Книга Волшебная сказка Нью-Йорка - Джеймс Патрик Данливи

— О'кей.

— У нас освободилось место полномочного курьера. Доставка и разноска различных важных документов. Расходы, такси и все прочее. Очень хорошее место для начинающего.

— Господи-боже, да мне уж скоро тридцать стукнет. Вы предлагаете мне разносить бумаги. Стать мальчиком на побегушках.

— К чему такие слова, Кристиан. К чему такие слова. Речь, скорее, идет о работе доверенного агента по доставке, и разумеется, вы можете потребовать, чтобы вас называли исполнительным курьером.

— Но что скажут друзья, которые у меня были когда-то и с которыми я могу встретиться вновь. Они же помрут от радости. Начнут смеяться и остановиться не смогут. Я, знаете ли, все-таки в университете учился.

— Многие, очень многие учились в университете, мистер Кристиан. С другой стороны, мистер Мотт в университете не учился, а вот однако же управляет бизнесом, охватившим двадцать девять штатов. Как раз вчера к ним присоединился Техас.

— И потом, это ведь не первая работа, на которую я поступаю.

— Что ж, я человек широких взглядов. Я, мистер Кристиан, знаете ли, целиком открыт для разумных доводов. Чем именно вы занимались. Поймите, моя задача не в том, чтобы создавать безвыходное положение для любого претендента на рабочее место. Моя задача — обеспечить, чтобы первоклассную работу исполнял первоклассный специалист. О'кей. Итак, опытом какой именно работы вы обладаете.

— А это существенно.

— Решать можете только вы сами. Я лишь пытаюсь помочь. Проверяя вашу квалификацию. Мне нужно знать, для какой работы вы подходите наилучшим образом. К чему клонятся ваши истинные интересы. Понимаете, наше предприятие таково, что когда возникает необходимость, мы все, образно говоря, снимаем пиджаки и закатываем рукава. И кстати сказать, должность исполнительного курьера могла бы помочь выявить ваши способности. Вы понимаете, что я имею в виду.

— Откровенно говоря, я был, ну, в общем, у меня есть определенный опыт.

— О'кей. Но откровенность требует фактов, Кристиан. Кем вы работали.

— Ну, пожалуй, меня можно было бы назвать чем-то вроде уполномоченного. Специалистом по налаживанию отношений с людьми. Как я уже говорил, я считаю себя прежде всего знатоком человеческой природы.

— Да, я помню, вы уже три раза это сказали. Стало быть, вы занимались связями с общественностью.

— В общем и целом, да, пожалуй что так. Я не вдавался в подробности, потому что у меня тогда голова была забита совершенно иными проблемами.

— Что это была за фирма.

— Если строго придерживаться фактов.

— Вот-вот, Кристиан, фактов.

— Она принадлежала человеку по имени Вайн. По-моему, там еще значилось инкорпорейтед.

— Как вы сказали.

— Вайн.

— Что он производит. Только коротко.

— Смерть.

— Как вы сказали.

— Смерть.

— Что это значит.

— То самое и значит, смерть. В одно слово.

— То есть он что же, людей убивал.

— Нет, он их хоронил.

— Вы имеете в виду похоронную фирму.

— Поскольку мы решили ограничиваться одним словом, да, похоронную. Мистер Вайн утверждал, что я обладаю превосходными профессиональными данными.

— Ну знаете, Кристиан, я только одно могу сказать, да поможет мне бог. Честно говоря, я не знаю, что мне с вами делать. Вон там пепельница для вашей сигары. Пододвиньте, пожалуйста, то кресло сюда и присядьте. За всю мою предшествующую работу мне еще не приходилось рассматривать кого бы то ни было в свете или, если позволите, во тьме подобных обстоятельств. И долго вы этим занимались.

— Ну, как вам сказать, в общем недолго. Мистер Гау, я вас прошу только об одном, дайте мне возможность себя проявить. Один-единственный шанс, не более.

— Успокойтесь. Не надо так волноваться. Я должен подумать. Ну и собеседование. Вы меня полностью сбили с толку. Я хотел бы задать вам один вопрос, вы позволите. Извините, я отвлекусь на секунду. Мисс Келли, будьте добры, включите мне запись музыкального сопровождения, которую мы приготовили к пятнице, для совещания с нашими чикагскими представителями.

Бойкий голос, явно принадлежащий распорядительной женщине, отвечает, сейчас, мистер Гау. Негромко вступают скрипки. Мистер Гау склоняет озабоченное, сосредоточенное лицо.

— Корнелиус. Послушайте-ка, скажите, вы специально подыскивали себе такую работу. Если вам не хочется, можете не отвечать.

— Скончался близкий мне человек.

— Горестно слышать об этом. Кстати, как вам музыка.

— Приятная.

— Успокаивает, не правда ли. По-моему, это одно из самых успешных нововведений мистера Мотта по части деловой практики, почти как изобретение колеса. Но что же вы, Корнелиус, не вешайте носа. Конечно, тут есть определенная сложность. Дело в том, что сведениям о вашей работе в погребальном бизнесе вряд ли удастся вызвать у мистера Мотта прилив удовлетворения, на самом-то деле, одно упоминание о ней вызовет скорее отлив. Однако, прежде чем мы продолжим нашу беседу, я должен кое-что вам сказать. Знаете, вы мне понравились. На мой взгляд вы нам подходите.

— Спасибо.

— Большинство людей, которые попадают ко мне по протекции мистера Мотта, не стоят, говоря строго между нами, и собственного веса в бумаге. Вы же произвели на меня впечатление человека, наделенного воображением. Как вы считаете, если я определю вас в наш отдел генерации новых идей, сможете вы выдвинуть какие-нибудь новые идеи. Это будет испытанием ваших способностей, понимаете.

— Идей насчет чего.

— Ну давайте, Корнелиус, докажите, что я не зря с вами вожусь. Быстро. Идею. Мы производим свечи зажигания. Мистеру Мотту нравятся эффектные фразы. Придумайте что-нибудь, быстро.

— В данный момент мой мозг совершенно пуст.

Гау протягивает руку к пульту и щелкает переключателем внутренней связи.

— Мисс Келли, мы собираемся провести мозговой штурм, запустите нам через десять секунд что-нибудь быстрое секунд так на сорок пять.

Невозмутимый голос мисс Келли. Пуск через десять секунд, говорит она. А я чувствую себя так, словно мне тоже приказывают спустить. Уложив мой член на гильотину. Восемь секунд на оргазм, иначе чик и нету.

— Господи, мистер Гау, у меня полная сумятица в мыслях. Вся моя половая, простите, вся моя жизнь зависит от того, что я скажу.

— Не надо так к этому относиться. Думайте. Одно предложение. Одна идея, стишок, все, что угодно, не важно что, лишь бы оно высвечивало неоспоримый факт.

— Но все известные мне факты куда-то вдруг подевались.

— Поднапрягитесь, поднапрягитесь, молодой человек.