Книга Диктатор и гамак - Даниэль Пеннак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Черт, ты что, даже не знал, что они разделали Перейру под орех после убийства твоего брата? Бедный малый, полный нуль, ты ничего не знаешь и ничего не понимаешь! Незначительный, однако, багаж для кандидата в диктаторы.
— …
— Во всяком случае, — сказал полковник Эдуардо Рист, — линчевав Перейру, они покончили с диктатурой.
— Конец эпохи, — заключил Калладо.
— …
И здесь государственные мужи раскрыли перед своим заключенным план, над которым они работали с самого отъезда Перейры в Европу: отдать власть народу, доверить ключ от их собственного дома всем этим Нене Мартинсам и Диди да Каза, а вместе с ключами и собственность на землю, а с собственностью на землю и заботу о недрах, а с заботой о недрах обязанность противостоять иностранным аппетитам…
— А отсюда, — продолжал объяснять Калладо, который начал входить во вкус гражданского образования, — и долг как следует выбирать депутатов и посадить в президентское кресло того из них, чей зад меньше всего притягивается магнитом к власти. Например, Нене Мартинса или, скажем, Диди да Казу.
…
Который как раз пел во все горло:
Povo sua quer a terra
Faremos democracia.
Землю мы себе вернем,
Демократию введем.
— Это продлится столько, сколько продлится, — заключил полковник Эдуардо Рист голосом, лишенным всякой иллюзии, — в любом случае, это будет лучше, чем стелиться перед каким-нибудь оболтусом.
— Это, конечно, не избавит страну от коррупции, — прибавил Калладо Креспо, — но усложнит задачу бухгалтерам крупных компаний: увеличение количества взяток, несколько неподкупных в роли песчинки в механизме, любопытство журналистов, мнения…
— Ни секунды покоя, — подытожил полковник, почти засыпая.
В наступившем молчании близнец прошептал два последних слова, которые ему оставались:
— А я?
Лицо полковника Эдуардо Риста внезапно просветлело:
— Будь уверен, демократия — дело завтрашнего дня, а сегодня мы, пожалуй, не станем отказывать себе в последнем удовольствии.
— Что, партийку в шахматы? — воскликнул Калладо Креспо, полный ребячьего восторга.
— Всего-навсего, — ответил полковник. И, обращаясь к близнецу с примирительной улыбкой: — Выигрываю я — я тебя убиваю, выигрывает Калладо — он тебя убивает, ничья — мы выдаем тебя будущим демократам, которые расправляются с тобой, прежде чем изобрести справедливость. Идет?
Не дожидаясь ответа, он вытянул зажатые кулаки перед Калладо, предоставляя ему право выбрать между черными и белыми.
Конец
(заключил близнец).
Я не люблю слово «конец»; это обязывает. Например, спуститься на землю. Вспомнить, что вы не из мяса и костей, моя дорогая Соня, а просто персонаж: одни только слова. Что напоминает мне о необходимости поблагодарить Соню Поль-Бонкур, за то что одолжила вам свое имя, Сильвию Поллок, которая провела свое детство в Чикаго и, как вы, проделала тот путь в Риверсайд в спальном номере «Юнион пасифик чэлленджер», друга Фаншон, которая вдохновила меня на вашу юность, друга Жака, который тщательно отделал вашу историческую память, Ясмину и Монику, которые подвигли меня «развернуть» вас, чтобы поближе с вами познакомиться, а также друга Клода, с которым мы как-то давным-давно беседовали о двойниках, и Тонио, с которым еще вчера мы разговаривали о близнецах…
Вот так встал этот щекотливый вопрос благодарности. Между женщиной, которая дала ему жизнь, и той, которая его в ней поддерживает, романист должен был бы благодарить весь свет. Тех, кто живет рядом с ним, тех, кто пишет, тех, кого он прочитал, тех, кого он слушает, тех, кто его издает, и тех, кто выносит его, пока он творит в муках. В первую очередь, мою дочь Алису, которой знакомо неудобство иметь отца-писателя… Жана Геррена, старого друга, который согласился быть моим первым слушателем, Жана-Филиппа Постеля, Роже Гренье, Ж.-Б. Понтали, Жана-Мари Лаклаветина, моих первых читателей, Мануэля Серра Креспо в роли Калладо, Дидье Ламэзона в роли Диди да Казы, Франклина Риста в роли полковника-однофамильца, племя Мартинсов все целиком…
Количество этих благодарностей и поводы для них, если вдуматься, могли бы дать материал для огромного романа. Я уже вижу на бумаге первые фразы: «Это могла бы быть история автора, который задумал отблагодарить свой круг. Неважно, в каком гамаке ему пришла в голову эта мысль. Стоит только представить…»
