Книга "Золотое ухо" военной разведки - Михаил Болтунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гарнизон города составлял около 130 тысяч личного состава, почти 4 тысячи орудий и минометов, 100 танков, и штурмовых орудий.
Город был сильно укрепленной крепостью с тремя оборонительными рубежами и долговременными сооружениями.
Штурм Кёнигсберга начался 6 апреля 1945 года. В первый день в ходе жестоких, кровопролитных боев наши войска продвинулись на 3–4 км, заняли несколько фортов, перерезали железную дорогу на Пиллау.
8 апреля командующий 3-м Белорусским фронтом маршал Александр Василевский обратился к фашистам с предложением сдаться.
Вечером того же дня «слухачи» 339-го и 474-го дивизионов перехватили открытую радиограмму коменданта Кёнигсберга генерала Лаша. Он приказывал немецким войскам в 6 часов утра 9 апреля прекратить сопротивление и сложить оружие.
Подлинник радиоперехвата был доставлен в штаб фронта. Правда, часть гарнизона утром возобновила огонь, и только к исходу 9 апреля Кёнигсберг пал. Враг лишился на востоке, как заявлял Гитлер, «абсолютно неприступного бастиона немецкого духа».
В истории Второй мировой войны Берлинская операция занимает особое место.
«В течение всей войны, – писал в своих воспоминаниях маршал Георгий Жуков, – мне пришлось быть непосредственным участником крупных и важных наступательных операций, но предстоящая битва за Берлин была особой, ни с чем не сравнимой операцией. Войскам фронта нужно было прорвать сплошную эшелонированную зону мощных оборонительных рубежей, начиная от самого Одера и кончая сильно укрепленным Берлином. Предстояло разгромить на подступах к Берлину крупнейшую группировку немецко-фашистских войск и взять столицу фашистской Германии, за которую враг наверняка будет драться смертным боем.
В ходе войны нам вообще еще не приходилось брать такие крупные, сильно укрепленные города, как Берлин. Его общая площадь была равна почти 900 квадратным километрам. Развитые подземные сооружения давали возможность вражеским войскам осуществлять широкий скрытый маневр.
Наша разведывательная авиация шесть раз производила съемку Берлина, всех подступов к нему и оборонительных полос. По результатам съемок, трофейным документам и опросам пленных составлялись подробные схемы, планы, карты, которыми снабжались все войска и командно-штабные инстанции до рот включительно».
Хочется добавить, что свой вклад в составление этих карт и схем внесли и радиоразведчики. В Берлинской операции их силы были немалыми: 480-й дивизион действовал в составе 2-го Белорусского фронта, 394-й, 545-й дивизионы вели разведку в интересах войск 1-го Белорусского фронта, 313-й и 541-й дивизионы контролировали сети противника перед наступающими соединениями и частями 1-го Украинского фронта.
В этой грандиозной наступательной операции также были задействованы 91, 92, 93, 95-й радиодивизионы 1-й отдельной радиобригады ОСНАЗ Ставки Верховного Главнокомандования. Активно работали и армейские группы ближней радиоразведки.
К началу наступления радиоразведка сумела вскрыть систему обороны немецких войск как на подступах к Берлину, так и непосредственно в самом городе. Были установлены места дислокации 4-й танковой и 17-й армий группы армий «Центр», 3-й танковой и 9-й армий группы армий «Висла», а также корпусных и дивизионных штабов.
Не ускользнула от внимания «слухачей» частей ОСНАЗ и авиация 4-го и 6-го воздушных флотов. Контроль их радиосетей осуществлял 95-й дивизион 1-й отдельной радиобригады.
Внимательно следили радиоразведчики за деятельностью ближней разведывательной авиации противника. Так были установлены линии соприкосновения армий и корпусов практически на всем советско-германском фронте от Балтики до Карпат. Эти данные имели важное значение. Они исключали возможность проведения скрытого маневра соединениями и частями фашистских войск.
В этот период, казалось, всем было ясно, что победа Красной армии близка и фашизм обречен. И тем не менее противник весьма активно проводил радиодезинформацию. Немцы спланировали спецоперацию с целью введения в заблуждение нашего командования. Используя возможности средств радиосвязи, противник весьма профессионально имитировал создание мощной группировки войск между Одером и Берлином. Немцы создали ложные радиосети, пытаясь убедить штабы Красной армии в том, что здесь сосредоточены силы двух танковых корпусов и нескольких дивизий.
Однако на дворе стоял уже не 1941-й год и немецким разведчикам противостояли опытные, знающие спецы ОСНАЗ. Они сразу отметили некоторые особенности работы радиостанций фашистских танковых дивизий. Немецкие радисты действовали излишне старательно, я бы сказал, навязчиво, рассчитывая на то, что их обязательно заметит советская радиоразведка. Так и случилось, заметила, но не поверила.
Наше командование получило обоснованное заключение, что танковые корпуса «Берлин», «Бранденбург», пехотная дивизия «Эльба», 10-я танковая дивизия являются уловкой вражеской радиоразведки, и что никакой крупной танковой группировки на пространстве от Одера до столицы Германии не существует.
14 апреля, за два дня до начала Берлинской операции, Гитлер, пытаясь воодушевить войска, в своем воззвании писал:
«Мы предвидели этот удар и противопоставили ему сильный фронт. Противника встречает колоссальная сила артиллерии... Берлин останется немецким».
Однако пожелание фюрера не сбылось. Маршал Жуков впоследствии так напишет о начале наступления советских войск:
«Гитлеровские войска были буквально потоплены в море огня и металла. Сплошная стена пыли и дыма висела в воздухе, и местами даже мощные лучи зенитных прожекторов не могли ее пробить...»
Донесения с немецких разведывательных самолетов, перехваченных нашими «слухачами» ОСНАЗ, подтверждают слова Жукова. Вот некоторые из них:
«Налет сорока русских штурмовиков и крупных соединений бомбардировщиков на район перед плацдармом западнее Кюстрина. Населенные пункты в этом районе горят. Русские танки атакуют в районе Альттухебанд и у дороги на Мюнхен. Русские бомбардировщики бомбят наши колонны на шоссе Кюстрин – Берлин».
«Земля в районе плацдарма на западном берегу р. Одер покрыта сплошными разрывами снарядов и бомб противника. Столб дыма поднимается очень высоко».
Обстановка в тактической глубине немецких войск была такова, что фашисты зачастую не имели времени на шифрование своих донесений. Они передавали открытую информацию. Это облегчало деятельность нашей радиоразведки. Перехват сообщений противника давал возможность наиболее полно освещать картину сражения.
Радиостанции корпусного и дивизионного звена фашистов пестрили сообщениями следующего содержания:
«Двадцать русских танков атакуют в районе Врицен. В районе наших позиций прорвались пятнадцать танков типа «Сталин». Немедленно открыть артиллерийский огонь».
«Я нахожусь под угрозой окружения в районе западнее Кунерсдорф. Разрешите сменить позицию».
«Не разрешаю. Вести огонь до конца».
