Книга Откровения танкового генерала СС - Курт Майер

Трассирующие снаряды превращают село в костер. Красноармейцы спасаются бегством и падают под огнем наших пулеметов. Теперь охота за ними разыгрывается на окраине села, русские в ужасе разбегаются. Улица усеяна брошенной техникой и вооружениями. Опасность для нашего правого фланга временно миновала. С наступлением темноты мы возвращаемся на опорный пункт. Разгром колонны русских обошелся нам двумя погибшими и очень многими ранеными товарищами. Быстрота, внезапность атаки, умелое использование принципа маневренности, а также боевое применение огневой мощи — все это и обусловило нашу победу.

Восточнее Еремеевки согласно наблюдениям за полем боя выявлено сосредоточение дополнительных сил врага в районе исходного положения для наступления. Не вызывает никаких сомнений то, что в самое ближайшее время следует ожидать вражеского наступления.

Между тем дивизия «Дас Райх» тремя ударными группами ведет наступление на юг, громя значительные скопления вражеских войск восточнее Краснограда. Наступление развивается успешно и продолжается до 20 февраля. Авангард танков за ночь выдвигается далеко на юг. Удар за ударом следуют во фланги вражеских колонн, пересекающих маршрут передвижения. Группы преследования сменяют друг друга, и к 14 часам 20 февраля передовые части дивизии достигают Новомосковска. Связь с силами прикрытия группы Штайнбауэра установлена.

Люфтваффе осуществляет поддержку с воздуха силами пикирующих бомбардировщиков, обрушивающих бомбовую мощь на очаги сопротивления неприятеля, нанося сжатым в наступательный клин силам русских невосполнимые потери. Части противника, сосредоточившиеся западнее дороги Красноград—Новомосковск, вынуждены отступить. Но с южного направления к ним на помощь русские подтягивают все новые и новые силы к Новомосковску.

Следующей целью наступления дивизии «Дас Райх» обозначен Павлоград. Именно оттуда крупные силы русских наступают через Синельниково в излучину Днепра южнее Днепропетровска. После ожесточенных боев дивизии «Дас Райх» удается соединиться восточнее Павлограда с силами 48-го танкового корпуса.

Даже не беря в расчет события, происходящие южнее Еремеевки, больше нельзя медлить с нанесением удара по району сосредоточения советских войск вблизи Нижнего Орла с целью упреждения наступления русских. Я долго раздумываю, прежде чем перейти от намерений к делу, прикидывая все за и против, после чего принимаю решение. Макс Вюнше, как всегда, обеими руками за. Мой замысел: вывести танковый батальон вместе с батальоном боевых разведмашин и двумя ротами пехотинцев на броне далеко на север, после чего круто повернуть на юго-восток и ударить в тыл русским, находящимся в районе сосредоточения. Взвод разведки уже обследовал район предстоящих действий и представил соответствующий отчет с обозначением мест сосредоточения противника. Передвижение предстоит организовать так, что к рассвету мы уже забрались бы в неприятельский тыл. К этому времени силами артиллеристов, обозных и вообще всех, кто способен передвигаться, намечено сымитировать наступление с тем, чтобы отвлечь русских и вынудить их сосредоточить внимание на западном направлении.

С наступлением темноты готовые выступить транспортные средства дожидаются подхода авангарда. Мы медленно трогаемся с места. Глубокий снег заглушает гул двигателей, и мы почти бесшумно, словно кошки, подкрадываемся к цели. Между двумя населенными пунктами (населенных пунктов в пути следования мы, разумеется, избегаем) мы выжидаем момент для нанесения удара. Поближе подбираются наши бронемашины, и мы, собравшись в кулак, ждем, пока развиднеется. И тут меня начинают мучить вопросы: а не сбились ли мы, случаем, с дороги? В нужном ли мы месте? Не разглядел ли нас враг? Коротаю время в поисках ответов на них. И тут я различаю очертания стоящего позади меня танка. Он метрах в 100 от авангарда нашей группы. И вот, наконец, развиднелось. Можно начинать. Самое время для внезапной атаки. Оживает радиосвязь. Отдаю приказ оставшимся в Еремеевке артиллеристам открыть огонь. Мы ждем, напряженно вслушиваясь, разрывов первых снарядов — именно они и подскажут нам, верно ли выбрано место предстоящей атаки.

Вскоре оказывается, что место выбрано верное — чуть правее от нас заговорили наши гаубицы, выплевывая снаряды на позиции русских. Мы наблюдаем яркие вспышки разрывов. Следы 2-см трассирующих снарядов, выпущенных из орудий наших бронемашин, разведки отмечают предполагаемые цели. Впереди сплошные разрывы и пулеметный огонь. В селе рвутся мины. Выдвинутый вперед корректировщик артогня суммирует картину, направляя огонь к месту нашего намеченного прорыва. Отсюда очень удобно наблюдать эффект нашего артогня. Вырывающееся из жерл неприятельских орудий пламя сигнализирует нам о расположении артиллерийских позиций русских — до вражеских батарей не более 400 метров. Советы и не подозревают о том, что мы всего в двух шагах от них.

Вот он, нужный момент! Широким фронтом бронемашины надвигаются глубоко во фланг противнику и чуть ли не в упор расстреливают его. Противотанковые орудия русских так и продолжают молчать — стоя плотным боевым порядком, они вообще нацелены на Еремеевку. Но что толку от пресловутого плотного боевого порядка? Командир противотанковой батареи русских никак не брал в расчет наш удар во фланг и тыл. Наши пехотинцы, спешившись, бегут к хатам и выгоняют оттуда застигнутых врасплох советских солдат. От прямых попаданий снарядов разлетаются в щепки или занимаются огнем грузовики русских, на шасси которых смонтированы их знаменитые «катюши». В небо взлетает смертоносный фейерверк детонирующих реактивных снарядов — груженные ими машины буквально исчезают на глазах, осыпая нас кусками разбитых в щепы, обугленных досок.

Рота бронемашин, осуществляющая прикрытие с восточного направления, въезжает прямо на позиции артиллерийского батальона врага. Саперы взрывают орудия. Уличные бои проходят без особых осложнений. Советы будто парализованы, они не ожидали нашей атаки. Отступая, гибнет командующий дивизией Советов. Его тело обнаружено во фруктовом саду. Короткими перебежками мы перемещаемся от хаты к хате. Оберштурмфюрер Бор — заместитель Бремера — внезапно падает в нескольких метрах от меня — ранение в область живота. Перед тем как овладеть домом побольше, один из наших пехотинцев предупреждает, что на чердаке обосновались вражеские снайперы и ведут огонь прямо сквозь соломенную крышу. И тут же, перебегая к стене дома, этот бесстрашный боец падает от русской пули в голову. Дом охвачен огнем. Мы захватываем офицера неприятельского штаба — первого офицера штаба дивизии русских. Час спустя село в наших руках. Наша артиллерия сработала безупречно — всесокрушающим кулаком она уничтожила все на нашем пути. Вот и не приходится удивляться тому, что выдвинутый вперед наблюдатель находился с нами, следовательно, в гуще неприятеля.

Враг откатился километра на два, русские бегут, как зайцы, — заснеженное поле сплошь усеяно черными точками. Противотанковые орудия русских раздавлены гусеницами нашей бронетехники. Враг ожидал атаки с запада, а получил удар в спину.

Над селом поднимаются клубы густого черного дыма. В воздухе звучат последние выстрелы утреннего боя. Сани направляются на запад. Передо мной на брезенте лежат тела погибших товарищей. Безмолвное краткое прощание, и их всех до одного распределяют по бронетранспортерам. Мы похороним их в другом месте. Ничто и никто не имеет права нарушить заслуженный ими вечный покой. По своему опыту мы знаем, что могилы наших товарищей не раз осквернялись русскими.