Книга Перехлестье - Алена Алексина

Багой, стоявший рядом с чернушкой, с каждым сказанным словом мрачнел все сильнее, а Зария заливалась краской стыда, унижения и гнева. Сидела, опустив глаза в пол — пунцовая и жалкая.

Когда маг замолчал, по залу пронесся ропот.

— Да, натворили дел чада… — прошептал дед Сукрам, покачивая головой.

— Врет он все! — выкрикнул кто–то из толпы. — Как вы можете верить магу?!

Дэйн резко обернулся к говорившему, а Васька еще мгновенье назад жалко дрожащая и льнущая к мужу, вдруг воинственно вскинулась и вырвалась из его объятий.

— Это кто там вякает? — рявкнула девушка таким страшным голосом, словно сама была магом. Причем магом, готовым к немедленной расправе со всеми виновными и непричастными.

Посетители снова зароптали. Грехобор этого ждал, он не был удивлен, но все равно к горлу подступила привычная горечь. Он маг… оправдаться почти невозможно.

Вот только почему–то из толпы в центр зала кто–то вытолкнул темноволосого долговязого парня, а один из завсегдатаев "Пятака" выкрикнул:

— Дэйн, не слушай! Первый раз его тут видим! Пусть сперва скажет, откуда взялся!

— Точно! И гнать его! — загудели остальные.

Йен потрясенно обводил глазами людей. В харчевне творилось странное доселе невиданное действо: здесь защищали мага. Ему поверили, его не требовали изгнать. Наоборот, тот, кто выкрикнул обвинения, тот, кто оклеветал Грехобора, теперь стоял перед дэйном. Перед дэйном, который тоже поверил магу.

— Зачем напраслину возводишь? — недобро спросил палач. — Откуда взял, что он врет? Что кричишь бездоказательно?

Сробевший обвинитель изменился в лице и, заикаясь, произнес:

— Дык… он маг!

— И? — Василиса свирепо уперла руки в бока и взялась наступать на нескладного парня, сверкая гневным взором. — Ты тут откуда? Может, нарочно приперся на мужа моего наговаривать? Что–то не помню, чтобы ты поесть заказывал! Сидел, сбитень цедил да озирался, как хороняка последняя!

Рассвирепевшая стряпуха шла на долговязого с таким лицом, словно собиралась накрутить из него котлет, причем без помощи мясорубки — одними руками. Грехобор не пустил. Притянул к себе, обнял и… тайком улыбнулся в кучерявую макушку жены. Дэйн, заметив тень этой улыбки в глазах мага, хмыкнул, но тут же повернулся к клеветнику:

— Стряпуха дело говорит — сюда те, кто магов боятся, не ходят. Кто–нибудь знает, с кем он явился?

Василиса снова высвободилась из объятий мужа, и в этот раз Йен не стал ее удерживать. Наоборот, настороженно заглянул жене в глаза, словно пытаясь что–то для себя выяснить. А она, тем временем, повернувшись к долговязому парню, тихо сказала:

— Так ведь с гадом этим и пришел, верно?

Дэйн нахмурился и посмотрел на Василису как–то особенно пристально, а она, меж тем, продолжила:

— Ему ведь нужна была помощь — вдруг бы девчонка закричала? Или вырвалась? Тогда бы ты отвлек внимание на себя. Устроил бы тут дебош или драку. Правильно?

Парень застыл, стремительно меняясь в лице.

— Ты чего несешь, коза? — прошипел он. — Головой что ли ударилась?

— Он — колдун, дэйн, — не поворачивая головы к палачу магов, тем временем заявила Лиска. — Слабенький, но колдун. Я его знаю.

— Ты… поплатишься ведь! — долговязый отступил на шаг, уже понимая, что отпираться нет смысла.

Грехобор видел промелькнувшие на лице парня ненависть, желание жить, страх, ярость… Вот он резко взмахнул руками, что–то прошептал и растворился в воздухе, как и не было.

Однако дэйн резко подался вперед, глядя незрячими глазами куда–то в пространство, запоминая ореол волшбы. Теперь найдет.

— Дэйн, — негромко окликнул палача магов до того молчавший Сукрам. — Они не просто так это все затеяли. Помяни слово старого лиса.

— Зария говорит — на спор, — подал голос Багой.

— Тю! На спор такое не творят, — заспорил дед.

— Они и раньше спорили на женщин, — тихо сказала чернушка, кутаясь в одеяло. — Я видела, он не лгал.

По харчевне вновь прокатился ропот — посетители переглядывались, перешептывались, качали головами. Дэйн, нахмурился и подался вперед, пристально глядя в глаза Василисе. То, что он там увидел, по всей вероятности озадачило его, и он вопросительно посмотрел на Йена. Тот кивнул в ответ на молчаливый вопрос.

— Ты смотрела на него неотрывно, пока он говорил? Постоянно? — обернулась стряпуха к помощнице.

Этот вопрос заставил наследницу лантей вздрогнуть всем телом. Она с ненавистью смотрела в глаза Лиске и молчала.

— Зария?!

— Нет, — сквозь зубы ответила девушка.

А Грехобор в этот миг шагнул к жене, жестко проговорив:

— Убирайся.

Но она, словно не слышала его:

— Он сказал не всю правду. Да, раньше делали такое на спор. Но на тебя я не спорил!

— Ложь, — прошептала Зария. — Все ложь.

— Нет! Посмотри на меня. Я не лгу. Посмотри, пожалуйста!

— Убирайся! — рявкнул Грехобор и, схватив Василису за руку, развернул ее к себе.

Однако она вырывалась, не отводя взгляда от Зарии, пытаясь во что бы то ни стало приблизиться к ней:

— Ему нужно было испортить тебя. Унизить. Заставить поверить в то, что ты всем противна и ничего не стоишь. Заставить тебя ненавидеть!

— Дэйн! — не выдержал Йен.

Палач магов шагнул вперед. Василиса вздрогнула, и затараторила еще быстрее:

— Не поддавайся ненависти! Все, что я говорил — правда. Я никогда не видел никого столь же красивого и светлого. Поверь! Поверь мне! — стряпуха воздела руки в охранительном жесте. — Я все сделаю, Грехобор! Все, дэйн! Расскажу все, что знаю! Дайте только ей объяснить…

Но в этот миг палач магов сплел ладони в замок и ударил стряпуху в грудную клетку. Та согнулась, хватая ртом воздух, и в тот же миг серая смазанная тень отлетела прочь, покинув тело девушки.

Потеряв защиту и связь с Василисой, Глен стоял, пошатываясь. Он не ломал голову над тем, что теперь стал виден. Он все пытался поймать взгляд Зарии, словно бы не было на свете ничего важнее.

— Никогда больше не смей ее подчинять, — Грехобор, подхвативший бесчувственную жену, вроде бы говорил спокойно и негромко, но отчего–то все, кто были в этот миг в таверне, отступили от мага на несколько шагов. — Никогда.

Зария переводила взгляд с обморочной Лиски на колдуна и обратно.

— Зария… — прошептал дух.

Девушка отвернулась.

Дэйн кивнул Багою, указывая глазами на чернушку. Корчмарь все понял без слов — приобнял настрадавшуюся за острые плечи и повел к лестнице. Следом за ним отправился и маг, бережно держащий на руках бесчувственную жену.