Книга Качели - Сергей Кургинян

Несомненно, читатель (а надеюсь, что и феномен) не согласится обеспечить на своем огороде равноправную конкуренцию между сорняками и огурцами с помидорами. Он пошлет куда подальше тех, кто ему это предложит, и будет сам пропалывать огород, помогая огурцам и помидорам победить сорняки.

А вот если не отдельному моему читателю, а всему действующему политическому классу предложат расставлять приоритеты с помощью рынка на бескрайних просторах Российской Федерации в сложнейших посткатастрофических условиях, — то как этот класс поступит?

Если он дорос до «цыка», то есть до идеального и стратегии, то он сформирует стратегические целевые задания и начнет расставлять приоритеты с их помощью, оглядываясь на рынок только как на средство сопряжения идеального и реального.

Если же он остается в рамках непреодоленной инструментальности или выходит за эти рамки негативным образом, то он создаст некий микс из рынка и квазипрагматических программ. Которые в этом случае могут оказаться не средством преодоления кризисной ситуации, но, напротив, стимулятором ее усугубления. Потому что — и это знает любой системщик — оптимизация отдельных элементов системы вовсе не обязательно улучшает систему, она может вместо этого обеспечить системную катастрофу. Ведь что такое система? Это совокупность элементов, объединенных связями и единой целью.

Как можно улучшать систему вне целевой рефлексии? И как можно проводить системную стратегическую целевую рефлексию без идеального и стратегических целей? Такая задача в принципе не может решаться прагматически. А прагматизм (он же «чикающий утилитаризм») превращается из блага (замены словоблудия действием) в нечто противоположное — в суету взаимоисключающих дел.

Но вернемся к «огурцам и помидорам»… Они же — нормальные советские граждане предперестроечной эпохи (младшие и старшие научные сотрудники, инженеры, техники, рабочие, крестьяне), которым предложили стартовать в единой рыночной эстафете с держателями «общаков», наркоканалов и всего прочего. Как это называется на языке социальной теории? «Неравные стартовые возможности».

Может, этих держателей высоких стартовых возможностей (агентурных сетей, оргпреступных групп, номенклатурных позиций и прочего) кто-нибудь ловил за штаны, когда они «особо резво» побежали в рынок? Какой-нибудь прокурор, комиссар Каттани? Так нет, наоборот! Было сказано, что эти держатели особых возможностей как раз и есть соль земли! Я могу привести сотни высказываний о том, что в «совковой антисистеме» нормальны только мафиози и что именно они должны стать нашей опорой на пути к рынку.

Так они и стали! Сорняку дали на равных состязаться с помидорами и огурцами. И сорняк закономерным образом победил. Кто-то из мэнээсов пробился в олигархи? Без комментариев! Когда огурец или помидор побеждает сорняк, считайте, что он уже обладает всеми свойствами этого сорняка. Кроме того, все эти истории о пробившихся мэнээсах-одиночках очень напоминают рождественские сказки об американских чистильщиках сапог, ставших миллионерами. Реальная история американской элиты имеет мало общего с мифами об успешной чистке сапог. А наша история еще дальше от чего-либо подобного.

Может быть, в этом соревновании был надлежащий моральный, культурный, экзистенциальный, просто человеческий, гуманистический арбитраж? А вы вспомните! Вы перечитайте внимательно статьи той (самое страшное, что и этой) эпохи! Вы сопоставьте! Вы не пренебрегайте анализом статей Н.Шмелева и А.Нуйкина о пользе мафии. Вы вдумайтесь в смысл фразы А.Чубайса: «Наворовали, и ладно (заметьте: не «хватит», а «ладно»). Может быть, внуки станут порядочными людьми». Вы отдайте должное воспоминаниям А.Козырева: «Будет любая идеология — будет тоталитаризм. Надо решить, что должно заменить идеологию? Деньги! Место национальной идеологии должны занять деньги».

Деньги — отличная вещь. И никто не зовет назад, в натуральное хозяйство. Но если деньги становятся национальной идеей, то это даже не город Желтого Дьявола. Это просто криминальное государство. Не криминализованное, а именно криминальное. А может ли криминальное государство быть великой державой? Оно вообще может быть устойчивым?

Я не говорю, что Россия уже стала криминальным государством. Я лишь оговариваю, что ее подталкивают к этому. И она поддается. Она движется в этом опаснейшем направлении. Вот в чем вызов! Воронка первоначального накопления капитала, накопления взрывного, неорганичного, не имеющего никаких предпосылок внутри советского уклада (который, в отличие от добуржуазных укладов в других странах, не предполагал существенных накоплений у непреступных слоев населения), и впрямь напоминает дантовский Ад — спираль, состоящую из нисходящих кругов. В самом низу (круге последнем) — это самое криминальное государство. И оттуда уже не будет выхода.

Материальные предпосылки такого нисхождения, затягивания в воронку (кто-то скажет «контринициации») дополняются предпосылками идеологическими и даже культурными.

Когда и кому говорили то, что было сказано в России? Когда людям в лоб заявляли, что новая элита — это элита воров и это нормально?

Но если элита — элита воров, то почему все остальные не будут воровать?

А если будут, то это — криминальное государство.

А если это криминальное (еще раз — прошу не путать с криминализованным) государство, то кто будет его защищать? «Паханат» сам будет защищать себя с помощью своих летучих отрядов? От Гусинского с Березовским (то есть от других слагаемых того же самого) так можно защититься. На Ходорковского так можно «наехать». Но даже от боевиков из Чечни так уже не защитишься! Потому, что криминализованный солдат и криминализованный офицер будут сговариваться с чеченцами. И потому, что у традиционных (даже традиционно-набеговых) социальных групп есть фора по отношению к регрессивному криминальному началу. Тейпы — не тейпы, но что-то есть.

А если все это еще поддерживается извне — какие летучие отряды? Что они будут защищать и зачем? «Бабки» они будут защищать свои воровские! И не через «грудью на дот», а совсем иначе. Федя Резаный и Вася Кривой — не Матросов и Маресьев. Бандитский нахрап — не державный героизм. Это все треснет под первым, даже средним, нажимом. Треснет вместе со всей страной. И никто не поднимется на защиту. Потому что нормальным людям, нормальным патриотам предложат патологический выбор: или сдаваться, или защищать «паханат».

А что значит — защищать «паханат»? Людям скажут: «Вы идете с внуком по улице. Выскакивает наглец на «Мерседесе», сбивает внука, а вам орет: «Хиляй, а то и тебя пришью!» Людям скажут: «Выбирайте: или сюда придет европейский чиновник, и тогда наглец на «Мерседесе», который сбил вашего внука, сядет и получит еще лишние пять лет за то, что он на «Мерседесе», — или пахан совсем обнаглеет и начнет сбивать всех подряд».

Предположим, что кто-то (ну, например, автор этой книги) захочет защитить даже криминальное государство. Я не говорю, что я захочу его защищать. Но предположим, что захочу. Зачем?.. Ну, в принципе могут быть какие-то основания… Так люди все-таки живут, а иначе их не «санации» будут подвергать, а изведут на корню. Что, не может быть такого сценария? Да мало ли что может быть! Этот «паханат» еще не беспредельно жесток по отношению к своему населению, а следующий будет беспредельно жесток. Всегда могут быть варианты «еще хуже». И тот, кто защищает плохой, дабы не допустить худшего, может иметь к этому свои резоны.