Книга Клянусь, что исполню... - Хилари Норман

– Как дела?

– Как обычно на этой стадии. – Оливия сидела на полу в спальне в окружении чемоданов. – Я обнаружила, что самые нужные вещи оставила в камере хранения. Поэтому сейчас у меня куча кастрюлек и совсем нет нижнего белья.

– Хорошо, что сейчас лето, – заметил Джим.

– Отличный предлог для того, чтобы прогуляться по магазинам.

– Кстати, – продолжал Джим. – На прошлой неделе я поговорил с Майклом об этой записке. Он знает не больше нас.

– То есть он не знает, вели ли они какие-нибудь дела?

– Нет, не знает. Но записка ему показалась несколько странной. Он спросил, не попадалось ли тебе еще что-нибудь в этом роде. Я сказал, что, кажется, нет.

– Мне действительно ничего такого не попадалось, – проговорила Оливия. – Но я и не искала.

– Я так и думал.

– У меня есть шкаф, до отказа забитый бумагами родителей. Если хочешь, я могу их просмотреть.

– Честно говоря, не вижу в этом особого смысла, – сказал Джим. – Как говорит Энни, слишком уж давно все это было.

– Тогда я сосредоточу свои усилия на том, чтобы купить нижнее белье, – рассмеялась Оливия. – Мне ужасно хочется побегать по магазинам.

– Оливия!

– Да?

– Перестань говорить о нижнем белье.

– Что ты имеешь против нижнего белья?

– Ничего.

– Тогда почему мне нельзя о нем говорить?

– Оливия! – повторил Джим.

– Что?

– Лучше прогуляйся по магазинам.

Удивительно, думала Оливия, что после стольких лет даже крошечный намек на то, что Джим помнит ночь в Бостоне, так ее взволновал. Нет – это не удивительно, решила она, это просто очень плохо.

Разумеется, только в том случае, если на самом деле Джимми ничего не помнит и не испытывает к ней никаких чувств, кроме дружеских.

А если наоборот? Тогда они оба просто идиоты.

– В любом случае мне действительно надо пройтись по магазинам, – вслух объявила Оливия, вставая с пола.

Три недели спустя она познакомилась с Бернаром Мартенсом. В скучный, промозглый октябрьский день она зашла в антикварный магазин. За полчаса она успела до безумия влюбиться в грузинский серебряный чайничек, а Бернар, хозяин магазина, до безумия влюбился в нее. Он был пятидесятисемилетним вдовцом, имел взрослых детей и пятерых внуков, жил в роскошном уединении в загородном особняке с многочисленной прислугой. До этого у Оливии ни разу не было романа с мужчиной такого возраста, но Бернар так прекрасно выглядел, он был так мил. Незаурядный интеллект и чувство юмора делали его таким приятным компаньоном, что Оливия начала свысока относиться к более молодым мужчинам.

Кроме, наверное, Джимми. Если бы Оливия была честна сама с собой, то она обошлась бы без «наверное». Она искренне не хотела влюбляться в своего лучшего друга, а когда поняла, что все-таки влюбилась, то стала шарахаться от этой мысли как черт от ладана. Иногда она вела с Джимом странноватые беседы.

– Как Кэри? – спрашивала Оливия самым небрежным тоном.

– Мы почти не общаемся, – обычно отвечал Джим. Тогда Оливия спрашивала – столь же небрежно – о других женщинах. Джим иногда называл какие-то имена, иногда кое-что рассказывал, но было ясно, что ничего серьезного с ним не происходит. И Оливия, к собственному стыду, ощущала величайшее облегчение.

Потому она принималась убеждать себя, что Джимми, несомненно, заслуживал самой замечательной, преданной и любящей женщины вроде Энни. «Но ни в коем случае не вроде меня», – мысленно произносила Оливия. Такое было у нее заклинание.

Именно Бернар Мартенс помог Оливии найти квартиру на углу улицы Эрнста Алларда в двух шагах от его магазина. Это было редкой удачей. В престижном квартале Саблон квартиры никогда не пустовали. Квартира Оливии – полностью модернизированная и изысканно обставленная – находилась на первом этаже старого доходного дома, принадлежавшего торговцу драгоценными камнями из Антверпена. В трех верхних квартирах были очаровательные балкончики, но Оливии повезло куда больше – она стала хозяйкой отдельного заднего дворика, которым она ужасно гордилась и который немедленно превратила в чудесный сад.

– А офис я нашла тоже неподалеку, на площади Гран-Саблон, – рассказывала она Энни по телефону в середине ноября. – Мне просто необыкновенно повезло – там всего одна комната, и мне волей-неволей придется поддерживать порядок.

– Это невозможно. – Энни недоверчиво хмыкнула.

– Знаю, знаю. – Оливия унаследовала от Артура способность приводить в состояние полного беспорядка любую комнату за рекордно короткое время. – Но я, по крайней мере, попробую.

– Значит, ты можешь ходить на работу пешком?

– Всего несколько минут ходу, Энни. И кругом сплошное великолепие. Это действительно самая красивая часть города.

– И магазин Бернара совсем рядом?

– Да, хотя он там теперь не так уж часто бывает. Энни засмеялась:

– Судя по тому, что ты говоришь, он очень приятный человек.

– Да, очень. Но не жди от меня невозможного, Энни. Я и раньше встречалась с очень приятными мужчинами.

– Ты счастлива, Оливия? – однажды декабрьским вечером спросил Бернар. Они обедали вдвоем в одном из своих любимых ресторанов. – Тебе достаточно того, что у тебя сейчас есть?

Оливия взглянула на него с удивлением. Она наслаждалась прекрасной кухней, шампанским и видом из окна на одну из самых больших и красивых площадей Европы.

– Неужели я похожа на несчастную женщину, Бернар? Мне очень хорошо здесь, в Брюсселе.

– И этого достаточно?

Наконец она поняла, что он имел в виду.

– На время или навсегда?

– Ну, выбери что-то одно.

– Я редко задумываюсь о «всегда».

– Попробуй хотя бы раз.

Несколько мгновений Оливия задумчиво смотрела на Бернара. Он был очень красив. Прекрасно подстриженные седеющие волосы, добрые и веселые синие глаза, твердый, хорошо очерченный рот. Он был воспитанным, нежным и великодушным. Он заслуживал честного отношения.

– Я думаю, на время, – сказала она.

Он слегка пожал плечами, но его улыбка почти не выдала разочарования.

Бернар был умным человеком и обладал слишком хорошо развитой интуицией, чтобы не понимать, что в их отношениях нет эмоционального равенства. Оливии он очень нравится, но она не влюблена. А поскольку он был также трезво мыслящим человеком, он не хотел ее связывать, понимая, что это самый верный способ ее потерять. Именно по этой причине он нашел ей квартиру, хотя, без сомнения, предпочел бы, чтобы она поселилась в его доме.