Книга Город Света - Людмила Петрушевская

Но, как бы там ни было, однажды Нелли объявила ей, что Владимир договорился о гигантской рекламной кампании, о похудении: это предложение двух фирм, занимающихся операциями на людях и особым питанием.

Причем они платят большой гонорар ей же!

Нельзя упускать такого шанса, сказала Нелли, а Владимир в командировке в обеих Америках и вернется как раз к финалу, чтобы встретить свою помолодевшую худенькую невесту.

— Да, и я смогу танцевать, — сказала Марилена, не подумав о том, что в случае похудания ее две души умрут от истощения.

Нелли в ответ заявила, что тоже ложится в ту же клинику пластической хирургии и тоже будет омолаживаться и кое-что менять в лице.

— Так что вы пострадаете не одна, — пошутила обычно мрачная Нелли.

И Марилену отвезли в клинику, где опытные хирурги сначала ее фотографировали со всех сторон, а затем спрятали фотографии для сенсации и повели Марилену куда-то по коридорам все вниз, вниз и вниз, и наконец заперли в комнате со всеми удобствами, но зато без окна.

Марилена ничего не поняла, хотела позвонить, но телефона не оказалось, стала стучать в дверь, но никто не пришел.

Она начала стучать настойчивей, просто биться об дверь (вспомним, что Марилена работала силачом в цирке), но все было напрасно.

Сбив руки в кровь, Марилена затихла на полу, но вдруг она услышала далекую музыку, как всегда перед началом танцев, и тут же увидела свою худенькую сестричку, а сама стала Марией и принялась кружиться вместе с ней.

Видимо, настало их ночное время, и, проклиная все на свете, расстроенные Мария и Лена танцевали со сбитыми в кровь руками.

Они сказали друг другу то, что давно уже подозревали — видимо, это начало конца, видимо, Владимир решил избавиться от Марилены и завладеть ее деньгами, и клиника — это просто ловушка.

Но едва репетиция закончилась, толстуха Марилена с жадностью слопала обед, появившийся откуда-то на полу.

После обеда Марилена почувствовала страшную сонливость, успела подумать, что еда отравлена, и свалилась где стояла, у стенного шкафа.

Когда пленница очнулась, она решила бороться за жизнь и ничего больше не есть, а только пить воду из-под крана, но вы знаете толстух — они и часа не могут прожить без пищи, и пришлось ей опять пообедать тем, что появилось на сей раз около двери на полу, кастрюлькой жирных щей с мясной костью.

После чего она буквально рухнула на кровать и пролежала без сознания до появления тихой музыки, возвещавшей о начале ночных танцев.

Мария и Лена теперь с трудом танцевали вдвоем, это был неповоротливый, медленный вальс, прощальный вальс, потому что было ясно: толстуху Марилену решили отравить.

Большую часть времени сестры разговаривали о смерти, молились и плакали без слез, прощались, вспоминали детство, папу, который так рано ушел, и маму, которая покинула своих детей вслед за отцом.

И туда, где теперь находились их души, туда, в неведомые края, лежал теперь путь сестер.

На следующий день толстуха Марилена не смогла даже подняться и дойти до крана с водой.

Она лежала, придавленная своим огромным весом, и тихо разговаривала сама с собой разными голосами, причем один ее голос был жалобный и упрекающий, а другой добрый и ласковый.

— Если бы ты согласилась выйти замуж за колдуна, ничего бы с нами не случилось.

— Да, а ты бы сейчас жила в виде чайника.

— Нет, мы бы его уговорили, ты что! И потом, лучше жить в виде чайника, чем умирать вот так, в тюрьме!

— Не волнуйся, — отвечал другой, добрый и ласковый голос, — скоро ангелы проводят нас к папе с мамой.

— Нам не надо ничего, — вопила Марилена, — никаких денег, никакого Владимира, отпустили бы нас жить куда-нибудь на острова Мань-Вань!

— Если бы, — кротко отвечала Марилена сама себе.

И тут произошло чудо: с тихим шелестом отъехала одна из стен, и Марилена, не веря себе, почувствовала ночную сырость.

В комнату вползал туман и запахи жасмина и сирени.

Кровать Марилены упиралась спинкой в куст шиповника, и цветочки, розовые и простенькие, свесились над подушкой.

Марилена с огромным трудом поднялась, переползла в сад и свалилась в крапиве, и на нее посыпался целый дождь росы с листьев.

Облизав пересохшим ртом траву и свои мокрые руки, Марилена вдруг вскочила — уже играла тихая музыка — и принялась танцевать в кустах какой-то танец, то ли стрекозиный, то ли комариный, с подскоками и полетами.

— Ты поняла? Мы в раю! — радостно закричала Мария.

— Ой, уже? — заплакала без слез Лена. — А как же моя жизнь? Кончилась?

И буквально тут же обе балеринки оказались в чьих-то цепких лапах, причем это были мужички безо всяких крыльев и белых одежд: нормальная охрана с пистолетами и в потных рубашках.

Балеринок схватили и потащили, хотя они нисколько не сопротивлялись, и только Лена пискнула что-то вроде «Ой, это не рай».

Пленниц, видимо, волокли через заросли шиповника, потому что вскоре их руки и плечи оказались исцарапанными до крови, так что когда сестричек втолкнули в караульню и принялись допрашивать, вид у них был дикий.

Тут же составили протокол о нарушении запретной зоны, затем арестованных допрашивали с пристрастием, в основном насчет того, могут ли они заплатить штраф в размере трех миллионов прямо тут же, на месте, в караульне: тогда, дескать, отпустим.

— Откуда? — спрашивала белокурая Мария. — Да мы здесь никого не знаем, мы здесь проездом! Мы танцовщицы из балета!

— Вы что, с ума сбесились? — кричала черненькая Лена. — Хватают людей ни за что! Мы будем жаловаться!

— Что же, если денег нет, тогда вас приговорят к пожизненному заключению в тюрьме! — сокрушенно сказал сторож. — А двух миллионов не найдется? Мы дорого не возьмем.

Но тут произошло нечто странное — в караулку всунулся другой охранник и рявкнул:

— Это кто? Это не она! Вы ее упустили! Чем вы тут занялись? Нелли вопит как зарезанная! Должна быть одна толстая, а тут… Откуда эти две драные вешалки? Ну, вы сами ответите. Она идет сюда!

И действительно, в караулку вбежала в сопровождении своры врачей женщина с забинтованным лицом, и узнать ее можно было только по голосу, низкому и зловещему:

— Где? Где она? Это? Вы что, захотели на каторгу? Вас для чего нанимали? Как только она выйдет, сразу ее схватить и убить в целях самозащиты! А вы кого мне предъявляете?

— Стояли, понимаете, на том самом месте, где открывается стена… Эти две мокрохвостые… — оправдывался охранник. — А больше никого не было.

— Как не было, бандит! Как не было, каторжник! Да я тебя сошлю на Мань-Вань! Ты что, забыл, какой у тебя приговор? Владимир все для тебя сделал, спас от виселицы, а ты! Что вы здесь делаете? Прочешите весь сад! А этих разведите по разным комнатам и допросите, может, они что видели.