Книга Клевета на Победу. Как оболгали Красную Армию-освободительницу - Дмитрий Верхотуров

Это был, так сказать, типовой список. Также отправлялась, к примеру, обувь, отрезы тканей, швейные принадлежности, особенно иголки, ставшие за войну ценностью, тетради, перья и так далее. Посылалось то, что было нужнее всего в быту. Политуправления фронтов отмечали, что многие солдаты отправляют на родину только вещи с советскими фабричными клеймами, то есть возвращают награбленное гитлеровцами.

Как видим, отправка посылок была организована таким образом, чтобы исключить даже отдаленный намек на мародерство. Источник вещей для посылок – интендантские склады, на которые поступало трофейное и бесхозное имущество.

Конечно, в этом деле были и злоупотребления, прозванные «барахольством». У этого явления было и официальное название – разбазаривание трофеев. Под этим понималась незаконная выдача со складов трофейного имущества, отправка сверх установленного лимита либо расхищение посылок. Весьма заметные масштабы имели хищение и спекуляция продовольствием, например, за первое полугодие 1944 года военная прокуратура конфисковала у осужденных за хищения имущества с военных складов 70 тонн муки и хлебопродуктов, 22 тонны мяса и рыбы, 33 тонны бензина, 4,6 млн рублей. В документах время от времени встречаются упоминания о проведенных расследованиях и наказанных за преступления, а очевидцы рассказывают о проведении целых операций по перехвату «барахольщиков». Есть документы, в которых говорится о расследованиях расхищения вещевых посылок. Виновные в этом получали приговоры к лишению свободы.

Таким образом, «барахольство» – это вовсе не мародерство. «Барахольщик» не грабил гражданское население освобожденных стран, а расхищал трофейное имущество на складах, сплошь и рядом используя свое служебное положение и доступ к этому имуществу. Судя по тому, какое это занятие получило название, красноармейцы относились к любителям имущества с большим презрением.

После Красной Армии не было «жестокого континента»

Чтобы закончить уже с темой мародерства и изнасилований, надо сказать, что ревизионисты в попытках представить Красную Армию ордой грабителей и насильников, больше давят на эмоции, чем на документы и факты. Вот, например, один из таких западных ревизионистов Кит Лоу так начинает свою книгу «Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны»: «Представьте себе мир без общественных институтов. Это мир, где границы между странами как бы исчезли, и остался один бесконечный ландшафт, по которому бродят люди в поисках уже не существующих сообществ себе подобных. Никаких правительств в государственном масштабе и даже на местах. Нет школ и университетов, библиотек и архивов, отсутствует доступ к любой информации. Исчезли кинотеатры, театры и, естественно, никакого телевидения. Радио работает время от времени, но сигнал далекий, да и вещание почти всегда на иностранном языке. Много недель никто не видел ни одной газеты. Не функционируют железные и автодороги, телефон, телеграф, почтовые отделения. Словом, никаких средств связи, исключение составляет информация, передающаяся из уст в уста.

Упразднены банки, в которых, собственно, нет никакого смысла, поскольку деньги потеряли свою ценность. Нет магазинов, ибо нечего продавать. Существовавшие ранее огромные предприятия уничтожены или демонтированы, как и большинство других зданий. Из орудий труда только то, что можно откопать среди обломков камня. Нет продовольствия.

Закон и порядок практически не существуют, потому что нет полиции и судов. В некоторых районах, похоже, стерлись границы понимания того, что хорошо и что плохо. Люди берут себе все, что хотят, не обращая внимания на то, кому это принадлежит, кроме того, само понятие «собственность» почти совсем не работает. Все принадлежит только тем, кто достаточно силен, чтобы удержать это «все» у себя, и тем, кто в состоянии это охранять ценой жизни. Мужчины с оружием в руках бродят по улицам и забирают все, что захотят, угрожая каждому, кто встает у них на пути. Женщины всех сословий и возрастов продают себя за еду и защиту. Ни стыда. Ни морали. Только выживание»[194].

С первого взгляда нельзя не согласиться с таким красочным описанием бардака и развала в послевоенной Европе, где всем заправляют вооруженные люди и их полный произвол. Но эта картина, нарисованная Китом Лоу, не имеет к реальности никакого отношения. В предыдущих главах уже приводилось немало примеров того, как Красная Армия создавала в освобожденных районах местные власти, экономику, прессу, делилась продовольствием и медикаментами, участвовала в восстановительных работах. Западные историки, даже сторонники тщательной работы с источниками, как уже цитированный венгерский историк Кристиан Унгвари, практически ничего не знают о том, что предпринимало советское командование в освобожденных странах, как был устроен и организован тыл Красной Армии, и потому обычно пишут всякий бред про «депортацию в Сибирь» и прочие высосанные из пальца ужасы.

Между тем, и это следует из уже рассмотренного опыта Красной Армии, никакого «жестокого континента» на освобожденной советскими войсками территории не было и не могло быть. Как только район покидали бойцы передовой, тут сразу же возникала власть: сначала советский военный комендант, потом органы местного самоуправления. В течение нескольких дней возникали все принадлежности организованной жизни: милиция, финансовые органы, открывалась торговля, начинал работать транспорт, кинотеатры, учреждения. Так было везде, где проходила Красная Армия, не исключая и городов, разрушенных на 90 %, как Варшава. В Варшаве и других польских городах власть появлялась в тот же день, когда их освобождали, а в Берлине советский военный комендант и первый магистрат был назначен еще до окончания боев за город.

Военная комендатура первым делом принимала меры к тому, чтобы не допустить брожения по городу вооруженных людей – в первом приказе советского военного коменданта обычно оглашалось требование к жителям сдать в ближайшие сутки или двое оружие, боеприпасы и военное снаряжение. Комендантские патрули наводили порядок на улицах, движение автотранспорта регулировалось военно-дорожной службой, кроме того, в освобожденных городах и районах работал СМЕРШ, очищавший тыл от вражеских агентов и диверсантов. Следом создавалась система перевозок, распределения продуктов среди населения и предпринимались другие необходимые меры.

Когда западные союзники явились в Берлин, чтобы занять предназначенные им оккупационные зоны, они обнаружили, что в Берлине советской комендатурой уже создана местная власть, политические партии, профсоюзы, работает торговля, финансовая система, организовано снабжение населения продовольствием, вплоть до выдачи кофе и молока для детей, созданы радиостанции и газеты на немецком языке, в том числе ежедневная газета Tagliche Rundschau[195]. Союзникам это очень не понравилось, поскольку они рассчитывали взять Берлин под свой контроль и использовать свою власть в германской столице в своих политических интересах. Проведенная советской комендатурой работа лишила их этой возможности.