Книга Возвращение графа - Эдит Лэйтон

– О, этого делать не следует, – сказал он.

– Тебе не нравится? – спросила она, задрожав, и через силу улыбнулась. – Ты любишь мои поцелуи только перед рассветом?

– Я их люблю в любое время. Ступай домой. Я слышу, идет мой кроткий тюремщик. Наш час уже закончился? – Он встал, и дверь распахнулась.

Там стоял Эймиас и щурился, привыкая к темноте.

– Готова? – спросил он у Джулианы.

– Нет, – сказала она, потому что приняла решение. – Пожалуйста, зайди за мной на рассвете. – И с лучезарной улыбкой добавила: – Я обычно расстаюсь с твоим братом на рассвете, ты же знаешь.

– Что за нелепость! – выпалил Кристиан.

– Если меня поймают, то не все ли равно когда? От репутации не останется и намека. Вообще-то меня скорее обнаружат, если я вернусь сейчас или даже в полночь, потому что мои родственники в это время особенно активны. Я уйду на рассвете, когда они еще спят, – сказала она Эймиасу.

– Не слушай ее, – грубо бросил Кристиан. – В ней говорит жалость.

– Я решила остаться, чтобы оберегать тебя от снов. У меня такое чувство, что со мной ты не ляжешь спать – у тебя слишком хорошие манеры. Ну же, Кристиан! Ты знаешь меня, и я наконец-то уверена, что знаю тебя. Я остаюсь с тобой.

– Очень хорошее решение, – сказал Эймиас, широко улыбаясь. – Будь готова уйти за час до рассвета.

Он вытолкал тюремщика в коридор, вышел сам, и дверь за ними захлопнулась.

Глава 21

Они остались одни на целую ночь, запертые в маленькой камере, и согреть и успокоить себя могли только сами. Джулиана посмотрела на Кристиана и затаила дыхание. Внезапно вспыхнувшее мужество быстро убывало.

Он плюхнулся на койку и обхватил голову руками.

– Вот видишь, что ты наделала!

У нее на губах появилась дрожащая улыбка.

– Ты действительно не хочешь, чтобы я была здесь? – спросила она.

– Действительно.

– Ох!

Он поднял на нее глаза.

– По-моему, ты не понимаешь, – сказал он с болью в голосе.

– Вообще-то начинаю понимать, – произнесла она и стала расхаживать по камере.

– Если я не хватаю тебя на руки и не убегаю с тобой, значит, каким-то образом тебя предаю, хуже того, морочу тебе голову, да?

– Что ж, это так. Но в этом не только твоя вина. По-твоему, я должна была тебе верить? – Она раздраженно отвернулась и пошла в обратную сторону. – Мне следовало бы знать, что такой красивый, обаятельный мужчина, который столько разъезжал, естественно...

Он прервал ее, устало закончив:

– Обманул тебя ради собственных целей?

– По крайней мере настолько, чтобы привлечь меня на свою сторону, – согласилась она. – Не буду заходить так далеко, чтобы называть твои цели мерзкими. – Она проглотила слезы и заговорила более спокойно. – Дурой была, дурой и осталась. Я должна была понять, что все это показное. – Она остановилась и в упор посмотрела на него. – Если ты сейчас позовешь тюремщика, я уйду. Не волнуйся, я не скажу ни слова против тебя. Все останется между нами.

– Извини, но это непросто, – возразил он. – Тюремщику заплачено за то, чтобы он не появлялся до рассвета. Так что он не придет. Боюсь, тебе придется устраиваться, как сможешь. Ложись на кровать, я спать не буду.

Она молча смотрела на него.

– Не беспокойся, я не лишен чести, я не трону тебя.

Он встал с кровати, отошел в сторону и прислонился спиной к стене.

С поднятой головой она прошествовала к койке, села с видом королевы на войсковом параде, хотя чувствовала себя глупой, растерянной и пристыженной. Гордость не позволяла заплакать, боль в сердце – заговорить.

Молчание становилось тягостным. Джулиана слышала, как кровь стучит в ушах. Наконец, он мягко сказал:

– Считай, что тебе повезло. На рассвете Эймиас уведет тебя, никто не увидит, и все обойдется.

Она кивнула.

– Ну, Джулиана, не надо меня ненавидеть. Это для твоей же пользы.

Она молчала.

– Я ценю, что ты поверила мне. Никогда этого не забуду. Честно. – Он горько усмехнулся.

– Ты честный в своем роде, – тускло сказала она, – я это ценю. Хотя полагаю, что в моем случае от тебя не потребовалось много усилий. Я бы желала, чтобы ты раньше не притворялся, но понимаю, что это было необходимо. Спасибо, что сразу же сказал и избавил от унижения. Лучше бы ты дал мне это понять еще до того, как Эймиас захлопнул дверь.

Снова наступила тишина.

– О чем ты говоришь, черт возьми? – спросил он.

– Я знаю, ты должен был перетянуть меня на свою сторону.

– Это было полезно, но не так уж необходимо.

– Но... – Джулиана всхлипнула и в ужасе прикрыла рот рукой. – Не обращай внимания. Я не хотела. Пустяки.

Он подошел и опустился на колени.

– Джулиана, Сокровище, – нежно произнес он, – так и правда будет лучше. Что я могу сказать, чтобы помочь тебе?

– Ничего. – Она шмыгнула носом. – Не ожидала, что буду отвергнута, хотя должна была сообразить.

– Ты о чем?

Она посмотрела на него и подумала: о том, что ты прекрасен.

– Сообразить, что ты тот, кто ты есть.

– И что же? – Он оживился, посмотрев ей в глаза.

– Ты такой красивый, такой обаятельный, – произнесла она. – По-моему, я обожала тебя с самого детства.

Он схватил ее за руку.

– Ты все еще веришь, что я Кристиан Сэвидж? – удивленно спросил он.

– Конечно. Об этом говорят все твои повадки. И мое поражение справедливо, потому что ты всегда был благородным. Я должна была догадаться, что к этому времени ты нашел свою настоящую любовь, ведь ты не все эти годы жил в заточении. Я знаю, тебе нужно было изображать пыл, чтобы меня завоевать, но сейчас мы одни, и я восхищаюсь, что ты хранишь ей верность, и мне тоже, что бы это ни значило для твоего будущего. – Она с жалобной улыбкой добавила: – Хотя сохранить ей верность было не так уж трудно, я не могла с ней соперничать. Пусть тебя не тревожит то, что я сказала, но я сожалею об этом. Забудь, пожалуйста.

Он нахмурился:

– Давай убедимся, что я правильно тебя понял. Ты считаешь, что я тебя отверг потому, что верен другой?

Она кивнула.

– Знаешь, другой такой дуры в природе нет, – зло сказал он.

Кристиан встал с колен, сел рядом с ней и обнял.

– Как из умной девочки могла вырасти такая дура? – спросил он, уткнувшись лицом ей в волосы.