Книга Доктор Вишневская. Клинический случай - Андрей Шляхов

Вид Гарусинского окончательно перестал нравиться Анне. Побагровел, лицо цветом сравнялось со свеклой, трясется весь, того и гляди кондрашка хватит.

— Хотите успокоительного, Леонид? — предложила Анна.

— Да, хочу! Водка у вас есть? — наткнувшись на недоуменный взгляд Анны, Гарусинский пояснил: — Я с водителем.

Анна достала из холодильника початую невесть когда «гостевую» бутылку, поставила ее на стол и полезла в шкафы за посудой — рюмкой и тарелками для закусок. Когда она обернулась к Гарусинскому, то увидела, что он пьет прямо из бутылки, даже не пьет, а запрокинул голову и льет водку себе в открытый рот.

Анна невольно засмотрелась, потому что подобного способа ей никогда не доводилось видеть. Закончив пить (водка в бутылке еще оставалась), Гарусинский вытер губы тыльной стороной ладони, удовлетворенно хмыкнул и сказал:

— Спасибо. Закуски не надо и водки больше тоже.

Трястись, однако, перестал и вообще выглядел уже не таким взвинченным. Анна убрала посуду обратно, а бутылку на всякий случай оставила на столе.

— Давайте вспоминать вместе, — сказала она, садясь за стол напротив обмякающего на глазах Гарусинского. — Возьмем последнюю неделю или даже две недели…

Увы, «реконструкция событий» ничего не дала. Гарусинский божился, что никаких размолвок и ссор между ним и Викторией в последнее время не происходило. И ничего непонятного тоже не происходило. И ни про что такое, из ряда вон выходящее, Виктория не рассказывала и никакими переживаниями не делилась.

В итоге сошлись на том, что с Викой все в порядке, не иначе как чудит она, точнее — каждый попытался убедить другого в этом. Потом Гарусинский уехал «подключать» кого-то из знакомых к негласным поискам Виктории, а Анна отправилась на работу, гадая, что же такое могло произойти с кузиной. Впрочем, от такой взбалмошной особы всего можно ожидать. Небось нагрянул в Москву кто-то из давних друзей, а времени на «выстраивание» полноценного алиби с участием кого-то из подруг не было. Другое дело, если бы сестра исчезла, не оставив записки. Записка обнадеживала и успокаивала. Анне немного повезло — в отличие от Гарусинского ее не терзала ревность. А Гарусинский ревновал и ревновал нешуточно, потому что в речах его на фоне «Где она?» и «Как она могла?» часто звучало: «С кем она, интересно, сейчас?». Анна, в конце концов, поверила, что Гарусинский ничего не знает об обстоятельствах, подвигнувших Викторию на такой шаг. А вот Гарусинский ей, кажется, так до конца и не поверил…

Сестра объявилась вечером следующего дня. Анна уже успела доехать домой и поужинать, как запищал мобильный, который она забыла по приходу выложить из сумки.

— Вика! — заорала Анна, предупрежденная определителем о том, кто ей звонит. — Ты где?!

Вопрос был идиотским, ведь Гарусинский сказал, что Вика оставила свой мобильный дома.

— Отмокаю в ванне, — ответила Виктория. — Отдыхаю, а, заодно, очищаюсь от скверны, то есть отмываюсь.

— Мы с твоим Гарусинским так волновались!

— Я в курсе. Охрана стукнула ему, как только я вернулась. Мы уже пообщались. Он сказал, что приедет и убьет меня сразу же, как только закончатся какие-то там переговоры. Вот — готовлюсь. Умирать надо чистой.

По голосу было ясно, что с Викторией все нормально. У Анны, что называется, отлегло от сердца. Она прошла в гостиную, плюхнулась в кресло, задрала ноги на стол и приготовилась выслушать Викину исповедь или, хотя бы, рассказ о приключениях. Но не тут-то было — сестра намертво вцепилась в нить разговора и сама забросала Анну вопросами.

— А что ты подумала, когда узнала?

— Ты волновалась?

— Гарусинский приехал к тебе? Зачем?

— Он буйствовал?

— Он тебя не обижал?

— Слушай, сестренка, а он случайно не искал утешения в твоих объятьях?

По поводу объятий и утешения Анна высказалась более чем резко. Виктория поспешила заверить ее, что все в порядке, это у нее так, к слову не совсем удачно пришлось и перевела разговор на день рождения Анны, до которого оставалось два дня.

— Как и где будешь праздновать?

— Как обычно, — ответила Анна. — Устрою небольшое застолье на кафедре, плавно перетекающее в вечеринку…

В этом году день рождения очень удачно выпал на пятницу.

— А где и когда я смогу тебя поздравить?

— Давай в субботу ближе к вечеру, — предложила Анна. — А где…

— В пять у тебя дома устроит? Тортик я привезу. И мартини.

Виктория пила любые алкогольные напитки (от «сангрии до текилы», как выражалась она сама), но сладкое запивала исключительно мартини, белым.

— Ань, если не хочешь мыть посуду, то можем закатиться куда-нибудь… Тебе как вообще самой хочется — сменить обстановку или дома в тишине посидеть?

— Дома, но не в тишине, а под музыку.

— Хай будэ так.

— Ты что, в Киев ездила? — поинтересовалась Анна.

— Нет, а что?

— По-украински вдруг заговорила, вот я и подумала…

— Нет, ни в какой Киев я не ездила.

— А где же ты все-таки была?

— Вот встретимся — и узнаешь! Только не гадай — все равно угадать не получится. Ты же любишь сюрпризы, верно?

— Хорошие люблю, плохие — нет.

— Это будет такой сюрприз, что ты язык проглотишь от удивления! — пообещала Виктория и свернула разговор. — Ладно, Ань, давай прощаться, а то меня скоро убивать придут, а я совсем не готова. Так Гарусинский к тебе точно не приставал?

— Вика, ну как тебе не стыдно! — не выдержала Анна. — Человек переживал, испугался, не знал, что и думать! На нем лица не было! Я его водкой отпаивала, а ты заладила «приставал» — «не приставал»! Нельзя же быть такой бездушной! Я тоже волновалась и было мне совсем не до объятий…

— Ладно, ладно, извини, — пошла на попятный Виктория. — Я не хотела никого обидеть. Просто представила себе, как он рыдает у тебя на груди, а сам все ручонками шарит…

— Вика!

— Ой, опять занесло! Ты же знаешь, Ань, когда у меня хорошее настроение, меня всегда заносит. Слушай, а он что в самом деле водку пил?

— Водку. Из горлышка, прямо как воду.

— Наверное, и впрямь переживал, он же кроме шывасрыгала с гленвельветом ничего не пьет. Надо же! Так уж и быть — за это разрешу ему убивать меня сегодня как он пожелает…

— Не переусердствуйте, — попросила Анна и отключилась.

Теперь, когда непутевая кузина целой и, судя по всему, невредимой вернулась домой, Анна уже не сомневалось, что причиной двухдневного отсутствия послужила какая-то спонтанная, скоропалительная интрижка с каким-нибудь визажистом-массажистом-суперменом-бизнесменом. В который уже раз удивившись про себя Викиному авантюризму и легкости, с которой двоюродная сестра смотрела на жизнь, Анна приготовилась выслушать очередной рассказ о красавце-мужчине быстро соблазнившем Викторию и еще быстрее ее разочаровавшем. Быстро разочаровавшем — это стопудово, иначе не вернулась бы Виктория домой так скоро, отрывалась бы в объятьях нового любовника еще не меньше недели. Какой там сюрприз, когда и так все ясно.