Книга Соблазнить шпиона - Селеста Брэдли

Глаза ее распахнулись, и она посмотрела на него. Он был ошеломлен выражением ее широко распахнутых, до боли голодных глаз.

На него нахлынуло горячее мужское удовлетворение. Она – его, сомнения в этом нет.

Одним движением он стянул с нее ночную рубашку, упавшую к ее ногам. По правде говоря, рубашка, предназначенная для любовных утех, не особенно и сопротивлялась.

Алисия снова закрыла глаза. Она не могла выносить, чтобы он смотрел на нее таким образом, обнаженную и снаружи, и изнутри.

Она чувствовала все. С одного бока ее касался холодный воздух, а с другого – жар от камина. Она чувствовала спиной шерсть его костюма и шелк его жилета. Она чувствовала его возбуждение по тому, как туго натянулись его панталоны.

Она почувствовала, как его дыхание пошевелило волосы у нее на затылке. Убедившись, что она действует на него так же, как и он на нее, Алисия открыла глаза, чтобы посмотреть на их отражение в зеркале.

Она стояла голая и податливая перед ним, обнаженная рабыня из гарема перед своим полностью одетым хозяином. Эта мысль восхитила и испугала ее, потому что она обещала себе никогда больше не отдаваться во власть мужчины.

Но это ведь только игра, разве нет? Вроде тех, в которые играют там, внизу. Если она просто согласна участвовать в игре, то она позволит не больше, чем сама захочет.

Итак, она прислонилась к нему спиной, прижимая свой зад к его бедрам, прижимая свои голые плечи к его груди, откинув голову на его плечо.

– Делай со мной что хочешь, – прошептала она. – Сегодня ночью я – для твоего удовольствия.

Она почувствовала, как он напрягся, – от удивления? Она прижималась к нему, довольная тем, что перехватила у него инициативу. Он не единственный, у кого есть желания.

Он отпустил ее волосы, и они мягко упали, прикрыв ее грудь. Но она все еще не поворачивалась, потому что обнаружила, что ей нравится смотреть на них двоих в зеркале. Она – светлая кожа и яркие волосы, он – тьма и жар, который волнами исходил от его тела и окутывал ее.

– Видишь? – шепнула она ему. – Мы – как день и ночь, вместе.

– Ты – богиня огня, – пробормотал он, казалось, сам удивленный своими словами.

Алисия уж точно была удивлена. Ее Уиндем не из тех, кто любит выражаться цветисто. Вообще выражать свои мысли, точнее говоря.

Она хотела обернуться к нему, но он остановил ее, удерживая перед зеркалом.

– Я собираюсь наблюдать за тем, как ты сломаешься в моих руках, – сказал он, – я хочу увидеть, как ты будешь дрожать и летать для меня.

Она была не совсем уверена, что поняла его слова, но определенно она хочет выяснить это.

Он провел руками от плеч вниз по ее рукам. Он прижал ее ладони к бедрам.

– Стой, – скомандовал он.

Она вздрогнула. Она подчинилась.

Он положил ладонь на ее живот, мягко, но крепко прижимая ее к себе.

– Ты меня чувствуешь?

Она молча кивнула, ее взгляд был в плену его глаз в зеркале.

Другая рука его скользнула вниз, и он положил ладонь на пушистый холмик. Алисия слегка подпрыгнула, когда его средний палец скользнул вдоль расселины.

– Ш-ш-ш! – Его дыхание обожгло ее затылок, как горячая лава. – Ты меня чувствуешь?

Его палец проник глубже, углубился в складки, заставив ее нервы запульсировать от удовольствия. Она снова кивнула.

Он начал медленно водить кончиком пальца вперед и назад, вглубь и вверх, едва касаясь складки. Это было мучительное удовольствие, но оно только усиливало волнение. Она попыталась опустить свой таз ниже в его руку, но он снова вернул ее в прежнее положение.

– Стой, – шепнул он.

Ее бедра дрожали, но она оставалась стоять, послушно и не дыша.

– Прошлой ночью я двигался слишком быстро, – тихо сказал он. – Мне нужно было представиться более вежливо. – Его палец до сустава погрузился в нее. Кончиком пальца он поцарапал ее самое нежное место. – Ты знаешь, как это называется, Алисия?

Она не знала, как по-настоящему. Про себя она называла это «кнопкой похоти», например. Она была уверена, что такая есть у каждой женщины, но не так уверена, каждой ли женщине она нравится так, как ей.

– Это называется клитором. – Он начал водить пальцем вокруг него, его путь облегчала жидкость, когда она задрожала от наслаждения, мышцы ее бедер судорожно сжались. – Ты уже такая влажная для меня. – Он погрузил свой длинный палец глубже, раздвигая ее рукой и проникая в нее длинным, медленным толчком.

Она всхлипнула и пошатнулась. Он крепко удержал ее другой рукой.

– У этого места много имен, – пробормотал он. – Одни безобразные, другие – нет. Я и представить себе не могу, что такую приветливую гавань можно назвать как-нибудь некрасиво. – Он погрузил палец еще глубже. – Мы назовем это сладкое местечко твоей вульвой. Может быть, технически не очень правильно, но кто узнает?

Он дразняще медленно вытащил палец. Она попыталась последовать за ним, но он удержал ее. Он поднял руку, и в зеркале она увидела, как он коснулся пальцем своих губ.

– На вкус ты – солнечный свет и мед, – шепнул он, обжигая своим дыханием ее ухо.

Ее снова пронзила дрожь. Он ужасный, ужасный человек.

Она прижалась ягодицами к нему. Он заставил ее стоять тихо.

– А теперь я хочу, чтобы ты положила свои руки на свои груди.

Она так и сделала, автоматически прикрыв грудь ладонями. Он покачал головой, взгляд его темных глаз в зеркале невозможно было разгадать.

Ощущение было не таким, как тогда, когда касался их он, но то, как он вздохнул со слабым шипением, наблюдая за ней, было совершенно восхитительно!

Он хотел наблюдать за ней, так он сказал. Наблюдать, как она обмякнет в его руках, как прошлой ночью.

– Коснись меня, – прошептала она, ободренная откровенным голодом в жестком выражении его лица. Она обвела кончиками пальцев свои соски, заставив их отвердеть на холодном воздухе, и даже слегка подергала их, чтобы они порозовели.

Стентон мог бы поклясться, что еще несколько мгновений назад он был единственным, кто владел собой. Теперь она откровенно соблазняла его в зеркале; зеленые глаза в свете свечей превратились в грешный огонь.

Убрать, ту, что сверху, руку, которую… ну, он использовал свою руку.

Скользя ладонью по ее боку, он снова проник между ее бедер. На этот раз глубоко, одним большим пальцем.

Она всхлипнула и вздрогнула. Он медленно вытащил палец, потом погрузил его в нее снова. Он повторял это движение, пока дразнящий огонь власти не покинул ее глаз и ее голова не откинулась на его плечо, а она не превратилась снова в его покорную, дрожащую игрушку.

Он возбуждал ее, стараясь игнорировать собственное возбуждение, не обращать внимания на то, как ее округлые ягодицы дрожат у его бедер. Она закричала, издав бессмысленный звук, опустила свои руки и схватила его ладонь, которая закрывала низ ее живота, затихнув, чтобы он мог продолжать свое занятие.