Книга Проказница - Сьюзен Грейс

— Это меня бы не охладило. Я люблю тебя, Ана. Нет такого местечка, от макушки до твоих розовых пальчиков, которое я не обожаю и не жажду покрыть поцелуями.

— Сейчас тебе легко говорить, а что ты скажешь, когда я растолстею, как откормленная к Рождеству гусыня?

Джад улыбнулся.

— То же самое скажу. Ведь у тебя под сердцем растет мой сын.

— Значит, ты думаешь, что будет мальчик? Джад кивнул. Диана возвела глаза к небу.

— Не знаю, что возмущает меня больше: твоя уверенность, что это будет непременно мальчик, или твое чудовищное самомнение!

— Но иначе быть не может. У Макбрайдов всегда было в семье больше сыновей, а дочерей мало. Моя сестра была первой девочкой за три поколения.

Новая мысль внезапно пришла Диане:

— Кстати о Макбрайдах. Какую фамилию я буду носить, когда мы поженимся, Макбрайд или Девлин?

— Хотя мой отец женился на моей матери и признал меня своим сыном, моя настоящая фамилия Девлин. — Он сдвинул брови. — Ты не раздумаешь выходить за бастарда?

Диана поцеловала его в щеку.

— Ни за что. А поскольку власти разыскивают Джада Макбрайда, стать миссис Девлин просто выход из положения. И вообще как ты мог подумать, что такие вещи имеют для меня какое-то значение?

— Самые самоуверенные мужчины могут быть в чем-то не уверены. Ведь это просто чудо, что такая знатная леди, как ты, полюбила такого, как я. — Джад снова сжал ее в объятьях. — Если бы я потерял тебя, Ана, не знаю, что бы я стал делать.

Отчаяние, прозвучавшее в его голосе, взволновало ее до слез.

— Ты никогда меня не потеряешь, — заверила она. — Через несколько часов мы поженимся и вместе проведем всю оставшуюся жизнь.

— Я знаю, Ана, но мне всегда приходилось дорого платить судьбе за все. Я столького в жизни лишился, что ты не должна осуждать меня за мои опасения потерять тебя. Я не усну, пока мы не повенчаемся.

— Это значит, что тебе следует спать со мной. У тебя станет легче на душе, и мы оба отдохнем.

Она увлекла его к постели. Джад рассмеялся, но в смехе его звучало беспокойство.

— В твоей постели спать я уже никак не смогу, даже с моим раненым плечом.

— Ну конечно, — кокетливо прощебетала она, заставляя его опуститься на кровать. — На это я и рассчитываю.

Присев рядом с ним, она начала расстегивать на нем рубашку.

— Так что если вы передумали, мистер Девлин, так и скажите. Потому что, когда я вас раздену, вам уже никуда не деться.

— Но твои родители? Что они скажут, если обнаружат меня здесь?

Диана осторожно стянула с него рубашку и бросила ее в ноги кровати.

— Ты же слышал и видел мою маму? Я унаследовала от родителей свою пылкую натуру. Они едва ли вправе осуждать меня за желание быть с моим любимым.

— Это правда, но у твоего отца нашлись бы возражения…

Диана сбросила рубашку и стояла перед ним обнаженная.

— Милосердное небо, но ты воплощенное искушение! Ты отдаешь себе отчет в том, что ты со мной делаешь?

— О да. Полностью, и это меня приводит в восторг. Очень приятно видеть, как ты счастлив быть со мной.

— Лукавое создание! Ты разыгрываешь соблазнительницу, чтобы заставить меня забыть мои опасения, ведь так?

— Ну конечно. И, по-моему, мне это удается.

— Слишком хорошо удается. Но мы должны быть осторожны. Если я стану двигаться чересчур энергично, моя рана может снова начать кровоточить.

Диана озабоченно нахмурилась.

— Я об этом не подумала. Но ведь должен быть способ избежать этого.

Глядя на его великолепное нагое тело, она решилась:

— На этот раз я обо всем позабочусь.

— Лучше уж мы оба постараемся.

От его прикосновения к ее груди Диана вздрогнула и застонала.

Джад, сев в постели, с тревогой взглянул на нее.

— Прости, любимая. Я сделал тебе больно?

— Нет. Просто моя грудь стала очень чувствительна.

Джад любовался ею в дрожащем свете свечи.

— Твоя грудь так прекрасна. Она немного набухла, а соски потемнели и стали темно-розовыми.

Его прикосновения понемногу становились для нее мучительной сладкой пыткой.

— Поцелуй мою грудь, Джад. Я хочу ощутить твои губы, исцеляющие мою боль.

Джад с готовностью исполнил ее желание. Диана одновременно сгорала и содрогалась. Его руки спускались все ниже, и чем ближе он был к таинственным глубинам ее тела, тем громче становились ее стоны чувственного восторга. Погружаясь в нежную пленительную тьму, Джад тоже издал стон, стон невыразимого наслаждения. Диана оказалась хорошей ученицей. Выгибаясь, она умело вошла в ритм его движений. Дыхание ее стало прерывистым. Со всей накопившейся в ней страстью она впилась губами в шею Джада.

— С возвращением, любимый!

— Это было чудесно! — Диана прижалась к Джаду, прикрывая их обоих одеялом. — Судя по блаженной улыбке на твоей сонной физиономии, я рискну предположить, что наша любовь тебе не повредила.

Не открывая глаз, Джад вздохнул.

— Не жалуюсь. Ты была изумительна, дорогая. Диана поцеловала его.

— Благодарю тебя. Надо сказать, это все потому, что у меня был такой хороший учитель.

Она прикоснулась к его перевязанному плечу.

— Прежде чем потушить свечи, я должна перевязать тебя. Мазь вон там на столе.

— Забудь о ней и вернись на свое место в моих объятьях. Утром ты этим займешься. А сейчас я хочу только спать.

— Ну тогда не упрекай меня, если твоя рана… Ее прервал стук в дверь. Раздался знакомый голос.

— Ана, можно войти? Мне нужно с тобой поговорить.

— Это мама! — ахнула в испуге Диана. — Она не должна увидеть тебя здесь. Тебе нужно спрятаться.

Окончательно проснувшийся Джад оглянулся по сторонам.

— А где мои вещи? Диана накинула рубашку.

— Не знаю.

— Может быть, мне в шкаф залезть, пока она не уйдет?

Кэтрин подергала ручку двери.

— Ана, дверь заперта. У тебя все в порядке?

— Да, мама. Там замок заело. Я сейчас открою.

Она бросила Джаду простыню.

— Завернись и спрячься под кроватью.

— Под кроватью? Но, Ана… Диана остановила поток его возражений поцелуем.

— Ну же, давай.

Джад неохотно повиновался. Когда он скрылся из вида, она открыла дверь.

— Прости, что я заставила тебя ждать, мама. Я зачиталась и заснула.