Книга Достойный наследник - Джоэл Розенберг

В переметных сумах было и еще несколько сюрпризов. Эта сторона еще не привыкла к взрывам, и двадцать или около того фунтов пироксилина, что везла последняя лошадь, могли оказаться весьма полезны.

Только вряд ли от него будет польза при долгом бегстве, подумал Карл, мечтая, как было бы здорово вновь надеть спрятанный в его переметной суме амулет.

Но сделать этого он не мог. Должно быть известно, что Карл Куллинан…

Без всякого предупреждения из тьмы выскочила темная тень и сдернула Кетхола с седла, прежде чем тот успел пустить в ход меч. Довольно и низко рыча, она вцепилась в воина.

Мгновенно обнажив меч, Карл спрыгнул наземь. Стрелять в то, что схватило Кетхола, было нельзя: скорей всего он убил бы своего человека.

Конь Дарайна вздыбился; гигант напрасно искал цель для своего пистолета.

Карл не мог бы сказать точно, что именно вцепилось в кетхола, но зато он точно видел, что именно в этом клубке не принадлежит его воину. Карл ударил – и ощутил, как клинок вошел в плоть и разрубил кость.

С жутким, чмокающим всхлипом тело забилось, руки и ноги выгнулись – и опали, когда оно, как все животные, вытянулось в последнем смертном рывке.

Ударом ноги Карл сбросил вонючую кучу с Кетхола – и тут же отпрыгнул вбок, уходя от следующей атаки. Но ничего не произошло.

– Я ничего не вижу, – сказал голос Пироджиля.

– Я тоже, – добавил Дарайн. – Ничего.

Кетхол медленно встал; он был в порядке, только слегка помят.

– Свет, Пироджиль, – велел Карл.

Пироджиль вытащил из-за пазухи светящуюся сталь – и проулок озарился ярким голубым светом; любопытная крыса метнулась от него в темноту. Но больше никого и ничего в улочке не было – кроме убитого Карлом замотанного в лохмотья изможденного человека. С трудом поднявшись, Кетхол носком сапога перевернул психа, но перед тем – на всякий случай – несколько раз ткнул его собственным мечом.

Ничего особенного – просто псих. В Эвеноре такое случается. Жизнь рядом с фэйри пагубно отражалась на некоторых людях, превращая их в бешеных берсерков, стремящихся уничтожить и себя, и тех, кто попадется под руку. Психоз поражал не многих – примерно одного на пять сотен, но и этого было довольно.

Над головой в ритме Карлова пульса замигали огоньки фей.

Иди за ними. Приди ко мне.

Кетхол изумленно вскрикнул. Дарайн вытащил пистолет. Пироджиль завертел лошадь волчком.

Иди за ними. Приди ко мне.

Карл вздрогнул.

– Кто это? Пироджиль – убери свет.

Иди за ними. Приди ко мне. Стоило Пироджилю спрятать светящийся металл – и огоньки выстроились вдоль проулка, их мерцание казалось настойчивым подмигиванием. Странно – но в улочке от этого светлей не стало.

Иди за ними. Приди ко мне.

Карл вытащил из седельной сумки амулет и надел ремешок на шею. Феевы огоньки протянулись через улицу, образуя воздушную дорожку к посольству Фэйри.

Посольство – какое-то глупое слово. Куда лучше «перст указующий».

Иди за ними. Приди ко мне.

– Ты за меня или против?

Не то чтобы он поверил в положительный ответ – но отрицательный помог бы ему принять решение.

Не так. Иди за ними. Приди ко мне.

Он решил не ходить и собирался напомнить остальным, что пора ехать дальше, но тут вселенная завертелась юлой.

Когда она успокоилась, они стояли перед посольством фэйри, и неверные тени клубились перед их взором.

– Что будем делать, государь? – подал голос Кетхол. Мясистое лицо Дарайна в резком белом свете лоснилось от пота. Тыльной стороной ладони он стряхнул пот со лба.

– Что-то мне не хочется внутрь.

Карлу вспомнилось: он велит остальным следовать за собой к посольству по указанному огоньками пути.

Но воспоминания были отстраненными, размытыми, бестревожными.

Верно. Я изменила события. В Фэйри мне это доступно. Это развлекает меня.

– Но здесь не Фэйри.

Это лишь вопрос взгляда на вещи. Я смотрю на них иначе, чем ты, Карл Куллинан. В Фэйри ли, в Эвеноре – имеет значение лишь мой взгляд. Я решила, что ты и я…

Мир снова завертелся вокруг – и вот уже Карл один в мерцающем нечто. Это не комната, решил он. Хоть на комнату и похоже.

…должны встретиться.

Хоть место и было совсем не похоже, ощущения от него были в точности теми же, что от комнаты, где в последний раз принимал его Дейтон. Или Арта Мирддин, или какое там у него настоящее имя.

– Оба настоящие, – сказал голос над ухом.

– Дейтон?

– Это его имя. Ой, ты решил, что я – это он? Зря. – Голос обрел интонации и глубину. – Он человек – в своем роде.

– А ты – нет?

– Ты догадался верно, Карл Куллинан.

– Кто же ты?

– Как мое имя? Зови, как хочешь. – Отдаленный смешок был почти женским. – Впрочем, больше всего подходит Титания – учитывая все в целом. Если ты способен его учесть. Но даже если и нет.

– Царица фей?

– Она самая.

Карл заставил себя говорить спокойно.

– Тогда тебе вряд ли нужна Гильдейская плата.

Еще один смешок.

– Ты понял верно.

Она возникла из ничего: чудовищно уродливая, жирная баба, полулежащая на крытом пурпуром диване. Одной рукой она играла золотой цепочкой на обтянутом алым шелком бюсте, другой держала жареную баранью ногу. Откусила добрый кусок.

– Ты предпочел бы иной облик? Это не важно. Я немного изменю правила игры – для тебя. – Толстуха откинулась на диване. Баранья нога исчезла.

Должно быть, он моргнул, потому что не заметил, когда она изменилась. Диван остался тем же – но вот на спинку его опиралась совершенно иная женщина, столь прекрасная, что у Карла захватило дух. Ее высокие полные груди только что не рвали туманное одеяние, что струилось кругом ее тела, оставляя обнаженными длинные красивые ноги.

– Так лучше, Карл Куллинан? – спросила она теплым контральто. Взгляд ее был ровен; опершись подбородком на руку, она созерцала Карла. По лицу ее было видно, что тревоги не касались ее ума; оно было гладким, высокие скулы чуть тронуты розовым. Из-под длинных ресниц, не мигая, смотрели на Карла холодные глаза. Алые губы разошлись в мгновенной улыбке, по белоснежным зубам пробежал язычок – и спрятался.

– Нравится тебе то, что ты видишь? – Она поднялась и встала перед ним. Туман прижимался к ней, словно живой, обнимая налитое тело.