Книга Три коротких слова - Эшли Родс-Кортер

– Ты не понимаешь, я не могу жить без Сета!

Еще через несколько дней она спросила:

– Ты могла бы позвать меня к себе в гости с ночевкой?

– Думаю, что могу.

Брук посвятила меня в свой план.

– Твои предки рано ложатся спать, и спальня у них наверху. А мои спят в соседней комнате, да еще и засиживаются допоздна. Мы подождем, пока твои уснут, проберемся во двор, сядем на велики и доедем до перекрестка, где нас будет ждать Сет. Потом рванем на пляж и потусим часок-другой.

– Не знаю, что и сказать…

– Сет пригласил Руди Мартино, – добавила Брук, – специально для тебя!

С Руди, звездой школьной команды по баскетболу, я никогда не встречалась, но знала, что он из старшеклассников. Предложение Брук было волнующе-заманчивым.

Фил и Гэй согласились, чтобы Брук переночевала у нас. Покончив с ужином, я вызвалась убрать со стола.

– Давайте я тут похозяйничаю, а вы пока посмотрите новости, – сказала я как можно более нежным голосом. – Гэй, сделать тебе чаю?

– Было бы очень кстати, – ответила Гэй, придя в себя от неожиданности, и уселась на диван.

За ужином Фил выпил бокал белого вина. В бутылке оставалось немного – как раз на один бокал. Я отправилась в ванную и достала снотворное, которое передала Брук. Раздавив таблетки краешком бутылки, я принялась толочь их рукояткой ножниц. Затем всыпала порошок в напитки. Он моментально растворился в горячем чае, но вино стало мутноватым.

Стукнула входная дверь.

– Привет, – послышался голос Фила. – Она у себя.

Решив, что это Брук пришла пораньше, я приоткрыла дверь ванной и громко шепнула:

– Я здесь.

– Как дела? – раздался громкий голос Табиты – она забежала отдать мне диск с музыкой. Увидев на краешке ванны чашку с чаем и бокал с вином, подруга вскинула брови. – Что это ты затеяла?

Закрыв дверь ванной, я вкратце пересказала ей наш с Брук план.

– Не вижу ничего хорошего, – нахмурилась она. – Меня тут не было! – Пока! – спешно попрощалась она с моими родителями.

Я протянула Гэй чашку с чаем.

– Не хочешь еще бокальчик? – предложила я как можно более непринужденно.

– Спасибо, зайка, – ответил Фил. – Что это с Табитой? Она и минуты не пробыла.

– Ревнует к Брук, наверное. Они друг друга на дух не переносят.

– Третий лишний, – поддакнула Гэй и повернулась к экрану.

– Пойду приму душ, – пробормотала я.

Не успела я вспенить шампунь, как кто-то забарабанил в дверь ванной.

– Эшли, сейчас же открой! – заорал Фил.

Я притворилась, будто не услышала.

– Что ты нам подмешала? – завопила Гэй.

Как они просекли? Табита предупредила?.. Фил еще сильнее заколотил в дверь.

– Открой чертову дверь, или я ее выбью!

Выйдя из душа, я закуталась в полотенце, повернула замок и отпрыгнула как раз вовремя: дверь с силой распахнулась и чуть не сшибла меня с ног.

– Что ты нам подмешала? – заорал Фил, прижав меня к шкафчику с бельем.

– Н-ничего, – заикаясь, ответила я. – Может, вода несвежая.

– А вино? – допытывался Фил, раскрасневшись, как помидор.

– И у чая, и у вина был горький привкус. Я догнала Табиту, и она призналась, что ты… – Гэй задохнулась от гнева, – что ты нам что-то подсыпала!

– Ничего подобного!

Я попыталась вывернуться, но Фил держал мои плечи мертвой хваткой, и мне оставалось только придерживать на себе полотенце. За стеклянной перегородкой хлестала вода. Гэй протиснулась к кабинке и закрыла кран.

– Мне больно! – пожаловалась я Гэй.

Фил немного ослабил хватку, чтобы ручка шкафа не впивалась мне в спину.

– Что ты подмешала?

– Ничего! – не отступалась я.

– В доме полно лекарств, – глухо сказала Гэй, – бытовой химии, ядов. Сколько у нас времени? Вызывать «Скорую»?

– Нет, – прошептала я, чувствуя, как у меня подкашиваются ноги. Я не упала лишь потому, что Фил по-прежнему держал меня за плечи.

– Значит, полицию, – еще тише проговорила Гэй.

– Всего лишь снотворное, – сказала я, уронив голову.

– Много?

– Пару таблеток, – еле слышно ответила я.

– Но зачем? – спросил Фил, переводя дыхание.

– Чтобы вы поскорее уснули. – Меня прорвало, и слезы полились рекой. – Господи, я все испортила!

Искривленный рот Гэй прорезал ее лицо, как рваная рана. Мое сердце отчаянно колотилось, отдаваясь гулом в ушах.

– Что испортила? – переспросил Фил и отпустил меня.

– Теперь мне дорога назад в приют!

– Какой приют? – прошипела Гэй. – Мы тебя удочерили! – Она подошла ближе, готовая обрушить на меня весь свой гнев. – Ты наша дочь, так что смени пластинку! «В приют»! Мы же не отправляли в приют собственных сыновей! Или ты считаешь, что с тобой будет по-другому?

Гэй кипела от злости, но, кажется, впервые я с уверенностью ощутила, что она не причинит мне зла и даже – я судорожно сглотнула – и даже не бросит меня.

– Иди оденься, – выдохнула Гэй, – потом мы поговорим о твоем идиотском поведении.

От стыда я два дня не выходила из комнаты: лежа в кровати, лихорадочно перебирала в уме последние события, отчаянно желая, чтобы этого дня никогда не было. Всякий раз, вспоминая, как подмешивала растолченные таблетки в чай и вино, я неслась в туалет, где меня выворачивало наизнанку.

Гэй прикладывала к моему лбу полотенца, смоченные в холодной воде. Просто невероятно, что она заботилась обо мне!.. Фил держался от моей комнаты подальше.

В воскресенье вечером Гэй пришла пожелать мне спокойной ночи.

– Ты не откалывала таких номеров, когда была в моем возрасте? – спросила я.

– Всякое бывало, – призналась она. – Однажды подружки остались у меня ночевать, и мы принялись снимать гипсовые маски друг с друга. У одной девочки из-за гипса склеились ресницы, и нам пришлось их выдергивать.

– Ужас какой!

– Потом пришла мама и обрезала ей ресницы ножницами.

Я рассмеялась.

– Тогда нам было не до смеха, – произнесла Гэй. – Мы и подумать не могли, что все так обернется. Однако ты подсыпала нам снотворное нарочно… Поговори об этом с психологом.

– Ладно.

Вглядевшись в лицо Гэй, я увидела не презрение, а жалость. Я сделаю все, чтобы она снова могла мне доверять.

Гэй щелкнула выключателем. Я подставила щеку для неизбежного поцелуя.