Книга Талейран - Сергей Нечаев

Таким образом, Вена на время стала настоящим центром всего цивилизованного мира.

Гостеприимный австрийский император Франц не пожалел денег для того, чтобы придать конгрессу самый праздничный, самый торжественный вид. Придворные балы, маскарады, фейерверки, охота, маневры и смотры войскам — все это беспрестанно сменялось одно другим.

Конечно же в этом «бомонде Европы» великие державы стояли особняком.

Россию в Вене представляли император Александр, канцлер Карл Васильевич Нессельроде и граф Андрей Кириллович Разумовский, сын последнего гетмана Украины, много лет живший в австрийской столице и под влиянием жены, графини фон Тюргейм, принявший католичество.

Со стороны Австрии был конечно же император Франц, человек по-своему честный и мужественный, но находившийся под полным влиянием своего канцлера — князя Клеменса Венцеля Лотара фон Меттерниха, суждениям которого он доверял больше, чем своим собственным.

От Пруссии «выступали» король Фридрих Вильгельм III и его канцлер князь Карл Август фон Гарденберг, от Англии — министр иностранных дел Роберт Стюарт (он же виконт Каслри и маркиз Лондондерри) и фельдмаршал Артур Уэлльсли, герцог Веллингтон.

А что же Талейран? Он был назначен министром иностранных дел 13 мая 1814 года, и Людовик XVIII отправил его в Вену на замену графу Луи де Нарбонн-Лара, который был послом Франции в Вене, но умер от тифа в ноябре 1813 года. Однако Людовик XVIII не испытывал особого доверия к Талейрану, а посему приставил к нему двух своих людей — маркиза де Ла Тур дю Пэна и графа Алексиса де Ноайя, бывшего адъютанта своего брата, графа д’Артуа. Сопровождал Талейрана в Вену и герцог Эммерих фон Дальберг, баденец, находившийся на службе у Наполеона с 1809 года.

Об этих людях Талейран говорил: «Я беру с собой Дальберга для разглашения секретов, о которых, по моему мнению, должны знать все. Ноай нужен, так как всегда лучше находиться под наблюдением известного шпиона, чем неизвестного. Ла Тур дю Пэн послужит для визирования паспортов, это тоже необходимо»[436].

Эти иронические оценки не мешали Талейрану активно использовать своих сотрудников.

* * *

Талейран прибыл в Вену 23 сентября 1814 года и остановился в роскошных апартаментах дворца князя фон Кауница, специально снятых для французской дипломатической миссии. Когда он входил во дворец, швейцар вручил ему несколько писем, адресованных: «Князю Талейрану[437], дом Кауница».

В «Мемуарах» князь написал: «Мне казалось, что сочетание этих двух имен предвещает удачу»[438].

Наиболее высокопоставленных гостей поселили в Хофбурге — венской императорской резиденции, где вместе с королем Пруссии и императором России разместили еще двух императриц (российскую и австрийскую), а также трех королей (Дании, Баварии и Вюртемберга).

А вот британская миссия сняла себе резиденцию в частном доме.

Естественно, итоги Венского конгресса поначалу задумывались как согласованные решения «большой четверки», то есть великих держав, победивших Наполеона, однако главная проблема заключалась в том, что их интересы не совпадали. Так, например, Россия и Пруссия уже заключили некий негласный союз, решив настаивать на своих интересах вместе. Кстати сказать, Александр и Фридрих Вильгельм демонстрировали всем свое единство еще до начала переговоров. Публицист Фридрих Гентц, секретарь и доверенное лицо при князе фон Меттернихе, написал потом: «Приехав в Вену, император Александр уже был более или менее в ссоре с Австрией, Англией и Францией»[439].

К сожалению, на Венском конгрессе России пришлось столкнуться с противником, оказавшимся гораздо опаснее, чем Наполеон и его армии. Этим противником стала Англия с ее тайной дипломатией. Ее премьер-министр лорд Уильям Питт, яростный ненавистник России, умерший в 1806 году, еще задолго до вступления русских войск в Париж весьма недвусмысленно заметил:

— Если эти византийцы захватят Париж сами, то подчинят себе всю Европу, а мы будем сидеть на одной овсянке!

Теперь «византийцы» захватили Париж и могли диктовать Европе свою волю с позиции силы. Европе это, естественно, не нравилось и провоцировало всевозможные закулисные переговоры, инициаторами которых были князья фон Меттерних и фон Гарденберг.

Что же касается Талейрана, то этот бывший соратник Наполеона, приехав в Вену, принялся мастерски подстрекать антирусские настроения австрийцев и пруссаков. Конечно же этот «заговор Европы» происходил в обстановке повышенной секретности, все-таки непобедимые русские полки служили всем серьезным напоминанием о том, кто есть кто, однако они же и провоцировали агрессивный страх российских недругов. В результате была достигнута тайная договоренность Англии, Франции, Австрии и Пруссии о создании секретного военнополитического союза против России.

Как же такой опытный и тонкий политик, как Александр I, мог не заметить этой коварной интриги у себя за спиной? Это так и остается загадкой. Очевидно, он недооценивал степень реальной угрозы и предпочитал сохранять видимость единства в стане победителей Наполеона. Ко всему прочему, конгресс работал очень медленно, но зато весьма живо развлекался, и Вена буквально утопала под дождем из цветов и ураганами здравиц.

Развлекался и император Александр. Например, однажды княгиня Мария Эстергази, муж которой был на охоте, получила от Александра записку, где сообщалось, что он проведет вечер у нее. В ответ княгиня послала ему список дам, попросив вычеркнуть тех, кого он не хотел бы у нее встретить. Император вычеркнул всех… кроме нее! Он желал видеть только ее.

Княгиня успела предупредить мужа о предстоящем визите русского императора, и тот возвратился с охоты. Бедняга-муж так и не понял, почему Александр пробыл у него во дворце лишь несколько минут…

После этой неудачи Александр предпринял новую атаку. На балу у графа Палфи ему очень понравилась графиня Секени-Гилфорд, и он сказал ей:

— Ваш муж отсутствует. Было бы очень приятно занять его место…

— Не принимает ли Ваше Величество меня за завоеванную область? — ответила ему графиня.

После конгресса русский император говорил, что протанцевал целых сорок ночей, и это не было пустым хвастовством. Так оно и было на самом деле. Каждый день полицейские докладывали императору Францу самые пикантные новости из жизни его русского «коллеги».

В те дни бывшие «в курсе» венцы острили: «Русский император любит, король Дании пьет, король Вюртемберга ест, король Пруссии думает, король Баварии говорит, а император Австрии за все это платит». В этой шутке была горькая правда: каждый день конгресса обходился австрийскому императору, а точнее австрийским налогоплательщикам, пополнявшим государственную казну, в 220 тысяч флоринов»[440].