Книга Первая мировая. Проигравшие победители. Русские генералы - Алексей Порошин

Во время «выяснения отношений» между штабами 3-й армии и фронта закончилась трагедия 2-й армии на Северо-Западном фронте, что грозило ударом немецких войск в тыл стратегического развертывания русских войск и непредсказуемыми последствиями. Стратегические расчеты Ставки по вполне ожидаемым действиям противника оставляли очень мало времени армиям Юго-Западного фронта для достижения так необходимой победы, затягиваемой «упрямством» штаба 3-й армии. Но со взятием Львова армия Н. В. Рузского стала управляема, и ее дальнейшие действия проходили по сценарию М. В. Алексеева. Последующие боевые действия 3-й, 8-й и введенных соединений резервной 9-й армии облегчили положение правого крыла Юго-Западного фронта, на котором в тяжелейшем положении находилась 4-я армия. Предпринятыми со стороны командования фронта и Ставки мерами по усилению войск армии и перемена армейского командования (А. Е. Эверт в ходе операции сменил А. Е. Зальца на посту командующего 4-й армией) значительно повысили моральное состояние ее войск. Эти совокупные факторы позволили 4-й армии, прочно удерживая линию обороны, перейти в ночь на 23 августа в наступление, разгромив у Тарнавки корпус Войраша вместе с 10-м австро-венгерским корпусом. Следует констатировать, что очень часто неумелое руководство соединениями и частями со стороны командования корпусами, армиями и фронтами компенсировалось отвагой и самоотверженностью русских обер– и штаб-офицеров, проявляемых ими на поле боя. Последнее неоднократно отмечали плененные австро-венгерские солдаты, сравнивая их со своим офицерским составом. При этом сравнение было явно не в пользу последних.

В этот трудный период доблесть войск и активная деятельность большинства военачальников предотвратили возможную катастрофу, на которую обрекало войска их неудачное развертывание на театре военных действий[20]. Трехнедельная «Галицийская битва» закончилась победой русских войск. Австро-венгерские войска потерпели поражение, оставив практически всю Галицию. Но стратегическая недальновидность В. М. Драгомирова – действительного руководителя действиями 3-й армии в этой операции – в совокупности с низкими волевыми качествами Н. В. Рузского и «покладистостью» Н. И. Иванова не позволили нанести сокрушительное поражение противнику, что предвещал уточненный план «Галицийской битвы», выношенный начальником штаба фронта М. В. Алексеевым.

Мнения многочисленных исследователей этой операции совпадают с мнением современников описываемых событий, озвученных следующим образом: «Наши успехи могли быть еще большими, а может быть, и решающими для войны, если бы достижению их не помешало поведение генерала Рузского. Вместо того чтобы нанести сокрушительный удар 600-тысячной австрийской армии, он погнался за дешевой победой у Львова. Оставив город, австрийская армия ушла от смертельной опасности и сохранила свои силы для последующей борьбы в Галиции. Ставка же в лице Николая Николаевича, Янушкевича и Данилова в собственных интересах, а также в личных интересах Иванова и Алексеева раздула эту «победу». Было объявлено, что город был якобы захвачен в результате «семидневных упорных боев», что он был «сильно укреплен» противником и т. п. Между тем командир корпуса Щербачев указывал в своем донесении, что он вошел в город, уже оставленный австрийцами».

На фоне трагедии, постигшей 2-ю армию А. В. Самсонова, и общую неудачу в Восточно-Прусской операции войск Северо-Западного фронта Ставка представила важной победой русской армии «самодеятельность» командования 3-й армии, выигравшего взятием населенного пункта тактически, но проигравшего в стратегии (была упущена возможность уничтожить войска противника). «Герой» Львова был награжден орденами Георгия 4-й и 3-й степени, и в сентябре 1914 г. после отрешения генерала Я. Г. Жилинского от должности Н. В. Рузский был назначен главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта.

В этом ранге Н. В. Рузский проявил себя осенью 1914 г., когда его штаб во исполнение франко-русских военных конвенций 1892 и 1913 гг. и англо-русской конвенции 1907 г. разработал план стратегической операции по вторжению в Германию, одобренный Ставкой. Выявив из перехваченных радиограмм намерения русского командования, австро-прусская коалиция спланировала свои активные действия с целью упредить реализацию русского плана. Немецкое военное руководство, поставленное в трудные условия результатами предшествующей Варшавско-Ивангородской операции, решило выйти из ситуации наступлением из Западной Пруссии. План главнокомандующего Гинденбурга сводился к проведению глубокого контрудара во фланг и тыл готовящимся к наступлению на Познань 2-й и 5-й русским армиям. Для выполнения этого плана 9-я германская армия в составе трех с половиной корпусов должна была совершить быструю железнодорожную рокировку (на 300 км) с фронта Ченстохов, Велюнь в район Торна, откуда нанести неожиданный фланговый удар 2-й и 5-й русским армиям. Усиление немецкой 9-й армии составили прибывшие с западного фронта 1-й и 3-й кавалерийские корпуса, и переброшенные из состава 8-й армии 1-й и 25-й резервные корпуса. Кроме того, из гарнизонов крепостей Познань, Бреславль и Торн были сформированы три сводных корпуса.

Таким образом, противоборствующие стороны готовились к проведению встречных операций, одна из которых с русской стороны осталась в истории как Лодзинское сражение. В нем наиболее отчетливо проявился уровень «полководческого мастерства» Н. В. Рузского: главнокомандующий получил от Ставки почти неограниченные права при реализации плана. Им предусматривалось, исходя из ошибочных разведданных фронта о нахождении главных сил врага в районе Ченстохова, сломить сопротивление противника в полосах наступления армий фронта и утвердиться на линии Ярочин, Остров, Кемпен, Крейцбург, Люблинец, Катовице с дальнейшим наступлением в пределы Германии. Предупрежденный Ставкой о сосредоточении сил противника в районе Торна, Н. В. Рузский не придал этой информации значения, в результате чего войска фронта начали стратегическую операцию, исходя из ошибочной оценки сосредоточения противника.

Совершив передислокацию основных сил немецкой группировки, ее командующий Макензен 29 октября, не дожидаясь сосредоточения всех спланированных для операции войск, ударил главными силами (20-й армейский, 25-й и 1-й резервные корпуса) по левобережной группе 1-й армии П. К. Ренненкампфа – 5-му Сибирскому корпусу. Упреждающий удар не полностью сосредоточенных немецких войск был вызван перехваченной радиограммой русского командования. В ней был указан точный срок начала операции по глубокому вторжению войск Северо-Западного фронта на территорию Германии. Обрушившись 30 октября основными силами на оторванный от 1-й армии V Сибирский корпус, германцы попытались окружить и уничтожить его.

Уже на этом этапе операции в русских войсках начала сказываться недостаточно тщательная ее подготовка в инженерном отношении. Отсутствие переправ через Вислу, не обеспеченных силами и средствами фронта, не позволило командующему 1-й армией П. К. Ренненкампфу организовать помощь сибирякам, сражающимся в отрыве от войск армии со значительно превосходящими силами противника. П. К. Рененкампф предвидел необходимость возведения переправ перед началом операции, о чем он извещал главнокомандующего. В ответе начальника штаба фронта В. А. Орановский уведомил командующего 1-й армией, что временные и постоянные мосты будут возведены. Неоднократно посланные им донесения Н. В. Рузскому о сосредоточенных против войск армии больших сил противника не вызвали ответных решений главнокомандующего, считавшего причиной поражения нераспорядительность соответствующих командиров. Таким образом, штаб фронта, отрицая превосходство немецких сил, не признал факта их перегруппировки.