Книга Дорогая кузина - Ирина Лобановская

— Я сама в силах все достать и устроить! — отрезала, надув губы, Лидочка.

Илья почесал нос и снисходительно усмехнулся, как опытный человек, отлично понимающий все эти максималистские нежизнеспособные завороты.

— Симочка, — сказал он поучительно, — если бы это было так просто, то жизнь стала бы легкой и милой. Помощь… Она действительно нужна, но человек упрямо, сознательно отгораживается от людей. Хотя ему очень плохо в пустых стенах. Вот я… я обращался к отцу. Нашему общему папахену. Ну и что? Сама знаешь… А если ты такая жалостливая и гуманная, то помоги брату! Ты вообще чего притащилась? Соскучилась?

Сима вновь залилась румянцем. Ей не хотелось рассказывать, что мать, услышав о визите Ильи, тайком от отца выбранила Симу, хотя следовало ругать папашу, велела ей отыскать брата в общежитии и помочь. И дочка выполняла матернин наказ.

— Вот… — сказала она, вытащила из сумочки и положила на стол смятые сотенные. — Больше у меня с собой нет. Но я принесу… Обязательно. Сколько смогу.

— Ух ты! — воскликнул Илья, вскочил с кровати и тотчас, не стесняясь, пересчитал деньги. — Молекула, мы живем! Сгоняй за водярой и закуской! На радостях наедимся и напьемся!

Лидочка с готовностью встала, взяла сумку и деньги и исчезла. Брат с сестрой остались вдвоем.

— Это ты портишь нам сайт? — спросила Сима.

— Учусь портить, — отозвался Илья с довольной широкой улыбкой. — Вот когда навострюсь запускать вирусы, тогда и найду шикарную работу. За хорошие деньги. А на вас практикуюсь. Как на многих других.

— А разве это хорошо? — спросила Сима.

Илья хмыкнул:

— Да я об этом не задумываюсь. А разве это хорошо — выгнать родного сына из дома? Никогда не интересоваться его судьбой? Не платить алиментов? Это порядочно? Ты как считаешь?

Сима молчала.

— Лучше не нарывайся! — дружески посоветовал Илья. — И не воспринимай всерьез слова и людей. Тогда тебе будет легче жить. В сказанном всегда бродят метафора и занос. Мы говорим сначала одно, потом другое, что естественно. В этом суть человека. Мысль изреченная — дело сложное. Это надо помнить и делать скидку. Я не люблю предсказуемых людей, как не люблю книгу, в начале которой уже догадываешься, чем дело кончится. Нет ничего скучнее понятных людей. Они похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы-братья, ведут себя и мыслят одинаково и годами не меняют уклад жизни и мысли.

— Просто ты пессимист, — прошептала Сима. — А я наоборот. Ты видишь дырку, а я бублик, как говорит пословица.

— Наверное. Но нас воспитывала очень разная жизнь, — усмехнулся Илья. — В этом все дело. Зато я — волевая натура, строю себя самостоятельно. Может, я и есть гармоничная личность?

Сима не нашлась, что ответить.

Пришла Лидочка и стала разгружать сумку. На столе появились пицца, хлеб, колбаса, сыр, бутылка водки…

Тут же выпили еще, и хмель накатил новой, мощной и приятной волной. Симочка сидела притихшая и разглядывала брата и Лидочку, впервые явственно ощутивших, как за легкомыслие жизнь ударила их с размаху, со всей силой и по-черному…

— Мне надо выйти! — заерзала Лидочка. — Хочу в туалет. Симка, тебе не надо? А то заодно провожу. И нужно сварить супчик! — и пьяненькая смешная Лидочка покинула комнату.

Через пятнадцать минут на плиту водрузилась кастрюля, куда Лидочка накрошила купленное на деньги Симы мясо, стружку капусты, свеклу, картошку и лук. Варился борщ. А Лидочка расслабленно вновь шлепнулась на кровать, под бочок к Илье. Осоловевшие глаза ее блестели, губки надулись.

Голоса в комнате звучали будто вдалеке, но в то же время раскатисто, создавая причудливый эффект метафизических гулов.

— Водка прочищает мозги, — выразила Лидочка вслух собственные ощущения. — В голове разливается светлый кайф. Чистый, легкий и радостный.

Она растянула улыбку и неопределенно повела головой, розовая от хмеля. А минут через двадцать отправилась на кухню за борщом, объявив, что за ним наблюдали соседки.

Все трое принялись, забыв о светском застольном этикете, хлебать ложками из одной кастрюльки горячее варево, красное и аппетитное. Под него допили бутылку. И Лидочка сунула ее под столик, согласно местному суеверию, что пустой посуде на столе не место.

В коридорах слышались шаги, за окном понемногу садилось солнце.

— Надо еще водки, — проговорила Лидочка. — Самолетик, слетай за бутылкой!

Илья усмехнулся и встал.

— Много вы все-таки пьете, — осторожно сказала Сима. — Водку будь здоров хлещете…

— Ага, — улыбнулась с легким задумчивым вздохом нетрезвая Лидочка. — Пьяницы мы стали… А ведь Илья до института водку вообще не пил. Правда, хвостатый? — подмигнула она задорно.

Он кивнул.

— Совратила нас московская жизнь, — развела руками Лидочка. — Как говорил мой бывший муж: это жизнь порочного образа!

— Ты была замужем? — удивилась Сима.

— Ну да! Или непохоже, что меня кто-то может взять в жены? — ухмыльнулась Лидочка. — Мы прожили около года. Я постарше Ильи. Ненамного…

Илья вновь нежно кивнул и послушно вышел, всегда готовый сгонять за бутылкой.

"Запой, — думал он, шагая обратно мимо парочек, тусующихся в сигаретном дыму слабо освещенного коридора. — Видят люди, как я хожу, и понимают: запой у них там, за дверью. Да что поделаешь?"

Отпили из новой бутылки.

— А вы не собираетесь пожениться? — робко поинтересовалась Сима.

— Не знаем пока. Если надо будет для прописки в Москве — наверное, поженимся, — спокойно ответила Лидочка. — А иначе зачем?

"А как же любовь?" — хотела спросить Сима, но вовремя передумала.

— Да, а ты зачем пришла? — вдруг опять спохватился Илья. — Как меня отыскала?

— Отыскать несложно, — пробормотала Сима. — А пришла… Сама толком не знаю… Просто мне пойти некуда… Ты мой единственный брат… У нас дома несчастье — папа влюбился!..

Это была вторая причина ее визита.

Лидочка захохотала. Илья ухмыльнулся:

— А разве это несчастье? По-моему, это великое счастье — влюбиться по-настоящему. Некоторым не удается всю жизнь. И поэтам свойственно влюбляться, положено по статусу. Иначе какой он поэт?

— А мы с мамой?! — выкрикнула Сима со слезами в голосе. — Он теперь может нас бросить! Эта женщина без конца нам звонит, говорит, что у нее с папой все очень серьезно!

— А-а, вот оно что! Ты решила подружиться со мной против отца! — хмыкнул Илья. — Ты, оказывается, жуткая эгоистка! Все только я да я! О себе да о себе! Нет чтобы подумать о людях, которым позарез необходима песенная классика твоего знаменитого папашки! А он ведь не способен творить гениальные вирши без вдохновения, а на вдохновение его толкает исключительно любовь, и ничего больше! Вспомни о своем родном российском народе!