Книга Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево - Олег Рой

Во дворе было тихо, только Татьяна Сергеевна насыпала в миску Пушка еду, пес нетерпеливо и радостно пританцовывал вокруг нее, помахивая пушистым хвостом. Увидев Алику, Пушок тем не менее отвлекся от процесса предвкушения трапезы, подбежал к ней и ткнулся мордой в ладонь. Алика потрепала его по загривку, и довольный Пушок вернулся к своей миске.

— Проснулась, гулена, — беззлобно проворчала Татьяна Сергеевна, глядя на внучку, впрочем, без всегдашнего неодобрения, хотя как раз вчерашние события, по мнению Алики, должны были ее не на шутку разгневать.

— Д-да… — Алика снова почувствовала, как краснеет. — Бабушка, я… мне…

Татьяна Сергеевна выпрямилась и совершенно неожиданно для Алики мягко улыбнулась.

— Да молчи уж, — сказала она и, подойдя ближе, обняла внучку. — Знаю я все, не слепая. Вижу, что ты все поняла, и не думаю, что тебе нужны мои морализаторства. Все хорошо, что хорошо кончается, девочка.

— Я никогда так больше не буду, — совсем по-детски сказала Алика, прижимаясь лицом к плечу бабушки. От ее кофты пахло выпечкой и душистыми травами.

Татьяна Сергеевна погладила ее по голове:

— Ну вот когда не будешь, тогда и поговорим, — усмехнулась она. — А пока иди собери себе что-нибудь на завтрак. Кстати, мать твоя в магазин сейчас пойдет, сказать ей, чтоб подождала тебя?

— Да, пожалуйста, — торопливо попросила Алика и мысленно вздохнула с облегчением — кажется, гроза миновала…

* * *

В то утро Ирина проснулась совсем рано, еще только-только рассветало. Спала она, получается, всего часа три, но тем не менее, несмотря на вчерашние треволнения, чувствовала себя свежей и отдохнувшей.

Она взглянула на Алику, которая разметалась на своей кровати, раскинув в стороны худые руки и ноги. Во сне дочка казалась такой маленькой и такой беззащитной… В душе Ирины поднялась волна нежности. «Совсем еще ребенок… — подумала она. — Ума — как у младенца. Господи, спасибо тебе, что уберег от беды…»

Прикрыв дочь сбившимся клетчатым пледом и убрав непослушную прядь волос, выбившуюся ей на лицо, Ирина осторожно, чтобы не разбудить, погладила Алику по голове, потом тихонько оделась и вышла на улицу. В глазах предательски пощипывало.

Во дворе стоял плотный туман, такой, что от крыльца летник был еле различим. Ирина усмехнулась про себя: у нее уже вошло в привычку, выходя из дома, первым делом смотреть на строящийся летник — даже в такое время дня, когда там не было и не могло быть Ивана… Из тумана, как тюлень из проруби, вынырнул перманентно довольный жизнью Пушок, и Ирина погладила добродушную псину по мокрой шерсти между ушами. Постояв немного, она пошла по дорожке к привычному «месту для курения» — лавочке под высокой грушей, на которой уже зрели тугие плоды величиной со спичечный коробок.

Извлеченная из мятой пачки сигарета была влажной и никак не хотела зажигаться, когда наконец огонек расцвел на ее кончике, Ирина услышала позади тихие шаги. И ей даже не надо было оборачиваться, чтобы узнать, что это Владимир — вот уже полтора месяца они с зятем вот так случайно встречались на этой лавочке почти каждый день, а иногда и несколько раз за день.

— Тоже не спится? — спросила она.

— Да как-то… — Володя прикурил от сигареты Ирины, которую та, не задавая лишних вопросов, протянула ему. — Все после вчерашнего успокоиться не могу.

— Честно сказать, я тоже, — поделилась Ирина. — Страшно подумать, что было бы, если б мы с Иваном приехали хотя бы чуть позже…

— Тебе все-таки нужно было не слушать его и позвонить мне, — сердито заявил Владимир.

Ирина, которой, если честно, и самой вчера хотелось сделать Кириллу с Тохой пару хирургических операций без малейших к тому медицинских показаний, тем не менее нашла в себе силы отрицательно качнуть головой:

— Володя, Иван вчера все правильно сказал. Ты не смог бы ничего им предъявить. И эта история обернулась бы только еще одним скандалом, стрессом и позором для Алики. А ей и так тяжело. Я же понимаю, почему она поехала с этими уродами. Не потому, что она распущенная, не такая уж она распущенная, хоть и дурочка, конечно. А все потому, что они с Артемом поссорились…

— Железная у вас, женщин, логика, — хмыкнул Володя, щелчком сбивая с сигареты столбик пепла. — Назло маме с папой отморожу нос и уши. Думаешь, это она Темке мстила таким образом?

— Ну, вроде того, — пожала плечами Ирина. — Конечно, она не предполагала, что все так закончится… Но на Артема явно злилась. Она ж в него влюблена по уши…

— Ну да, а он с Ваниной Катькой хороводится, — хмыкнул Владимир. — А она тоже та еще штучка…

— Тебе она не нравится? — уточнила Ира.

Владимир покачал головой:

— Совсем не нравится. Пустая, глупая, вредная, капризная… Вся в мать.

Через некоторое время Володя все-таки ушел досыпать, а Ирина поднялась на веранду и села на лавку с книжкой, но никак не могла сосредоточиться на том, что читала, мысли ее были далеко. Если Марина, как уверяет Владимир, пустая, глупая, вредная и капризная, то просто не может быть, чтобы Иван до сих пор любил ее. Он же умный человек и хорошо разбирается в людях… Сразу понял, насколько им с Аликой не нужен и даже был бы опасен новый скандал. Ведь эти ублюдки из Москвы, а значит, случившееся наверняка стало бы достоянием прессы… Интересно, а что все-таки в первую очередь двигало Иваном — сочувствие к Алике или же желание уберечь от неприятностей ее мать? Может, все-таки второе? Может, она, Ирина, не так уж и заблуждается, когда надеется, что небезразлична Ивану? Вчера он так смотрел на нее и так вел себя с ней…

В то утро Иван не пришел к ним работать в летнике, Ира расстроилась, но не позволила себе зацикливаться на этом. Мало ли, какие у него могут быть дела. Может, просто отоспаться хочет и придет попозже, к обеду… И ей захотелось сделать его сегодня особенно вкусным. Она дождалась Алику и отправилась вместе с ней в магазин за продуктами.

По молчаливому соглашению обсуждать вчерашнее происшествие мать и дочь не стали. Говорили о нейтральных вещах, решали, что купить и что и как состряпать на обед — Алика сама вызвалась помочь с готовкой. Им пришла в голову мысль побаловать домашних шоколадно-фруктовым тортом без выпечки — когда-то в молодости, когда у Ирины еще было время готовить, это было ее коронное блюдо. Но для такого торта требовалось желе, и мать с дочерью отправились за ним не в ближайший маленький магазин, а в супермаркет подальше от дома, значительно крупнее и с бо́льшим ассортиментом товаров. Ходили по залу, долго выбирали, наконец, вышли из магазина, нагруженные покупками, и у самого входа столкнулись с Иваном.

Иван был не один, а в сопровождении двух женщин, точнее, одной женщины и одной молоденькой девушки. Сразу бросалось в глаза, что они сильно похожи друг на друга. Даже несмотря на то что мать была блондинка, а дочь брюнетка, издали они казались чуть ли не близнецами. Одинаковая походка, одинаковая манера двигаться, одного роста, обе с хорошими фигурами, обе смазливые, но какие-то неприятные, обе ухожены и одеты в одном стиле и даже в одной цветовой гамме — хоть модно, в брендовую одежду, но без особого вкуса.