Книга Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - Федор Синицын

Русское население оккупированной территории, а также украинское и белорусское население центральной и восточной частей Украины и Белоруссии были более лояльными к СССР, чем представители других народов. Во-первых, Советский Союз мог восприниматься ими как свое «национальное государство» в условиях начатой до войны перестройки советской политики на «национальные рельсы», объявления русского народа государствообразующим, а других народов СССР — братскими ему. Такая политика вызывала поддержку не только у русского населения, но и у представителей других народов, которые позитивно воспринимали содружество с русским народом, его первенство как «старшего брата», а также — это касалось украинцев и белорусов — могли разделять и «общерусские» воззрения. Во-вторых, политика германских властей по отношению к русскому населению в негативную сторону отличалась от политики по отношению к другим этносам, что вызывало отторжение представителей русского народа и тех украинцев и белорусов, которые питали братские чувства к русским или «общерусские» воззрения. В то же время в первый период войны значительная часть литовского, латышского, эстонского, западноукраинского и крымско-татарского населения питала «национальные» устремления, которые иногда сопрягались с прогерманскими настроениями.

Глава III. ПЕРЕЛОМ В ВОЙНЕ:

Противостояние национальной политики СССР и Германии на оккупированной территории Советского Союза в ноябре 1942–1943 гг.

§ 1. «ЧУВСТВО РУССКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ГОРДОСТИ»: Политика СССР — усиление национальной составляющей

Как известно, к ноябрю 1942 г. германские войска, развивая наступление на южном направлении, продвинулись до Воронежа и Сталинграда и захватили большую часть Северного Кавказа. Под оккупацией, в дополнение к ранее оккупированным регионам, оказались полностью этнические территории адыгейского, черкесского, карачаевского и кабардинского народов, частично — балкарского, калмыцкого, осетинского и ингушского народов. Контрнаступление Красной Армии в районе Сталинграда, осуществленное в период с ноября 1942 г. по февраль 1943 г., повлекло коренной перелом в войне. К апрелю 1943 г. советские войска освободили значительную часть оккупированной территории РСФСР (кроме Крымской АССР, части территорий Орловской, Смоленской, Ленинградской и Мурманской обл., а также Таманского полуострова). К концу декабря 1943 г. были освобождены Орловская и Смоленская обл., Тамань, левобережная Украина (включая такие крупные центры, как Киев, Харьков, Днепропетровск) и восточный край Белоруссии. Тем не менее во второй период войны под оккупацией оставалась значительная часть населения СССР: в марте 1943 г. — 33,8%, в октябре 1943 г. — 24%{1091}.

В связи с переломом в войне, советская политика на оккупированной территории СССР перешла из менее активной, «оборонительной» фазы в более активную. Количественные показатели советской пропагандистской работы на оккупированной территории страны были значительными. В 1943 г. началось издание советских газет для молодежи оккупированной территории — «Чырвоная змена» (Белоруссия), «Молодой партизан» (Белостокская обл. БССР) и «Jaunais latvietis» («Молодой латыш»). Продолжалось массовое издание и распространение листовок{1092}. Расширилась пропагандистская деятельность советских партизанских отрядов, в том числе в Прибалтике{1093}. Определенные достижения были достигнуты в сфере радиовещания{1094}. 1 мая 1943 г. начала работу украинская передвижная радиостанция «Днтро»{1095}. Подпольщики на оккупированной территории смогли смонтировать радиоприемники (например, до 250 шт. в Киеве){1096}, которые использовались для получения информационных сводок с «Большой земли».

Концепция советской национальной политики во второй период войны претерпела существенные изменения. В связи с осознанием советскими властями того, что наиболее эффективно мобилизовать народ на отражение германской агрессии могут национальные чувства, а также ведущей роли русского народа в войне, главную позицию в советской политике занял русский национальный фактор{1097}. Он был распространен не только на собственно русский народ, но и на все другие народы СССР, которых призвали испытывать «чувство русской национальной гордости»{1098}. Понятие «русский», как и в предвоенный период, использовалось в качестве наднационального, объединяющего все народы Советского Союза.

С усилением русского национального фактора было связано возрождение в СССР «великодержавия», которое произошло во втором периоде войны. С целью подчеркнуть преемственность с Русской армией{1099}, в РККА были возращены традиционные знаки различия — погоны, введено четкое деление военнослужащих на рядовой, сержантский, офицерский состав и генералитет, учреждены ордена и медали Ушакова и Нахимова, а также орден Славы, который был признан «преемником» Георгиевского креста{1100}. Был упразднен институт военных комиссаров, в результате чего РККА и ВМФ вернулись к традиционному для Русской армии единоначалию, а также ликвидированы политотделы в МТС и совхозах, на железнодорожном, морском и речном транспорте. Были возрождены дореволюционные традиции в школьном образовании. Вместо «Интернационала» был введен новый государственный гимн СССР, говоривший о «Великой Руси», а затем — новые гимны союзных республик, в текстах которых были отражены понятия «братская Россия», «братский русский народ». Некоторым топонимам СССР, названным по именам советских и партийных деятелей, были возвращены дореволюционные названия. Широкий резонанс в Советском Союзе и за рубежом вызвало принятое 15 мая 1943 г. решение о роспуске Коминтерна — штаба «Мировой революции». Эти реформы были расценены современниками как определенный откат от коммунистической идеологии{1101}.

В русле общих изменений в политике, в советской пропаганде на оккупированной территории превалирующее место заняли «священные национальные чувства, традиции русской истории и ее национальное величие»{1102}. Вместо определений «советский народ» и пр. стали использоваться «русский народ», «русские юноши и девушки», «русская земля», «русская честь», «национальное достоинство русского человека», а также говорилось о том, что «весь русский народ (не «советский народ». — Ф.С.) ведет жесточайшую борьбу с алчными ордами германского фашизма»{1103}. Обращение «колхозник» в пропаганде было заменено на «русский крестьянин», и селянам напоминали не о достижениях колхозного строительства, а о том, что «испокон веков русская земля кормила» его, а «деды и прадеды… напоили ее потом и кровью»{1104}. Подчеркивалось, что задача советских партизан — «защитить… русских людей», а также призывали население оккупированной территории мстить «за каждую капельку русской крови», «за растоптанное счастье русских детей»{1105}.