Книга Реквием линкору "Тирпиц" - Леон Пиллар

Сразу же за «Тракьюлентом» в море вышли «Сиртис» и «X-9».

«Трашер» и «X-5» отправились в путь в 18 часов. За ними в 20 часов последовали «Синимф» с «X-8», а через полтора часа и «Стабборн» вместе с «X-7».

«Сцептр» и «X-10» покинули Лох-Кернбоун в 13 часов 12 сентября.

Каждую пару лодок провожали с тем же энтузиазмом, что и «Тракьюлент» с «X-6».

Из-за сильного волнения лодки «X» были вынуждены идти в подводном положении, правда, на глубине всего нескольких метров. Находиться внутри лодок было не так уж приятно. Каждый член экипажа прихватил то, что мог, чтобы расположиться поудобнее и дополнить полученные продукты. Хотя они и прошли длительную подготовку, уже в первые часы плавания почувствовали тяжесть в затылке, а руки и ноги затекли. Никогда до этого полусогнутое положение не переносилось ими столь тяжело… В маленьких суденышках сильно ощущалась сырость, поэтому первой заботой экипажей была аппаратура и прежде всего перископ, без которого боевой экипаж оказался бы квартетом слепцов. Благодаря телефонной связи они не чувствовали себя совершенно одинокими, что действовало успокаивающе.

Но именно телефон заставил поволноваться Филипа, командира «X-7», перед самым отплытием. Ему понадобился почти целый час, прежде чем была обнаружена неполадка. Как только ремонт закончили, он подал команду: «Отдать швартовы!» Ингрем и Браун пожелали ему по мегафону счастливого пути, произнеся эту фразу по-французски. Филип остался стоять в рубке «X-7», и в 22 часа обе лодки вышли в море.

В 22.40, когда батареи были подзаряжены, Филип закрыл люк и пошел на погружение.

Только после этого он достал вахтенный журнал и занес туда все подробности отплытия. Скорость движения составляла 10 узлов. Ему оказалось сложно удерживать лодку на определенной глубине, и она беспрестанно рыскала.

Воскресенье, 12 сентября, 0.30.

Филип записал в вахтенный журнал:

«Передняя цистерна — 440, задняя — 320 и уравнительная — 2200 фунтов балластной воды. Скорость 10 узлов. Глубина 50–65 футов».

В 0.30 он всплыл. Когда же снова пошел на погружение, в неплотно закрытый люк хлынула вода.

Магеннис попытался плотно закрыть дверцы шлюзовой камеры, которая стала наполняться водой. Филип распорядился идти на погружение на 17 метров, надеясь, что давлением воды крышка люка будет прижата плотно. Другого выхода не было. Минуты тянулись долго. Наконец Филип приказал всплывать. Его маневр принес ожидаемый успех. После всех треволнений экипаж откачал поступившую воду, а заодно проветрил лодку и подзарядил батареи.

В 4.35 Филип услышал какие-то необычные звуки на внешней обшивке лодки: трение и стуки. Он сразу же подумал о взрывных устройствах, прикрепленных снаружи. Если ослабнет крепление на одном из концов, равновесие лодки будет нарушено. Необходимо было посмотреть, что случилось. Филип всплыл и открыл крышку люка. Было темно. Волны накрыли лодку, и вода устремилась в шлюзовую камеру. Филип пополз на коленях вперед, держась за все выступы, затем лег на живот и попытался дотянуться до креплений забортного груза. Оказалось, что все было на местах. Он возвратился в лодку, но шумы были все равно слышны. Может быть, этот стук исходил от дверок шлюзовой камеры. В 5 часов утра Филип позвонил на «Стабборн» и запросил свое местоположение. Ему было сообщено: 210 градусов, позиция ПП — 5 миль. Это означало: 5 миль от условного пункта ПП, 210 градусов северного румба. Филип занес эти данные на карту.

После восьми часов хода и напряженной работы Филип, Лак и Магеннис, как ни странно, не чувствовали такой усталости и онемения конечностей, как вначале.

12 сентября других происшествий не было. На «X-7» все было опять в порядке. Необычные шумы затихли.

В 20 часов Филип снова всплыл. Маленькую лодку сильно раскачивало, и он почувствовал некоторую тошноту. Что же это, его, командира, будет теперь тошнить, как молодого юнгу во время первого плавания? Необходимо обязательно выдержать.

«Командир должен сам убирать за собой грязь»,

— записал он в вахтенный журнал.

В 22.05 он проверил напряжение батарей и всплыл в 22.15.

Командир «X-7», как и командиры других лодок-малюток, должен был поддерживать связь с лодкой-«маткой», оба же его подчиненных были обязаны держать лодку на плаву и заботиться об электропроводке, изоляция которой могла нарушиться от сырости.

13 и 14 сентября Филипу пришлось преодолевать некоторые трудности, о которых он на «Стабборн», однако, не докладывал. Вначале стал болтаться перископ, который он пытался закрепить, но безуспешно. Магеннис хотел было измерить скорость хода лагом, но у него ничего не получилось. Матрос Лак заболел морской болезнью. Сам Филип испытывал небольшую депрессию от длительного пребывания в тесноте. Он поклялся себе провести остаток жизни в свободных условиях.

Вторник, 14 сентября.

В 8.30 утра на «X-7» был зарегистрирован внезапный рывок вниз.

— «Стабборн» притормозил, — пояснил Филип Лаку и Магеннису. — Каналья без всякого предупреждения, видимо, сбросил скорость с 11 до 4 узлов.

Он перевел руль глубины в нужное положение, и «X-7» всплыла, но тут же снова стала стремительно погружаться.

— Откачать 1400 фунтов балласта! — приказал Филип. «X-7» выровнялась снова…

Вдруг электроосвещение стало гаснуть. Большую часть времени утром Филип пытался найти неисправность.

— Здесь сыро, как в преисподней, — пробурчал он. В конце концов повреждение было устранено.

— Все вновь функционирует! — воскликнул он, обращаясь к Лаку и Магеннису. — Это событие обязательно отметим ужином в «Савойе».

Он распорядился подогреть томатный суп, бараний язык и зеленый горошек с перцем. Все это было тщательно перемешано и подано к столу. На десерт была клубника с молоком.

После этого командир «X-7» растянулся на резиновом матрасе, положенном в носовой части между аккумуляторными батареями, и уснул.

В 20 часов он встал, отдохнув, и, проверив напряжение батарей, установил, что оно было слабым. Приказав всплывать, он целых четыре часа подзаряжал их, запустив двигатель. За это время внутри лодки немного подсохло, но электроосвещение было слабым и желтоватым. Да и двигатель постоянно чихал. Его надо бы было перебрать. К счастью, хоть перископ перестал болтаться. «Стабборн» довольно длительное время шел на скорости 7 узлов только на кормовом двигателе, так что Филипу управлять лодкой было совсем непросто. Он хотел было сообщить об этом на «Стабборн», но телефон не работал. Тихое гудение в трубке свидетельствовало о том, что провод порван не был. Это Филипа особенно не обеспокоило, поскольку он считал, что они и без связи вполне обходились.

Погода стояла плохая. На глубине 26 метров колебание моря еще ощущалось, а на 10-метровой глубине со стола падали тарелки.