Книга Машины Российской Империи - Иван Крамер

– Не понимаю! – заявил Заяц, требовательно заглядывая мне в глаза. – Что значит «настоящего отца», про что ты говоришь?

– Первое: я не граф, и никогда им не был. Второе: я жил с приемными родителями, а настоящих своих не знаю. Третье: мой отец подарил им эти револьверы в тот день, когда отдал меня на усыновление. На рукоятях стоят его инициалы: «S» и «H». «H» остался у меня, а «S» теперь в руках Лозы и Кулака. Эти револьверы – моя единственная связь с отцом, которого я не знаю.

Я посмотрел на Дунай, безмятежно несущий свои воды на юго-восток, и на горы, маячившие вдалеке. Баржа капитана Петера давно пропала из виду. Где мы сейчас? Неподалеку рыбацкий поселок, вон, видны крыши и сети на жердях… надо пойти туда и все выяснить. А если рыбаки вызовут полицию? У меня есть паспорт, он был в несессере и не промок. Нужно только придумать убедительную историю, такую, чтобы полицейские не начали выяснять подробности. Хотя рыбаки могут обойтись и без полиции, судя по крышам, деревня не совсем бедная, но и не богатая – банкнота из портмоне сделает местных моими лучшими друзьями.

От мыслей меня отвлекло сопение. Вообще-то этот звук в обществе Зайца за последнее время стал привычен, но сейчас оно было каким-то взбудораженным, и я перевел взгляд на мальчишку. Он дергал себя за кудри, мял их, скреб ногтями голову и при этом таращился на меня совершенно ошалело.

– Что с тобой? – спросил я.

– Граф… – прошептал Заяц. – Ты все равно граф! Твой отец граф! Ты понимаешь?!

– Нет, не понимаю я тебя, – вздохнул я устало.

– Он же тебя отдал, ЭсАш этот… почему отдал? Потому что граф! Спрятал тебя!

– От кого спрятал?

– От… врагов. От злых родичей или… Я тоже…

– Да что ты несешь? – совсем удивился я, и когда мальчик застыл, беззвучно шевеля губами, добавил: – Эй, очнись! Ты что, считаешь себя графом, которого лишили семьи?

– Я… Нет… Да… То есть… – залепетал он и смолк.

Заметив движение в небе, я перевел туда взгляд. Знакомый дирижабль летел невысоко над Дунаем, гораздо ближе, чем раньше, что позволяло разглядеть детали. Красная кишка, в которую были запеленуты газовые баллоны, напоминала лохмотья нищего. Она состояла будто из сплошных заплат, с боков свисало подобие бахромы: сети, обрывки канатов, тряпки, корзины, клети и что-то еще, трудно различимое. По гребню шел ряд флагштоков, на которых развевались разноцветные знамена. Под гондолой полоскались на ветру какие-то простыни, словно на освободившееся от аэроплана место повесили белье для просушки.

Из передней части гондолы торчали две кривые штанги, напоминающие длинные тонкие рога. Металлические, с узкими загнутыми концами – я не мог даже примерно понять, для чего нужны эти штуки.

Нет, эта странная машина похожа не на гусеницу, подумал я. Агрегат напоминает скорее рыбу – беззаботную, слегка сумасшедшую рыбину, вылетевшую из морских глубин поближе к солнцу, рыбу-весельчака, задорного бродягу-сумасброда.

Заяц, позабыв о своих переживаниях, пялился на дирижабль, который медленно удалялся от нас. А я вдруг понял, что на определенном расстоянии часть узоров, покрывающих бока, превращаются в… Ну да – в огромные буквы, которые складываются в слова: «Табор ветров».

Глядя вслед дирижаблю, я стал одеваться. Это что же – цыганский дирижабль? Но при чем тут, спрашивается, цыгане? Логично предположить, что люди, преследующие баржу, которая перевозит адское мыло, связаны с противником Хозяина – то есть с Мистером Иксом. Неужели цыгане в союзниках у Мессии? Или он сам – цыган? Цыганский барон? Я тряхнул головой: какая-то ерунда! Не верю я в такое. Но тогда почему летающий табор преследует баржу, почему цыганский аэроплан атаковал ее?

По-прежнему очень много вопросов и мало ответов, и по-прежнему, чтобы получить их, нужно отыскать Хозяина. Вот только баржа уходит все дальше, и мне во что бы то ни стало нужно побыстрее догнать ее.

Дунувший от реки ветер зашелестел прилепленными к лодке банкнотами, сорвал одну, и Заяц с криком: «Деньга́ улетает!» кинулся в погоню. Бросив рубашку, я стал поспешно собирать деньги в портмоне, пока силы природы не лишили меня финансового благосостояния. Мальчишка принес обратно банкноту в пять венгерских крон, отдал мне.

– Тепло здесь, – заметил он, прыгая на одной ноге и натягивая штаны. – Потому что это юг. Значит, Анри, пойдем от реки, найдем город какой-то. Деньга у тебя есть, нужно одёжу нам новую купить. Наша такая уже, особенно моя… фрики могут как бродягу загрести.

Он сделал несколько шагов прочь от берега, но увидел, что я зашагал в сторону пристани, и окликнул:

– Эй, ты куда?

– Иди за мной, – сказал я.

– Зачем?

– Заяц, я не могу потерять Лозу с Кулаком. Они уплывают и скоро будут совсем далеко.

– Да куда ж им с Дуная деться?

– А сколько пристаней ниже по реке? Если они сойдут с баржи? Как хочешь, я тебе не приказываю.

– Я ж сказал, что теперь насовсем с тобой, Анри! – он бросился следом.

Одежда высохла не до конца, и мне было зябко, несмотря на теплый день. Так и простудиться недолго… Ничего, скоро тяжелая физическая работа меня согреет. Например, надо будет бросать уголь в топку. Или там автоподача? На такой посудине – вряд ли, хотя кто его знает, скоро увидим. Я повел плечами, потрогал кобуру. Два револьвера стали моими привычными спутниками, и пустая кобура справа была как дупло на месте выпавшего зуба, которое то и дело машинально щупаешь языком. Рука тянулась под сюртук, пальцы хватали пустоту… оружие нужно вернуть, без двух револьверов я чувствовал себя неполным, недостаточным.

Мальчишка нагнал меня уже у пристани, когда под ногами заскрипел настил, и спросил:

– Ты на баркасе поплыть хочешь?

Я кивнул, и он продолжал спрашивать:

– А дальше как? Нас же на баржу не пустят. Вот догоним – и что делать?

– Будем следить. На реке можно держаться далеко, в трубу только посматривать на них, и все. Увидим, где баржа встанет окончательно, тогда я буду решать, как быть.

Он семенил рядом, потом приотстал, обежав меня сзади, пошел с другой стороны, заглядывая в лицо:

– Анри, но как же мы поплывем? Мы ж не знаем, как с баркасом управляться.

– Вряд ли это так сложно. Я имел дело со всякими машинами, а это тоже паровой механизм, просто для передвижения по воде. Справимся… если ты мне поможешь.

– Помогу, помогу!

Конечно, все это было очень самонадеянно. Речная наука – тоже наука, и для начала ею надо овладеть, а уж потом браться за дело. Но сейчас мне не оставалось ничего, кроме самонадеянности.

Рыбацкие лодки, весельные и небольшие парусники, качались на волнах по обе стороны причала. Баркас «Мое дело» был пришвартован в самом конце, и вблизи он подтвердил первое впечатление: растоптанный, но крепкий башмак – из того племени простых народных башмаков, что приняли форму ступни своего владельца. Пусть они выглядят нескладно, зато надежны и удобны так, что их просто не замечаешь на ноге.