Книга Принцип карате - Данил Корецкий

Первый раз Гончаров говорил об основном принципе карате без иронии.

Колпаков снова сделал неопределенный жест.

— Рад за тебя, старик! Немногим удается столь наглядно доказать полезность и ценность своей работы!

Гончаров обошел стол, сел рядом и обнял Колпакова за плечи.

— Очевидно, мы слишком строго оценивали диссертацию, хотя это в первую очередь моя вина… Видно, постарел: вот и появляются академические амбиции…

Колпакову стало стыдно. Лучше бы шеф сухо отметил весомость достигнутого и вежливо распрощался. А эта явная радость…

— Блестящая апробация на практике, конечно, меняет дело. Но… — Гончаров огорченно отвел глаза. — Но есть проблема…

— Проблема? — насторожился Геннадий.

— Какой-то мерзавец позвонил Дронову и наговорил гадостей с три короба… Что-то про махинации в этом вашем… карате… — Последнее слово прозвучало как ругательство. — Якобы ты злоупотреблял, незаконно получал деньги…

Кровь ударила Колпакову в лицо, он почувствовал, как загорелись щеки.

«Гришка, сволочь, больше некому! Убью…»

— В это трудно поверить, нет, я вообще не верю, явная клевета, но ты же знаешь мнительность и щепетильность Ильи Михайловича!

«А может, Кулаков. Или Котов. Или еще ктонибудь из разоблаченных сенсеев… С кого спросить, с кем расквитаться?»

— Он сильно переживал, а потом сказал, что проверит и, если слухи хоть в чем-то подтвердятся, — откажется от научного руководства…

Колпаков слушал вполуха. «Не думал, что у меня столько врагов. Даже не врагов, просто недоброжелателей… Найду — покалечу… Хотя разве в них дело?»

— Я буду еще разговаривать с Дроновым, и ты сам объяснись с ним. В конце концов недоразумение разъяснится.

«Что я объясню старику? И что разъяснится?» — заторможенно думал Колпаков, спускаясь по лестнице.

Недоразумение… Только в том, что все не выплыло раньше. Дело не в недругах — в том, что им есть о чем рассказать…

Ему показалось символичным, что не первый раз тягостные размышления приходят во время спуска по лестнице. «Не начался ли у тебя, дружок, путь вниз?»

И всплыл в памяти длинный крутой спуск на трассе, ведущей к дому, внезапно вспыхивающие запрещающие тревожные красные сигналы: стоп, стоп, стоп…

В институтском сквере он посидел на жесткой, с облупившейся краской скамейке, проделал комплекс дыхательных упражнений, на несколько минут ушел в себя, отрешившись от всех неприятностей, сложностей и острых углов окружающей жизни.

Немного помогло, хотя обычная бодрость не появилась. Апатия, душевная вялость, пассивность… Не хотелось ничем заниматься, ни о чем думать. Подошел к машине, сел за руль, размышляя, куда ехать. Некуда.

Привычно повернул ключ зажигания раз, другой, двигатель запустился с третьего. Вспомнил, появилась цель и дело, в котором ему самому не надо было участвовать, только смотреть, если есть желание.

У ворот станции техобслуживания вытянулась вереница машин, пришлось зайти, отыскать Хомутова, тот небрежно взял ключи и загнал «шестерку» Колпакова через служебный проезд.

— Напиши, что делать, сенсей, а то голова кругом идет. Совсем замотали!

Витек за последнее время сильно изменился, зауважал сам себя, даже с Колпаковым позволяет легкую развязность. Раньше запоминал неисправности, теперь — напиши. Вот оно как!

Проверить зажигание, карбюратор, стартер… Отрегулировать клапаны, подтянуть цепь… Проверить тормоза… Кажется, все…

Витек взял бумажку, глянул, сунул в карман заскорузлого промасленного комбинезона.

— Сейчас будем делать, — с привычным высокомерием процедил он, но вовремя спохватился. — Задолбали со всех сторон! Тот спешит, этому срочно, за того просили… Директора, начальники всякие, вон видишь — толстый с усами — завмаг, золотые горы сулит…

Колпаков не повернул головы за рукой Хомутова и потому не увидел своего старого знакомца Алика Гарандина и не узнал, на каком поприще резвится этот ловкий малый.

Он тяжелым взглядом уперся в переносицу зазнавшегося увальня, и тот начал ощущать неуверенность и некоторое беспокойство.

— Все ко мне: Виктор Александрович, посмотрите, Виктор Александрович, помогите…

— Ты почему в грязной робе? Ее в угол прислонить — без тебя стоять будет! — Виноват, сенсей, выстираю… — машинально выпалил Хомутов и тут же опомнился:

— Это, Геннадий Валентинович, не развлечение в белых халатиках, это производство. Тут мы не играем — вкалываем!

— Что же, работать в чистом нельзя? Заведи два комбинезона, вам их выдают регулярно, носи по очереди, стирай раз в неделю, меняй чаще и будешь похож на человека!

— Говорить легко. — Властный тон и гипнотизирующий взгляд сбили апломб, и Витек, ссутулившись, пошел к своему участку, приволакивая ногу сильней обычного. Но по мере приближения к жаждущим его благосклонности клиентам спина распрямлялась и хромота из физического недостатка превращалась вроде как в причуду капризного мэтра.

Витек Хомутов был порождением Колпакова, хотя сам не подозревал об этом. Он вообще не задумывался над подобными вещами.

А Колпаков нередко размышлял о влиянии, оказываемом людьми друг на друга, и пришел к выводу, что пересечение жизненных маршрутов подобно столкновению бильярдных шаров: более сильный и целеустремленный продолжает путь, резко изменив траекторию чужой судьбы.

Витек встретился с ним неуверенным закомплексованным тюфяком, раскормленным и подавленным не в меру энергичной мамашей. Все изменения, происшедшие с ним, прямо обусловлены этой встречей.

Он, Геннадий Колпаков, создал нынешнего Хомутова, гения автосервиса, хозяина положения — вон как вертятся вокруг него, суетятся, заискивают; чрезвычайно довольного собой, своей жизнью, достигнутым местом под солнцем…

Полностью довольными бывают, конечно, не слишком умные люди, надо признаться, детище не очень удачное; и грязнуля, на тренировки тоже ходил в нестираном кимоно, приучить к чистоте так и не удалось. Но зато хороший автослесарь, это немало!

В действительности Хомутов вовсе не был гением автомобильного ремонта. Он относился к категории посредственностей и в любом деле мог достигнуть лишь среднего уровня. За годы работы он нахватался вершков — и только. Постигнуть глубины профессии мешали лень, необязательность, отсутствие интереса к специальности.

Научившись устранять несложные, наиболее часто встречающиеся неисправности и проводить простейшие регулировки, он возомнил себя опытным, познавшим все тонкости ремесла мастером. Этому в немалой степени способствовало заискивание клиентов, терпеливо сносивших барские замашки и дававших понять, как высоко они ценят опыт и знания Виктора Александровича.

Правда, когда он попытался заняться частной практикой на дому, ничего не получилось: оторванный от должности Хомутов ничего собой не представлял, и клиенты предпочитали Потапыча, Кольку-карбюраторщика и других конкурентов.