Книга Дерзкая пленница - Вирджиния Хенли

— И кто это говорит! Через неделю сам будет вздыхать и ворковать точно так же!

Рольф дернул юношу за ухо, но не очень больно.

Очаровательные ягнята резвились вокруг маток, перепрыгивая через какие-то невидимые препятствия.

Ги спросил одного из пастухов:

— Много ли мы потеряли?

— Не очень, милорд. Все прошло гладко — только две овцы и двое ягнят сдохли. Мы взяли сироток, надели на них шкуры мертвых ягнят, и овцы сразу же их приняли.

— Ой, Ги, смотрите, эта овца только что принесла двойню! — взволнованно сказала Лили.

— Очень уж они малы. Думаю, вряд ли выживут, — отозвался Ги.

Пастух сказал:

— Если их оставить на ночь в овчарне, не выживут, но я отнесу их жене. Проведут ночь у очага, а к утру оправятся.

— Дай их мне! — попросила молодая женщина. — Я их укутаю и буду держать у огня.

Ги заметил, что пастух слегка нахмурился.

— Просим прощения, миледи, — сказал он, — для ягнят будет лучше, если они останутся у нас. Тут уметь надо.

— Конечно. Прости, я не подумала, — улыбнулась Лили.

Притянув ее к себе, Ги тихо проговорил:

— Если с ними что-нибудь случится, вы будете горевать. Лучше оставим их здесь.

В этот момент к Лили подошла пожилая крестьянка Эльфрида.

— Могу я поговорить с вами, миледи?

— Разумеется. Что-нибудь случилось? У тебя такой огорченный вид.

Эльфрида нехотя изложила свое дело при Ги.

— Моя дочка вышла за человека из соседнего поместья. — Крестьянка указала на запад. — Ну а теперь они не хотят больше там жить.

— Пусть переезжают сюда. Нам всегда нужны работящие люди, — предложила Лили.

— Ах, миледи, кабы все было так просто! — Крестьянка заколебалась, по-прежнему бросая украдкой взгляды в сторону Ги. — Тамошний господин, норманн, очень жестокий, миледи. Он с ними обращается, как со скотом или с рабами: держит в цепях, бьет кнутом и не дает есть. Дочка-то убежала, а мужа ее поймали и вернули. Я спрятала ее у нас в доме. — И она с вызовом посмотрела на Ги.

Повернувшись к нему, Лили хотела просить за женщину, но он оборвал ее:

— Видимо, настало время познакомиться с соседом. Далеко это поместье?

— По меньшей мере, десять миль, а может, и все пятнадцать, — ответила Лили.

— Пойдем, Лили, я велю седлать лошадей. Возьму несколько человек и съезжу в гости!

Молодая женщина испуганно посмотрела на мужа:

— Ох, Ги, я не хочу, чтобы у тебя были осложнения!

— Вильгельм тоже этого не хочет, — засмеялся он. — Раздоры и междоусобицы между землевладельцами — это последнее дело!

— Но как ты добьешься мира и справедливости без осложнений?

Ги взглянул на ее обеспокоенное лицо.

— Для этого есть много способов, дорогая, не тревожься. Попробую по-человечески выручить этих людей из беды, а не получится — куплю их!

…Лили волновалась весь день, но успокаивала себя тем, что Ги умеет постоять за себя. Когда стемнело, Лили стала прислушиваться, не едет ли Ги. Ей казалось, что она слышит стук копыт, но всякий раз, выглянув в окно, она была разочарована. Когда Ги не вернулся в положенное время к вечерней трапезе, Лили от волнения не могла ни пить, ни есть. Поставив на поднос ужин Ги, она накрыла его чистой скатеркой, уселась у окна и стала ждать возвращения мужа. «Я только что обрела его, — молилась Лили, — не допусти, чтобы с ним что-нибудь случилось, не отнимай его у меня!..» Прошел еще час. За окнами почти стемнело, когда она услышала стук копыт — лошади мчались галопом. Она выбежала из комнаты, слетела вниз по лестнице и бросилась навстречу мужу.

— Ох, Ги, слава Богу, с тобой ничего не случилось! Он поднял ее и покружил в воздухе, — А это что такое? Слезы? Что произошло, глупышка? — нежно дотронулся Ги до глаз Лили.

Обняв друг друга, они поднимались по лестнице.

— Почему ты так поздно? Не все прошло гладко, да? Что там было?

— Ничего, дорогая, — Ги закрыл дверь.

— То есть как это — ничего?

— Я просто познакомился с нашим соседом.

— А что насчет мужа этой бедной женщины — Ты смог договориться?

— Я и не упоминал о нем.

— Ты хочешь сказать, что я сидела здесь, умирая от беспокойства, а ты не сделал ничего из того, зачем поехал? — вспыхнула она.

— Лили, не стоит беспокоиться обо мне, если мы расстаемся на несколько часов. Береги нервы. Твоя тревога напрасна. Кстати, я пригласил нашего соседа и его супругу на свадьбу твоей матери.

— Бог мой, зачем? — воскликнула она.

— Пусть увидят, что норманны и саксы могут жить вместе и по-другому, а не так, как в их поместье.

— А что, там очень плохо? — заволновалась Лили.

— Да, но я ничего тебе не скажу — ты же сразу расстроишься. — По его тону было ясно: разговор окончен.

Стоя в его объятиях, Лили сказала:

— Я оставила тебе поесть, ты ведь голоден?

— Очень голоден, но не в смысле еды, — засмеялся он, крепче обнимая ее. — К тому же я уже отужинал.

Лили вырвалась.

— Я бы не преломляла хлеб, с тем, кто мне неприятен. Это — лицемерие!

Ги фыркнул, но потом сказал:

— По дороге я видел недурственный кусок земли. — Пора уже сейчас позаботиться о наших будущих сыновьях

— И эта земля принадлежит соседу? Ги пожал плечами.

— Отчасти.

Он быстро разложил перед ней карту, показал, где находится их земля, реку, текущую по западной границе их владений, и земли поместья, принадлежащего соседу-норманну Сен-Дени.

— И чем скорее я приберу к рукам земли, которые нас окружают и на которые еще никто не предъявил права, тем будет лучше для всех нас. К тому же я обещал Окстед и Севенокс братьям, когда они женятся. Ты не возражаешь, Лили?

— Конечно, нет. Теперь они и мои братья. Он налил себе вина.

— Большинство женщин не допустили бы такой щедрости по отношению к братьям мужа. —

Ги с нежностью посмотрел на жену. — Ах, Лили, у меня огромные планы на будущее!

— У меня тоже есть планы: я хочу, чтобы Андре женился на Эдит, а Николя — на Розе.

— Это ваши дамские дела, мне не пристало заниматься сватовством. Мужчины предпочитают охотиться на свой лад, любовь моя! — засмеялся Ги.

— Я согласна: все должно идти естественным путем! Но видишь ли, дорогой, есть один человек, его, кажется, зовут Эсме. Я хочу, чтобы ты поговорил с ним. Как ты знаешь, наша Эмма беременна. Так вот, это ребенок Эсме. Но когда она сказала ему, он начал бегать от Эммы, как от чумы.