Книга Сука-любовь - Дэвид Бэддиэл

— Я не знаю. Может быть.

Воцарилась глубокая тишина, не нарушаемая, как это непременно случилось бы в больнице, ни гулом генератора, ни скрипом каталок, ни хлопаньем дверей, ни телефонными звонками, ни отдаленным пиканьем датчиков пульса. Это была тишина богатых — тишина, которая лишь подчеркивается медленным тиканьем дедушкиных часов; в комнате никаких часов не было, но Джо казалось, что ему все равно слышится их ход.

Профессор Дьюар продолжал терпеливо смотреть на Джо. Информационного сообщения о ходе исследований, которое Дьюар явно ожидал услышать, не последовало, и он сказал:

— Мм-ммм. Так чем могу помочь?

— Около шести месяцев назад к вам пришла пациентка, Тэсса Кэрролл. У нее была опухоль в одной из лобных долей. В Бромптоне ей провели биопсию лимфоузла…

Джо замолчал. Профессор Дьюар принял вид вежливой заинтересованности.

— Как я и сказал ранее, чем я могу…? — спросил он наконец, разведя руки в стороны в качестве замены слова «помощь».

— Меня заинтересовал ее случай, и мне хотелось бы получить от вас дополнительные сведения о ней.

Профессор Дьюар сдержанно улыбался.

— А вы приходитесь мисс Кэрролл…?

Джо понял, что уйдет отсюда несолоно хлебавши; а чего еще он ожидал?

— Я не знаком с ней.

Внезапно охваченный депрессией, он не мог далее продолжать разговора; он не имел ни малейшего представления, как он сможет преодолеть стену конфиденциальности.

— Так… как вы узнали о ней?

Джо откашлялся.

— Вы хотите присмотреть за этим случаем, — сказал профессор Дьюар.

Джо осторожно кивнул и решил выдать все начистоту. Он придумал несколько историй по дороге, но все они скомкались у него на языке перед учительской самоуверенностью профессора Дьюара.

— Моя лаборатория является одной из тех, что выполняют заказы Министерства здравоохранения. Материал биопсии был направлен к нам для анализа на рак.

Профессор Дьюар снова нахмурился.

— И там значилось ее имя?

Джо вздохнул.

— Нет. Я узнал его, взломав центральный компьютер больницы.

Впервые улыбка профессора Дьюара показалась вынужденной. Но затем он вытащил толстую золотую ручку из внутреннего кармана пиджака и на лежавшем перед ним блокноте прописными буквами написал: «Тэсса Кэрролл», подчеркнул надпись. Подчеркнул слова еще раз. Не поднимая головы, спросил:

— Результат положительный, не так ли?

— Да, — ответил Джо, ощутив странное чувство: либо он узнает все сейчас, либо не узнает ничего никогда. — Но меня заинтересовало не только это. Ткани, которые я смотрел, были очень похожи на вирулентную неходжкинскую лимфому. Мне встречались такие случаи — не часто, но встречались в моих исследованиях. В частности, со значительным уменьшением Т-клеток.

— Вы хотите сказать, что у той женщины мог быть также и СПИД?

Джо кивнул.

— И эта опухоль выглядела как его последствие?

— Да. Анализы на ВИЧ проводились?

Профессор Дьюар покачал головой.

— Не на той стадии. Мы бы…

Джо поднял руку, прерывая его.

— На какой стадии?

— Ну, на стадии, до которой мы дошли с пациенткой.

— Что вы имеете в виду?

— Если моя память меня не подводит… — Он поднялся, открыв для обзора инкрустацию своего кресла; широкоплечий мужчина, которого возраст пока еще не начал сгибать, профессор Дьюар подошел к толстым дубовым полкам у дальней стены, плотно уставленным толстыми черными папками, и вытащил одну, на которой было вытиснено («Хреново вытиснено», — подумал Джо) «А — Д». Дьюар два раза лизнул указательный палец и начал быстро листать похожие на траурные повязки страницы.

— …да: Тэсса Кэрролл приходила ко мне на прием дважды: в первый раз — в «Ройял Бромптон» в марте, мы тогда сделали рентгеновские снимки, взяли образцы ткани и провели сканирование мозга, и второй раз — неделей позже, она пришла уже сюда за результатами, которые, как вы знаете, к несчастью, оказались положительными. — Он захлопнул папку. — Мы, конечно, провели предварительный анализ крови, но не стали проверять на наличие ВИЧ.

— А после?..

Профессор Дьюар вернулся к своему креслу.

— Боюсь, что никакого «после» нет. После того как я отдал ей результаты, я больше не видел ее. — Джо вздрогнул. — Я кратко изложил ей возможные курсы терапии, и полагал, что она немедленно запишется на лучевую терапию, но она так ни разу и не появилась. Я послал ей пять или шесть писем, и все бесполезно.

Джо откинулся на спинку кресла; из окна в кабинете профессора Дьюара открывался весьма унылый вид на пожарную лестницу и забетонированный внутренний дворик, тускло освещенный серым небом скверного лондонского лета.

— Чтобы быть до конца честным с вами, мистер Серена, я скажу вам, почему я поделился с вами данной информацией. Я бы очень хотел узнать, что случилось с Тэссой Кэрролл. — Даже это он произнес с улыбкой, которая, очевидно, менее всего относилась к неизвестной судьбы его пациентки. Профессор Дьюар иронизировал над собственным безудержным любопытством. — Но теперь мне кажется, что наши знания о ней приблизительно одинаковы. — Он поднял согнутые в локтях под прямым углом руки па уровень груди. — Мы знаем, что она — молодая женщина с раком.

— Или была ею…

Профессор Дьюар покачал головой.

— Я сомневаюсь. Даже если рак распространялся с той скоростью, какую вы предположили, не представляю, чтобы она могла умереть в течение шести месяцев. И… — он встал с видом, заставившим Джо тоже подняться, — я полагаю, что она решила проходить лечение в другом месте и находится сейчас на ремиссии.

Они прошли по персидскому ковру, такому толстому, что Джо показалось, что у его туфлей появилась вторая подошва, к тяжелым дубовым дверям.

— Мне жаль, что оказался мало полезен…

— Вы уверены, что больше ничего не можете припомнить, что могло бы мне помочь…

— Вряд ли. Мне очень неловко. Хорошенькая девушка. Замужем, мне показалось.

— А в медицинском отношении… — мягко гнул свою линию Джо.

— Не думаю. — Но тут гипсовая улыбка Дьюара преобразилась, и его лицо засияло. — Нет, подождите минутку. Совсем мелкая деталь, но…

— Продолжайте.

— Я провел обычный осмотр кожи головы, конечно. И я заметил, что участок возле макушки начал лысеть.

— Лысеть?

— Да.

— Вы думаете, она уже проходила курс химиотерапии?

Он покачал головой.

— Нет. Я подумал, не мог ли это быть один из необычных симптомов опухоли лобных долей головного мозга, но, когда она пришла за результатами, я понял, в чем дело.