Книга Счастье™ - Уилл Фергюсон

Поэтому Тупак его выпорол.

Что оказалось большой ошибкой. Известие о том, что Тупак выпорол Билли Гейтса (да к тому же содержит гарем и слишком часто выступает по телевизору) вызвало немедленный язвительный отклик М.

Его краткое письмо повергло Тупака в ужас:

Мистер Суаре, что-то вы разошлись в последнее время. Вы бы хоть частично прикрыли свои мерзкие делишки. Помните, я знаю вашу тайну. Мне известна вся правда. Я сделал вам имя, я же могу и низвергнуть вас. Поэтому кончайте свою дребедень, или я лично поднимусь и спущу вашу дряблую задницу с горы. Это не угроза. Это обещание.

Искренне ваш, М.

Тупак струхнул не на шутку, отменил намеченные выступления по телевизору и собрал пресс-конференцию, где всенародно объявил:

– Не называйте меня Просветленным. Я просто написал книгу. Книгу по самосовершенствованию.

– Да, о Просветленный, – вторили ему собравшиеся.

А теперь еще и это: глубоко в носу что-то застряло, и как он ни старался, выковырять не мог. «Все этот проклятый ежедневный маникюр! В носу ковырять невозможно…» Хуже всего, что, когда его выбранил М., он разогнал все восточное крыло лакеев, и под рукой не оказалось никого, кто бы прочистил ему нос. Приходилось самому. Да, мир несправедлив.

Высоко над горным убежищем, в подлеске, прятался Эдвин де Вальв.

Руки дрожали, сердце колотилось, он привинчивал к «Атку» прибор ночного видения и регулировал объектив. Справиться с учащенным дыханием оказалось нелегко. Как получилось, что Эдвин де Вальв, скромный редактор, прячется в колючих лесных кустах, собираясь шлепнуть макулатурного писателя, которого сам и выудил однажды из безвестности? Очень просто. Эдвин вытянул короткую спичку.

– Ну вот и ладушки, – сказал мистер Мид.

– Все правильно! – завопил мистер Этик. Эдвин потребовал тянуть жребий три раза, но снова проиграл. Затем они попробовали «камень-ножницы-бумага», «три карты» и «раз картошка, два картошка». С тем же результатом.

– Ладно, – зло произнес Эдвин. – Согласен. Но вы меня прикроете.

Три дня они добирались до Колорадо, еще два – до уединенного горного лагеря гуру. Этик и Мид обороняли позицию в местном мотеле – из тех, что еще не закрылись, а Эдвин, вскинув оружие на плечо, приготовился к нелегкому путешествию.

– Не волнуйся, – успокоил мистер Мид. – Если что пойдет не так, положись на нас. Верно, Боб?

– Еще бы! – ответил тот, оглядывая мини-бар. – Мы с тобой. Гляди-ка, кешью!

Они проводили Эдвина до тропы и пожелали ему «легкой дороги», «удачи» и выдали множество других напутствий.

Эдвин де Вальв потащился в гору, а Мид и Этик вернулись в мотель.

– Я тебе рассказывал о своей юности? – спросил мистер Мид по дороге. – Про то, как в студенческие годы работал на карнавалах?

– Так ты лохов разводил? – удивился мистер Этик.

– Да. Ловкость рук, «три карты», наперстки, все как положено.

Эдвин прокладывал путь к дому гуру через снег и сосновые ветки, ноги и плечи болели от напряжения. На его счастье, команда первоклассных телохранителей давно прониклась «посланием» и основную часть времени упорно стремилась обрести блаженство. Эдвин с шумом прокрался мимо охранника, сидящего по-турецки в будке и тихонько напевающего «Аум Суаре».

«Если бы ты мог вернуться в прошлое, ты убил бы Сталина, будь у тебя такая возможность? – спрашивал себя Эдвин. И отвечал: – Даже не задумываясь». Эдвин де Вальв убил бы Сталина, даже не задумываясь. А Тупак Суаре – Сталин нового времени. Он сбросил нейтронную бомбу любви, его надо остановить. В глубине души Эдвин был уверен, что прав, но все же его терзали сомнения. Одно дело – философские измышления, совсем другое – нажать на курок.

Эдвин всматривался в оптический прицел.

– Не промажешь, – убеждал его мистер Мид. – Рассчитано на идиотов.

В зыбком зеленом мире прибора ночного видения стены и окна высокогорного жилища гуру то расплывались, то вновь сплывались. Эдвин исследовал стену внутри комнаты и разглядывал интерьер, когда в фокусе вдруг появилось четкое лицо Тупака Суаре. От неожиданности у Эдвина перехватило дыхание. Усилием воли он заставил себя успокоиться, навел на лицо лазерный прицел и медленно опустил палец на курок.

Тупак, ковыряя в носу, ходил взад-вперед, но Эдвин умудрился не упустить его из виду. Так пума следит за своей жертвой. «Вот и все». Он глубоко вздохнул. Подумал о Мэй. И в паузе между ударами сердца нажал на курок.

Боковое окно разлетелось на сотни осколков. Из головы Тупака Суаре брызнула кровь и осколки кости, гуру завалился набок и упал.

За взрывом наступила тишина. Эдвин прильнул к прибору ночного видения и ждал. Ничего не произошло. Гуру лежал у журнального столика, в стене позади него виднелась дыра от пули. Если пуля прошла навылет сквозь голову, у Тупака нет шансов выжить. (Мистер Мид объяснил, что на вылете эти пули разрываются, а образовавшийся вакуум вытягивает за собою плоть.) Значит, все кончено. Тупак Суаре мертв, Эдвин уже хотел щелкнуть предохранителем, перекинуть ружье через плечо и ускользнуть в ночь, когда уловил краем глаза… некое движение. Кто-то спешил на помощь? Нет. Хуже. Намного хуже.

Тупак Суаре с трудом поднялся на ноги, ревя, словно раненый бык. Он поднял руку и с ужасом посмотрел туда, где был палец. Из пятерни хлестала кровь. От страха и боли Тупак резко вдохнул воздух, и отстреленный указательный палец крепко застрял в ноздре.

– Боде бой! Бобогиде гдо-дибудь!

Эдвин запаниковал и, не целясь, выстрелил еще три раза. Пули угодили в медные зеркала и вазы эпохи Мин, воздух наполнился лепестками роз и брызгами, Тупак, гнусаво причитая, побежал.

– Вот срань!

Эдвин скатился по склону, не заботясь о том, чтобы остаться незамеченным, и ударом ноги распахнул дверь во дворик. «Урод недобитый, не мог просто помереть?» Парализованный страхом Тупак скрючился в углу.

– Жто бам дадо? Жто бам дадо?

Эдвин задыхался. Сердце бешено колотилось, пот заливал глаза.

– Простите, – сказал он. – Но я вынужден вас убить. – Он теребил ружье. Не такой представлялась ему встреча с Тупаком. – Простите. Я должен.

Эдвин уже готов был разметать во все стороны священное мозговое вещество Тупака Суаре, Посланца Любви, Апостола Блаженства, но заметил дергающийся палец, застрявший в ноздре. Позорная смерть для мужчины. Не раздумывая, он протянул руку и вынул палец из носа гуру, а затем неумело обернул его кисть обрывком занавески.

– Зажмите тут, – сказал он. – Кровь идет не так уж сильно. Может, жаром от взрыва прижгло рану. Вряд ли в пальцах есть артерии, все не так уж плохо.

– Спасибо. – Голос Тупака дрожал.

– Вот видите? – Кровь почти остановилась. – Держите так, только руку поднимите, и все будет нормально.