Книга Балтиморский блюз - Лаура Липман

— Со свидания. — Кроу бы понравилось такое определение.

— У вашего свидания есть имя?

Тесс поняла, что не знает, как Кроу зовут на самом деле, беспомощно посмотрела на Китти, и та сразу же ответила:

— Э. А. Рэнсом. Он работает у меня. Если нужно, я могу дать вам его номер телефона.

— На самом деле, это свидание не было таким уж свиданием, — уточнила Тесс.

— А что же это было? — поинтересовался Райнер.

Да так, вломились в крупнейшую в городе юридическую фирму, опрокинули по паре стаканчиков в местном баре.

— Он мой друг. Мы ходили в бар, обсуждали любимые книги. Господи помилуй, он на шесть или семь лет младше меня.

Китти улыбнулась в ладошку. Тадеуш одобрительно кивнул, словно Тесс сказала очень умную вещь. Он давно уже забыл биологический возраст Китти.

— Итак, он ваш друг, и Джонатан Росс был вашим другом. У вас много друзей.

Тинер приподнял правую руку — призыв к молчанию. Тесс проигнорировала его.

— Я просто хочу, чтобы вы поняли: дело не в том, что Кроу приревновал меня к Джонатану, или подружка Джонатана, Дафна, ревновала его ко мне. Ни у кого не было причин для ревности.

— Вы даже не представляете, какие мелочи могут вызвать ревность. Например, тот факт, что твой мужчина спит с другой женщиной. Многим женщинам это не по душе.

— Но если это была она, почему бы ей не сбить меня? Это бы решило все проблемы.

— Женщина за рулем… — Ферлингетти заглянул в свои записи. — Я вот о чем: если вы хотите убедить меня, что его убили, не говорите мне, что причиной убийства стало сенсационное журналистское расследование. Кому нужна его смерть? Редактору, полицейским, о которых он писал? Он был не настолько хорошим репортером.

Райнер хихикнул.

— Не таким уж хорошим репортером, — повторил он. Тесс вспомнила, что далеко не все полицейские любили Джонатана. Ему удалось втереться в доверие к детективам из отдела убийств, которых он выставлял этакими героями урбанистических сражений, но более прозаические копы его мало интересовали. Например, детективы из дорожной полиции, многие из которых мечтали о переводе в «убойный» отдел.

— А я? — спросила Тесс. — Могло ли быть так, что кто-то пытался убить меня, а Джонатан помешал? Кто-то кроме Дафны.

— Вы нажили множество врагов, стоя за прилавком книжного магазина? Что вы делаете? Недодаете сдачу? Отказываетесь завернуть покупки в красивую бумагу?

Тесс посмотрела на Тинера, который снова показывал два пальца правой руки, слегка ими покачивая. Не сообщай им никакой новой информации. «Классический представитель адвокатской братии», — подумала она. Ей так хотелось похвастаться перед этими бесчувственными самодовольными детективами, перед Тинером. Хотелось рассказать о независимом расследовании смерти Майкла Абрамовича, которое она ведет, или о ночном налете на Ламбрехт-билдинг. Тогда они поймут, почему она решила, что прошлой ночью в переулке ее ждал не Джонатан, а кто-то другой. Но зачем? Что ей было известно? Если кто-то решил, что ей удалось что-то разузнать — что угодно, — он сильно ошибался. Она открыла рот, чтобы во всем признаться, похвастаться, и снова закрыла его.

— Не знаю, — сказала она. Тинер слегка кивнул, радуясь, что она хотя бы сейчас последовала его совету.

Тинеру виднее. Вот почему Китти позвонила ему, когда Тесс была в приемном покое, где дежурный врач засунул ей в рот депрессор языка, светил фонариком в глаза и уши и пытался заставить сделать несколько рентгеновских снимков. Тесс не была уверена, что страховка покрывает этот вид медицинской помощи, поэтому отказалась, и врач вручил ей потрепанную брошюрку «Что делать при контузии». Когда она попросила смазать чем-нибудь раны, выписать ей болеутоляющее или хотя бы слабенькие транквилизаторы, чтобы она смогла поспать, он пожал плечами:

— Для обработки ссадин подойдет любая антисептическая мазь, которую отпускают без рецепта, ибупрофен снимет боль. Что касается сна, плесните бренди в кофе.

Именно это она собиралась сделать сразу после ухода детективов.

— Я все равно считаю, что водитель пытался сбить нас, — сказала она, но на этот раз это прозвучало как вопрос. Она уже не могла точно сказать, что думает по этому поводу.

— Будь это любой другой день, я бы с вами согласился, — сказал Райнер. — Но в воскресенье утром? В Феллз Пойнте? Слушайте, в этом районе это мог быть любой юнец из колледжа, который пил всю ночь, потом закинулся чем-нибудь и еще не отошел от всего этого. По выходным происходит множество аварий, виновники которых скрываются с места происшествия, но, надо сказать, обычно без смертельного исхода. Поймите, это как раз такой случай, это плохо, и виновник — или виновница, — если мы его поймаем, будет строго наказан. Но это не убийство.

— Разумеется, нет, офицеры. Может быть, еще кофе? Еще печенья? — это Китти самым своим вкрадчивым голосом, бархатистым контральто на октаву ниже, чем обычно. Только Тесс и, может быть, Тадеуш, знали ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она в бешенстве. Безупречные манеры в исполнении Китти были знаком опасности. Ледяная вежливость обычно предшествовала броску брюквой в голову надоедливого родителя. Ей явно надоело носить милым офицерам чашки с кофе и тарелки с рулетиками. Пора и честь знать, мальчики.

Детективы посмотрели на свой кофе, слишком горький, чтобы допивать его, на черствые рулетики и решили, что их желудки не выдержат еще одной порции гостеприимства Китти. Они откланялись, пообещав держать всех в курсе дела. Тесс услышала, как по дороге к выходу Ферлингетти сказал Райнеру (или наоборот): «Это дело в пул не пойдет».

— К черту его. Пусть остается в транспортных, где и было. Меня это вполне устраивает, я же застрял на низкой цифре — триста пятнадцать.

— Это мы нагоним до хеллоуина. Я вытянул триста шестьдесят шесть — одно убийство в день и еще одно на раскачку.

Китти обернулась к Тадеушу:

— О чем это они?

Он смущенно опустил глаза:

— Некоторые ребята заключают ставки на количество убийств за год. Но они вытягивают номера из шляпы, потому что есть всего тридцать чисел, которые все хотят, — от трехсот тридцати пяти до трехсот шестидесяти пяти.

— Ты сам в этом участвуешь?

— Разумеется, нет, — нахмурился он. Врожденная честность заставила его добавить: — Чтобы получить право тянуть, нужно заплатить доллар, а за право выбора — пять долларов.

— Сволочи, — сказала Китти, доставая из холодильника хороший кофе в зернах. Ферлингетти и Райнера она потчевала бурдой без кофеина четырехлетней давности, найденной в глубине холодильника, а черствые рулетики кто-то принес ей после июньского Польского фестиваля. Она с грохотом вытряхнула печенье в металлический контейнер для мусора и попросила Тадеуша приготовить всем хуэвос ранчерос. События этого дня совершенно выбили Тесс из колеи. Она не могла понять, что мучает ее сильнее — голод или тошнота. Наверное, всего понемногу, решила она.