Книга Схватка - Михаил Голденков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Как в Менском замке десять лет назад», — грустно подумал Кмитич, понимая, что такая бомбежка рано или поздно приводит к трагичному исходу оборонцев. Тем не менее, Кмитич ходил между рядов припавших у стен драгун, хлопал людей по плечам, спрашивал, шутил, одобрял обещаниями скорого подкрепления…
— Пан полковник, — к Кмитичу подполз Петр Рудамина, — боюсь, что пан Радзивилл к нам не прийдет.
— Почему? — нахмурился Кмитич, хотя уже сам начинал об этом думать.
— Я хорошо знаю пана польного гетмана. Он очень аккуратный и справедливый человек. Дисциплинированный. Все это хорошие качества, пан Кмитич, но в нашем случае нет. Боюсь, что пан Радзивилл сейчас стоит на границе, не зная либо не желая ее переходить…
Оба пана пригнулись от очередного взрыва — ядро влетело в окно и разорвалось в холле. На Кмитича и Рудамину посыпалась мелкая крошка и штукатурка с потолка… Оба офицера, чертыхаясь, выпрямились, отряхиваясь.
— Я и сам об этом думаю, — ответил Кмитич Петру, — Михал, скорее всего, так и сделал. Мы ждем его, а он, халера ясная, ждет нас на границе. Это плохо.
— Будем прорываться. Мы прорвемся. У моих драгун по одному выстрелу еще запала хватит. У некоторых даже по два. Вы же видели, как мы умеем драться на саблях!
— Прорвемся однозначно, — кивнул Кмитич, — но… много людей при этом потеряем. Думаю, четверть, если не больше.
— По военной науке так и выходит, — командир кавалерии вновь пригнулся от очередного взрыва — рвануло где-то за стеной.
— Вот что, — Кмитич просиял, словно найдя выход, — я знаю что делать. Хованскому ведь что нужно? Ему только я нужен! Ты, Петр, будешь сильно удивлен, но весь этот сыр-бор из-за меня одного! Я сдамся, и все это закончится.
— Я вас не понял, пан полковник? — брови Рудамины поползли удивленно вверх.
— Война заканчивается. Может, там, в Андросово, уже начались переговоры. Но Хованский сумасшедший человек! Ему только я нужен, — стал объяснять Кмитич, крепко сжимая плечо Рудамины, — я не хочу липшей крови в самый закат войны. Поймите, пан Петр, у нас с Хованским давняя вражда. Он не успокоится, пока меня не получит.
— Но вы наш командир! Мы будем за вас биться! Вы не должны! — стал возмущаться Рудамина, сбрасывая с плеча крепкую руку оршанского князя. — Я против, пан Кмитич!
— Тут командую я, — упорствовал Кмитич, — я всех спасу, если только вы, пан Петр, согласитесь меня слушаться. Вы же не собираетесь смотреть, как наши хлопцы умирают под этими калеными ядрами? Уже девять раненных, пять убитых!
А еще чуть-чуть и они вновь в атаку пойдут. О людях подумайте, пане!
Наверное, Рудамина бы еще долго сопротивлялся, но очередное ядро, разорвавшееся неподалеку, убило драгуна. Петр нахмурился, кивнул.
— Добре, пан Кмитич. Действуйте, как считаете нужным. Но я намерен драться до конца…
Обстрел, впрочем, не прекратился, даже когда московиты увидели, как из дверей вышел человек с белым флагом в руках.
— Не стреляйте, — махал Кмитич белым флагом, — я хочу обговорить условия сдачи!
— О, никак сам пан Кмитич пожаловал! — обрадовался Хованский. — А ну, пракратите огонь! Давайте же послушаем, что нам непобедимый пан полковник скажет!
Пушки смокли. Хованский и трое сотников пошли навстречу к Кмитичу.
— Ну, вот и вновь свиделись, — улыбнулся Хованский, приближаясь к парламентеру, явно довольный ситуацией, в которой он диктует условия.
— День добрый, пан Хованский, — Кмитич улыбнулся вполне приветливо, — разве не знаете, что на период переговоров военные действия приостанавливают?
— Разве переговоры уже начались?
— Ну, ваши курьеры как всегда опаздывают.
— Не выйдет, пан Кмитич, — самодовольно усмехнулся московский князь, — я ведь знаю все ваши уловки. Вы сдаетесь или нет?
— Лично я сдаюсь, но с условием, — ответил Кмитич. Московиты удивленно переглянулись.
— Что значит «лично я»? Что значит «с условиями»? — нахмурил кустистые брови Хованский.
— Вы же лично мне бросили вызов, пан полковник, так давайте честно сразимся на саблях. Одолеете вы — я ваш пленник, но мои люди уходят на свою территорию. Одолею вас я — я ухожу на свою территорию вместе со своими людьми. В принципе, вы по-любому не в проигрыше.
«Это если не получу клинок от тебя между ребер», — подумал Хованский, злобно зыркнув на Кмитича. Дуэль… Он не собирался биться, но… Его сотники, кажется, вполне одобряли предложение Кмитича.
— Верно, княже, покажите ему! Сразитесь!
— Как истинные русские рыцари, — улыбнулся Кмитич, зная, как чтит Хованский свое благородное происхождение от Гедимина, что считает себя куда как благородней самого царя, которого держит за безродного придурка.
Хованский колебался. Он боялся биться лично с Кмити-чем, но еще больше он боялся выглядит трусом перед своими людьми. В конце концов он решил, что пусть Кмитич и моложе, но он, Хованский, явно опытней. «Я когда учился фехтованию, ты, сопляк, еще в люльке лежал», — думал Хованский…
Владению саблей он обучался еще мальчишкой, как и все русские средневековые рыцари, поначалу индивидуально у своего отца, который, как и все литвины, мастерски владел саблей, обухом и копьем. Технику ударов юный Иван — тоща его все называли Янкой — отрабатывал с применением «пальцат» — деревянных палок, на которых устраивались учебные поединки, причем зачастую самостоятельно, как развлечение, что помогало лучше усваивать фехтовальные премудрости. Через это упражнение проходили все подрастающие шляхтичи для поддержания в них достоинства и сноровки в овладении саблей. Аналогично учился и Кмитич…
Хованский первым пошел в атаку. Хватил Кмитича так, что сабля оршанца задрожала в его кулаке. Но тем не менее Кмитич выдержал выпад, отбил удар.
Хованский вновь атаковал. Кмитич использовал длинную защиту, что поляки называли «длуги заслоны» — он перевернул саблю клинком книзу, чтобы сабля Хованского при соскальзывании не ранила ему руку… Теперь атаковал Кмитич. Он ударил вертикально, повернув клинок острием вверх, к правому плечу через грудь наискосок. Такой удар называли «сенаторским». Хованский с трудом отбился едва отскачив, тяжело дыша. Его шея стала сизой, лоб покраснел.
«Годы берут свое, — подумал Кмитич, — хотя тут скорее отсутствие практики, но мастерство все же есть. Литвинская школа! На крест берет…»
Хованский тут же продемонстрировал, что не забыл он и прямой толкающий удар. Для такого удара не требовалось вкладывать большой силы, он отличался быстротой и точностью, этот удар всегда был хорош в поединках на относительно малых дистанциях. Но Кмитич легко отбил и эту атаку.
— А ну, Иван Адреевич! Бейте меня протягивающим ударом! — улыбнулся Кмитич.
— Я не собираюсь объявлять своих ударов! — почти прорычал Хованский.