Книга Злые происки врагов - Варвара Клюева

Прошка разбушевался не на шутку, но успеха не имел. Ему не удалось склонить на свою сторону ни Лешу, ни Генриха. Они тоже считали Санина достойным юношей и согласились со мной, что довериться ему — самый надежный способ узнать, кто такой Виктор — реальное лицо или миф.

К сожалению, довериться ему немедленно у меня не получилось. Ни по рабочему, ни по домашнему номеру телефон не отвечал. Я оставила лейтенанту сообщение, попросив перезвонить мне на сотовый.

— Почему на сотовый? — удивился Леша, когда я спросила у него номер телефона.

— Потому что мы сейчас уезжаем, — объяснила я. — Кто знает, когда Санин объявится, а нам еще предстоит одно неотложное дело.

— Показать фотографии соседям Виктора?

— И соседям Доризо. Я сейчас изображу душку-Инну, а потом отсканирую все и распечатаю в трех экземплярах.

— Почему в трех? — спросил Генрих.

— Нужны четыре комплекта. Один нам с Лешей, и по одному — тебе, Марку и Прошке. Не ходить же вам гуртом. Поделите между собой квартиры — так получится гораздо быстрее. Наверное, нам с Лешей лучше опрашивать соседей Виктора. Они уже видели нас сегодня в компании Санина, так объяснения давать не придется. А вы поезжайте в дом Доризо. На всякий случай я состряпаю для вас удостоверения частных сыщиков.

По-моему, я уже упоминала, что подделкой документов грешу с малолетства. Когда-то изготовление достоверной «ксивы» требовало немалого искусства и времени. Теперь, в эпоху персональных компьютеров с их богатыми графическими возможностями, любой «чайник» справится с делом в считанные минуты. Через час я уже наклеивала на свеженькие удостоверения фотографии, содранные с фальшивых же проездных документов.

— Ну вот. Ламинируете, запакуете, и ни одна собака не усомнится в их подлинности. Тем более что мирные обыватели наверняка представления не имеют, как должны выглядеть документы частного сыщика.

Покончив с удостоверениями, я принялась за портрет Инны и через несколько минут представила результат на суд общества. Увидев мое творение, Прошка взорвался негодованием.

— Кто это — Медуза Горгона?! — кричал он, размахивая моим листочком. — Инна — милая, симпатичная девушка. Посмотрел бы я на придурка, который опознает ее по этому, с позволения сказать, портрету!

Я много чего собиралась сказать в ответ, но так и не произнесла свою речь, потому что Марк переметнулся на его сторону:

— Нас сейчас не интересует твое художественное вИдение, Варвара. В данном случае от тебя требуется только фотографическая точность.

Я поворчала, однако взялась за карандаш. Прошку не удовлетворил и второй портрет, но тут уж я взорвалась и наотрез отказалась что-либо переделывать. Оставалось только отсканировать фотографии с рисунками, и можно было выступать. Но когда я вышла из спальни с ворохом бумаги и кликнула клич: «По коням!», Прошка слабым голосом объявил, что никуда не поедет, — у него-де разболелась голова.

— Это от голода! — встрепенулся Генрих. — Тебе срочно нужно подкрепиться.

— Это от злобы, — констатировала я. — Нечего было так громко орать.

— А по-моему, это обыкновенная лень, — поставил Марк собственный диагноз.

Леша оставил свое мнение при себе. Поскольку относительно методов лечения консилиум тоже не пришел к согласию, Прошка сам прописал себе постельный режим и полный покой. И, не теряя времени даром, выполнил собственное предписание, то есть плюхнулся на диван. По опыту зная, что стащить его оттуда можно только бульдозером, мы махнули рукой и выступили неполным составом.

На станции «Проспект Мира» отряд разделился. Марк и Генрих перешли на кольцевую, а мы с Лешей поехали на «Китай-город», где нам предстояло пересесть на Таганскую линию. Заметив, что у Леши какой-то отстраненный взгляд, я поинтересовалась, о чем он думает.

— Пытаюсь найти хоть какое-то объяснение звонкам, — ответил он, склонившись к моему уху. — Если подумать, они не лезут ни в одну версию. Все остальное выглядит достаточно логично. Некто обирает женщин и избавляется от жертв мошенничества, чтобы не подняли шум. Потом убирает опасного свидетеля — Анненского. Если Виктор — реальное лицо, то убийца — он, и он же убирает Доризо — из тех же соображений, что и Анненского. Если Виктор — миф, то Синяя Борода — сам Доризо, и его могла убить Инна. Или, допустим, очередная намеченная жертва, узнавшая о его истинных намерениях. Но зачем кому-то понадобилось вызывать тебя в квартиру с телом? Для Виктора твое появление на месте преступления было бы просто опасно, для Инны или неизвестной нам женщины-жертвы оно не имело смысла. Складывается впечатление, будто звонки — это отдельная история, не связанная с убийствами. Но, учитывая, что первый раз тебе позвонили, когда Доризо был еще жив… позвонили с единственной целью — убедиться, что ты будешь доступна, когда понадобится выманить тебя в квартиру покойника, о независимости событий говорить смешно.

— Не ломай голову, Леша, у меня есть правдоподобная версия. Мне звонила Инна. Она же и прикончила Доризо.

— Инна?! Зачем ей тебе звонить? И как она узнала, кого из одноклассниц ты хорошо помнишь? А голос? Как ей удалось сымитировать голос Надежды так удачно, что ты ничего не заподозрила?

— Я отвечу, если ты прекратишь бомбардировать меня вопросами. Первое: зачем Инне понадобилось звонить. Ты заметил, как у нее перекосило физиономию, когда она меня увидела? Вывод напрашивается сам собой — она меня ненавидит. За что — вопрос посложнее. Предлагаю на выбор два варианта ответа. Оба они предполагают, что Инна знала о тождестве Виктора и Доризо. Вариант первый: она пришла в ярость, когда я посмела грубо отшить ее драгоценного Олега.

Леша хмыкнул.

— Ну а второй?

— Ты помнишь сюжет романа, предложенного ей Доризо? Герой-мошенник сталкивается с дамой, которую ему не удается очаровать, и влюбляется без оглядки, плюнув на красивую молодую помощницу. Возможно, в голове Инны, предпочитающей писать свои романцы с натуры, произошло небольшое смещение. Ну, перепутала она малость вымысел с реальностью, что поделаешь? После моей стычки с героем, ей показалось, что я подхожу на роль его дамы сердца. Поскольку концовка сценария Доризо ее не устраивала, она решила убрать героя и повесить его убийство на меня.

Леша снова хмыкнул — еще более скептично.

— Ну ладно, допустим. А откуда ей знать про Гелену и Надежду?

— Элементарно, Ватсон. Если помнишь, она собирала информацию о потенциальных жертвах и проявила на этом поприще изрядную ловкость. Надо думать, сплетни местных кумушек обо мне ее не удовлетворили. Явиться под видом журналистки ко мне на работу она не могла — я работаю дома. Ей оставалось только наведаться в мою школу и узнать имена соучеников, с которыми меня связывало нечто большее, чем просто общее место учебы. Надежда — моя подруга; поэтому сунуться к ней с вопросами хитрая Инна не рискнула. Но познакомиться с ней, наверное, познакомилась под каким-нибудь надуманным предлогом. А вот с Гелей ей стесняться было нечего. Должно быть, они славно перемыли мне косточки. Ну что, устраивает тебя мое объяснение?