Книга Капкан - Энн Куин

В галерее было оживленно, при входе в незнакомых лицах она инстинктивно пыталась разыскать одно, наконец, не выдержав, подошла к администратору и спросила:

– Вы не подскажете, мистер Спарк приглашен?

Девушка, внимательно просмотрев списки, подняла голову и ответила:

– Простите, но нет.

«Я так и думала!» – вздохнула она и направилась изучать работы.

В галерее был лишь один прямоугольный зал с огромными темно-серыми стенами, на которых висели большие светлые работы. Зал по центру был отгорожен небольшой декоративной стеной, с двух сторон оставались проходы. На этой центральной стене висела одна единственная фотография увеличенного красного яблока на светло-серой скомканной простыне. В ее голове воцарился страх, так как она прекрасно знала, что будет на остальных фотографиях. Учитывая тот факт, что раньше она их не видела, ее пугало, что на них будет она и Доминик. Она немного замешкала и наконец зашла в прямоугольную комнату, начиная любоваться его творениями. И вот они сидят, только отошедшие ото сна, друг напротив друга в свете раннего солнца, такие чистые и в то же время грешные, держа во рту то самое красное яблоко. Следующая фотография немного меняется, дополняясь страстными оскалами. И вот они стоят, она такая маленькая и хрупкая рядом с ним, головой дотрагивается его груди, запутанные волосы и простынь вместо платья, Николь непроизвольно улыбается, так как в то самое утро она, опьяненная, лицезрела лишь его. Вот он словно змей-искуситель предлагает ей яблоко, искусительно держа его возле ее рта. Далее идет совращение, и она вспоминает и словно ощущает на своей коже каждое его прикосновение, и тело покрывается мурашками. Воспоминания становятся все ярче, от наваждения она кусает красные губы. Ее взору предоставляется итоговая фотография, и она ошарашено замирает. Ее почти не видно, так как все ее обнаженное тело закрывает его мускулистая спина, когда он стоит перед ней на коленях, а голова прижата к ее груди. На ее лице идеально улавливается наслаждение, когда она смотрит на него, опустив немного голову, лишь возле его ног лежит маленьким красным пятном яблоко.

«Она самая прекрасная!» – подумала она.

Восхищаясь, Николь вспомнила, что ее не должно было быть вовсе. Ей даже показалось, что эта фотография была только для нее, будто с посланием: он стоит перед ней на коленях, не боясь демонстрировать свои шрамы.

Доминик сидел за своим рабочим столом, секретарша по традиции зашла и занесла почту. Наверху лежал темно-красный конверт, привлекший его внимание, но на нем не было ни одной надписи. Заинтересовавшись, он вскрыл его и, обнаружив приглашения, произнес:

– Эль!

Показ должен был состояться вечером, Доминик подумал, что брат специально передал их сегодня, чтобы у него не было времени долго размышлять. Освободившись немного пораньше, он направился домой переодеться. И вот он готовый выходит из дома в светло-голубом легком пиджаке, белой футболке, темно-синем жилете и такого же цвета зауженных брюках. Он садится в нанятую машину и едет по городу, ему на глаза попадается цветочный магазин, и он хотел было сказать водителю остановиться, но передумал. Добравшись до места и зайдя в зал, он начал искать место в темном углу, несмотря на то, что его приглашения были на места в первом ряду. Наконец гул утих и погас свет. Белоснежный длинный подиум дополнялся тремя большими экранами, на которых демонстрировались те самые его фотографии с элементами цветов из квартиры. Доминик улыбался, так как если минуту назад он не планировал увидеть что-то грандиозное, то сейчас вдруг понял, что наверное, весь показ будет посвящен ему. И когда громко заиграла группа Victory – Play It, он понял, что его подозрения не напрасны. Так как весь месяц Доминик специально мучил ее громким прослушиванием подборок своей любимой музыки. Пошли модели, вся одежда была ярких насыщенных цветов, которые прекрасно смотрелись на фоне его фотографий. Песня сменилась на The Record Company – Feels So Good, и девушки сменились парнями, они также были одеты в однотонную одежду ярких цветов, дополняемую клетчатыми акцентами. У всех были зализаны волосы, как обычно у него. Доминика все это ужасно забавляло. Неожиданно свет погас и через секунду загорелись красные софиты, а на экранах цветы сменились на его готику. Заиграла песня группы Generationals – I Never Know, и на подиуме появились уже мужские и женские модели вместе в классических костюмах с дополнениями готического стиля, все девушки были обуты в бежевые туфли, и рука Доминика, которая подпирала его голову, соблазнительно провела по волосам. Песня снова сменилась на VAST – Touched, и на подиуме появились двое высоких мужчин с обнаженными красивыми телами в длинных свободных черных юбках, они прошли до конца, а затем, вернувшись, стали по центрам боковых фотографий. Появилась она – главная модель вечера. Миниатюрная девушка, совсем не похожая на модель, ее глаза были закрыты кружевной черной маской, темные волосы локонами спадали на плечи. Темно-вишневое платье, состоящее из корсета, расшитого черными завитками, и пышной юбки-плиссе с разрезом посередине, открывающим черные чулки на ногах и высокие вишневые туфли.

– Николь!

Осознав, что сказал это вслух, Доминик начал смотреть по сторонам, но поняв, что из-за громкой музыки его никто не услышал, успокоился.

Она шла, полная решимости и грации, каждое ее покачивание бедрами будоражило его изнутри, и в этот момент он пожалел, что не купил цветы. Показ закончился, и Доминик решил незаметно ускользнуть, не мешая фотографам и ее друзьям.

Глава 41

Николь сидела на белоснежном песчаном берегу на расстеленной подстилке в спортивной одежде на невысоком холмике, с которого открывался прекрасный вид на океан, тщательно укутавшись в плед. Немного штормило, поэтому в ее сторону дул ароматный свежий бриз. Она наслаждалась одиночеством в компании бутылки красного сухого вина. Не смотря на обилие солнца и вина, согреться ей так и не удавалось из-за сильного ветра. В ее внутреннем мире впервые за долгое время воцарилось умиротворение, и ее разум перестал вступать в разногласия с душой. Вид был таким прекрасным, но все же чего-то не хватало до завершенной идеальной картины. После того, как она узнала от Сэма, что Доминик был на показе, вот уже несколько недель ее мучил вопрос.

«Почему он даже не подошел ко мне? – думала она. – Если не поздравить меня, то хотя бы чтобы выразить свое недовольство плагиатом. Я была бы рада любой его реакции, главное я бы просто его увидела. Но он не подошел, хоть прекрасно осознавал, что коллекция была посвящена нам, как он посвятил нам свою фотовыставку. Возможно, я все не так поняла, а может, он не хочет лишний раз приближаться ко мне, потому что для него это слишком болезненно. Да, ты высоко себя преподнесла, не боишься падать? Сэм же говорил, что он страдает, а из-за кого? Меня!»

Она увидела мужской силуэт, гуляющий по берегу в южном направлении по щиколотку в воде, и страшно обрадовалась, что не одинока.

«Когда ты поймешь, что без него намного хуже? Ты как маньячка ходишь в места, где бывает он, чтобы просто увидеть. Даже сюда приехала, вспомнив об этом острове!»