогда не спрашивала, где он ее обнаружил. Но неужели они жили в доме, где Дэниела постоянно терзали мучительные воспоминания? Наверное, здесь в каждом углу ему мерещились тени прошлого…

– Я знаю, что значит потерять родителей, – сказала она наконец, выразительно взглянув на Лору; только та по-настоящему понимала, каково это – видеть, как пылает в огне пожара твой дом, а ты знаешь, что родители внутри. Ребекка ни разу не возвращалась на пепелище. Да, конечно, родственники держали ее взаперти, однако она знала, что не отважилась бы это сделать, даже если бы могла. Слишком уж болезненным оказалось бы такое возвращение… Так каково же Дэниелу жить в доме, который напоминает об ужасных утратах? – Зато у меня было счастливое детство, – неожиданно добавила Ребекка.

На губах мадам Ренад заиграла улыбка.

– О, уверяю вас, детство вашего супруга – тоже! Его родители очень любили друг друга, а свое дитя они любили еще больше.

Ребекка попыталась вставить слово, но кухарка, покачав головой, с жаром продолжала:

– Его детство было счастливым, и мне редко доводилось видеть ребенка, которого родители так обожали бы, так баловали.

– Но однажды его мать вдруг решила, что кого-то другого она любит еще сильнее, – прошептала Ребекка. Чувство утраты наверняка было для Дэниела опустошительным, а затем еще – и гибель отца. В один миг была разрушена вся жизнь, исчезло все, что было дорого для мальчика.

Сидя за столом и глядя в свою тарелку, Ребекка чувствовала, как щиплет глаза от подступающих слез. И ей вдруг ужасно захотелось побыстрее увидеть Дэниела и поговорить с ним. И не важно, что он не способен ответить на ее любовь. Ребекка поняла, что свою к нему любовь она больше скрывать не может и не хочет.

– С вашего позволения… – сказала она, поспешно вставая из-за стола. – Думаю, пойду наверх и дождусь мужа. Полагаю, он может вернуться в любую минуту. – Она повернулась к мадам Ренад. – Обед был замечательный. Спасибо вам.

Время шло, а Дэниел все не появлялся. Ребекка, устроившаяся в гостиной со своими акварелями, каждые десять минут подходила к окну в надежде увидеть мужа, подходившего к парадной двери с веселой улыбкой на губах. Но его нигде, нигде не было видно!

Когда начало смеркаться, Лора и Молли зашли в гостиную, чтобы зажечь масляные светильники и подбросить дров в камин.

– Не желаете ли, чтобы вам принесли чаю? – спросила Молли; ее щебечущий голосок выдавал волнение. – Может быть, еще и сандвичей?

– Спасибо, но кажется, я охотнее выпила бы бренди, – призналась Ребекка. Акварель была забыта – Ребекка уже долго стояла у окна, глядя на улицу. Становилось трудно разглядеть лица прохожих, однако Дэниел, если появится… когда появится… скорее всего, он должен подъехать в наемном экипаже.