Книга Личная спецслужба Сталина - Владимир Жухрай

— Вы сказали, что директива не была выполнена. Но так ли это? Может, никакой директивы и не было — все придумано для последующего самооправдания?

— Впоследствии на суде бывший командующий Западным фронтом генерал Павлов сказал, что 18 июня была директива Генштаба, но он ничего не сделал, чтобы ее исполнить. И его начальник связи тоже это подтвердил. Да и в наше время появились документальные подтверждения, что директива все-таки была. Правда, саму директиву найти пока не представляется возможным. Возможно, во времена Хрущева она была уничтожена. Однако последние предвоенные приказы, например Прибалтийского округа, четко свидетельствуют о том, что его командование выполняло какое-то специальное указание Москвы. И в Киевском округе то же самое. И флоты отчитались о приведении в боевую готовность уже 19 июня. Тоже по этой директиве Генштаба. Да и материалы судебного следствия по делу Павлова и его генералов сохранились. Как говорится, подтверждение все-таки имеется…

— То есть Сталин даже знал, где будет направление главного удара?

— Да, обратите внимание, что упомянутая блицразведка с воздуха была осуществлена в полосе именно ЗапОВО. Это к тому, что у нас невесть на каком основании все привыкли считать, что катастрофа Западного фронта произошла потому, что-де Сталин приказал считать главным для вермахта направлением удара Юго-Западное, то есть Украинское. Не буду напоминать, что за вермахт решал Гитлер, а не Сталин, однако даже из приведенного выше частного, но имеющего колоссальное стратегическое значение факта видно, что Сталин опасался прежде всего удара на Белорусском направлении в полосе ЗапОВО (с 22 июня — Западный фронт). Именно там и была проведена воздушная блиц-разведка. В тот момент, видимо, никакой другой информации уже не поступало…

— И все-таки 22 июня произошла катастрофа…

— Так она уже и не могла не произойти. Мало кому известно, например, следующее. Невзирая на директиву о приведении в полную боевую готовность, несмотря на окончательно установленный факт выдвижения ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции, у нас происходило нечто невероятное. К примеру, по свидетельству в прошлом ярого антисталиниста, но впоследствии выдающего философа и державника Александра Зиновьева, отдавались приказания отвести танки в парк (на так называемый парко-хозяйственный день), сдать снаряды на склад. Другие данные свидетельствуют о том, что тяжелую артиллерию оставили без тягачей, в некоторых местах сливали горючее из баков танков и самолетов. В стрелковых частях до сведения командиров не были доведены планы обороны — в ряде мест стрелковым дивизиям даже не были нарезаны полосы обороны. Хуже того! 21 июня приказали отобрать патроны и оружие, разминировать предполье и вывезти все мины и т. д. И это после прямых приказов командования войсками округов о приведении в боевую готовность. Несмотря на четко установленный факт взрывного сосредоточения авиации люфтваффе на аэродромах передового базирования и даже на то, что, к примеру, командующий ВВС ЗапОВО генерал Колец лично убедился в достоверности всего того, что установили Захаров и Румянцев, Копец и командующий войсками округа отдали более чем странный — это если мягко — приказ. Приказ о разоружении самолетов передового базирования, снятии с них всего боезапаса, отправлении летного, особенно командного состава по домам и т. д. Да и сам Павлов, как известно, в ночь перед войной с упоением смотрел мольеровского «Тартюфа» в окружном театре. И это ведь не домыслы, а свидетельства очень уважаемых людей, боевых генералов, которые лейтенантами встретили войну на границе. Не говоря уже о свидетельствах, зафиксированных в донесениях Особых отделов.

— К чему это привело, известно…

— Да, уже на 15-й минуте агрессии наши летчики — те, которые, несмотря ни на что, сумели взлететь, — вынуждены были идти на таран, потому как нечем было стрелять по вражеским самолетам. В результате — разгром нашей авиации прямо на аэродромах, особенно в полосе ЗапОВО. А ведь этим-то причины катастрофы не исчерпываются. Всего-то за четыре с половиной дня рухнул один из самых сильных — по количеству живой силы и боевой техники — округов.

— Неизбежен традиционный русский вопрос: кто виноват?

— Общество по-прежнему почему-то уверено, что во всем виноват Сталин. Вот же аксиому выдумали! А позвольте спросить, в чем же он виноват, если санкция на приведение войск в полную боевую готовность была дана им за четыре дня до агрессии?! Даже американские историки, коих никак не заподозришь в симпатиях к Сталину, и те поняли, что на XX съезде Хрущев на глазах у всех осуществил глобальное мошенничество! Как говорят в народе, нагородил три короба такого, что до сих пор не можем расхлебать. Из 61 положения хрущевского доклада ни одно не подтверждается! Особенно что касается войны и ее начала.

— Вы сказали, что Сталин пытался разобраться в причинах трагедии 22 июня и даже проводил тщательное расследование…

— Да, оно шло всю войну, начиная с самого первого ее дня, и было завершено только в конце 1952 года. Перед теми генералами, которые были в приграничных округах и уцелели, Верховный поставил ряд вопросов, свидетельствующих о том, что он всерьез подозревал предательство. Основания для этого у Сталина были. Это видно даже по донесениям некоторых партийных секретарей в июне 1941 года, которые я привел во 2-м томе — «Трагедия 1941 года» — нового пятитомника «200 мифов о Великой Отечественной войне», недавно вышедшего из печати.

— Где же вы их нашли?

— Все предельно просто: эти вопросы и часть ответов на них еще в 1989 году публиковал — начиная со своего 3-го номера — «Военно-исторический журнал». Однако в ЦК КПСС быстро спохватились и дальнейшую публикацию запретили. Пропагандой тогда командовал небезызвестный Александр Яковлев…

— По-моему, не все так однозначно. В то время, когда начали усиленно «раскачивать корабль», нужен ли был еще и такой «огонь по штабам»?

— Менее всего мне хотелось бы, чтобы у уважаемых читателей сложилось впечатление, что подобными сведениями бросается жирная черная тень на генералитет! Это было бы в корне неверно. Но мы должны, мы вправе знать о том, как на самом деле произошла трагедия 22 июня, почему, а также кто и в чем был виноват. Пусть самую горькую, самую нелицеприятную, но мы имеем право знать всю правду! Ведь скоро уже 70-летие трагедии 22 июня, а она до сих пор незаживающей раной ноет в исторической памяти общества.

— Извините, а не выглядите ли вы сейчас этаким правдоискателем-одиночкой, который вдруг вознамерился всем открыть глаза?

— Э, нет! Я далеко не первый и совсем не единственный! Вот генерал Николай Червов в книге «Провокации против России» указал, что внезапности нападения в обычном понимании не было, и эта формулировка «была придумана в свое время для того, чтобы взвалить вину за поражение в начале войны на Сталина и оправдать просчеты высшего военного командования в этот период»! А задолго до него маршал артиллерии Николай Дмитриевич Яковлев, пострадавший при жизни Сталина, с мужеством истинного солдата заявил: «Когда мы беремся рассуждать о 22 июня 1941 г., черным крылом накрывшем весь наш народ, то нужно отвлечься от всего личного и следовать только правде, непозволительно пытаться взвалить всю вину за внезапность нападения фашистской Германии только на И. В. Сталина. В бесконечных сетованиях наших военачальников о «внезапности» просматривается попытка снять с себя всю ответственность за промахи в боевой подготовке войск, в управлении ими в первый период войны. Они забывают главное: приняв присягу, командиры всех звеньев — от командующих фронтами до командиров взводов — обязаны держать войска в боевой готовности. Это их профессиональный долг, и объяснять невыполнение его ссылками на И. В. Сталина не к лицу солдатам».