Книга Хроники инспектора Ротанова - Евгений Гуляковский

В этом месте их беседа была прервана появлением Линды. Видимо, она решила достойно встретить неожиданного гостя, тщательно причесалась, чего не делала все последние дни. Подкрасилась, надела новую блузку, хорошо подчеркивавшую ее высокую полную грудь. И поверх блузки вызывающе поблескивал висевший на цепочке алый аромский жемчуг… Первый раз она надела его так открыто.

Разумеется, Ротанов ожидал какой-то реакции со стороны Гранта на это перевоплощенное явление, но то, что произошло, повергло инспектора в полное недоумение.

Грант побледнел, его глаза расширились, словно он увидел привидение, а на лбу выступили капли пота. Наконец, кое-как совладав с собой, он пробормотал:

— Я извиняюсь… Но мое приглашение посетить нашу колонию может обернуться большими неприятностями для вашей дамы…

— Объясните, что вы имеете в виду?

— Она будет немедленно убита, если кто-нибудь из наших людей увидит на ней это «украшение». — Грант выплюнул слово «украшение», его глаза сузились, и он не отрывал от Линды ненавидящего взгляда.

— Но почему, черт возьми! Договаривайте, наконец!

— Вы читали мои записи, вы знаете, как создавались эти камни, и вы еще спрашиваете?!

— Но она этого не знает! А кроме того, те, кто носят жемчуг, не имеют никакого отношения к его создателям!

— Так расскажите ей обо всем! Ведь именно люди, согласные платить баснословные деньги за нашу кровь, спровоцировали производство жемчуга!

— Его больше не производят. И никогда больше не будут производить!

— О чем это вы? — осведомилась Линда, небрежно пожимая плечами.

— Этот человек говорит, что тебе нельзя встречаться с местными людьми, потому что каждая аромская жемчужина стоит одну человеческую жизнь, а его товарищи были как раз тем живым «материалом», который отправляли под нож ради производства жемчуга. Я давно просил тебя расстаться с этим талисманом, но мои доводы казались тебе неубедительными, может быть, теперь ты к ним прислушаешься?

— Вот еще! Меня уже пытались убить из-за моей драгоценности, и даже не один раз. Но сделать это не так-то просто, особенно сейчас, когда камень вновь наполнился силой! Все эти басни о происхождении драгоценности люди выдумывают из зависти.

— Это не басни. Я знаком с подлинными документами, подтверждающими происхождение здешнего жемчуга. Но тебя, похоже, совершенно не трогает то, что твое украшение появилось на свет ценой человеческой жизни? Ты готова носить на шее чужой прах?

— Перестань говорить гадости! Он красив, мой камень, мне приятно его носить, а если вам это не нравится, я могу не утруждать вас своим обществом!

Линда ушла, хлопнув дверью, и некоторое время над столом висела неловкая тишина.

— Она сильно изменилась за последнее время. Стала раздражительной, болезненно реагирует на любую мелочь… У нас была нелегкая дорога. Простите ее.

Словно не соглашаясь с объяснением Ротанова, Грант отрицательно покачал головой.

— Так и должно быть. Тот, кто носит на себе камень смерти, приближает эту гостью к себе. Камень действует на людей, как наркотик. Излечивает все болезни, дарит наслаждение и одновременно высасывает из того, кто его носит, все жизненные соки.

— Вы рассказывали о песчаниках, — напомнил Ротанов, стараясь вернуть прерванную появлением Линды беседу в нужное ему русло. — Вы говорили, что их нельзя убить, но можно разрушить. Каким образом? С этими существами мы еще не сталкивались, хотя уже имели опыт столкновения с их летающими прозрачными собратьями.

— Это были воздушники — самые непрочные из них. Похоже, они являются родственниками тех тварей, что вылезли из морской воды. Но песчаники резко отличаются от всех прочих. Они почти неуязвимы. Даже выстрел из бластера не может разрушить их панцирь. Его поверхность лишь сплавляется от высокой температуры и становится еще крепче. Есть только один, весьма рискованный способ уничтожить песчаника. Дождаться, когда он встанет на задние ноги перед атакой, и всадить ему пулю в то место, из которого расходятся все его шесть лап. Там есть такой круг, с блюдце величиной. Но, если не удастся попасть в этот кружок с первого выстрела, считайте, что с вами покончено. Удар когтей песчаника способен пробить даже защитный скафандр. А незащищенное человеческое тело он рассекает на несколько частей одним ударом. И очень немногие способны хладнокровно дождаться нужного момента, чтобы всадить пулю в этот круг.

— С какой целью они нападают? Что они делают с трупами? Сжирают их?

— Ничего подобного. Они не обращают на тела своих жертв ни малейшего внимания и, убив одного человека, тут же начинают искать следующего.

— Вам не кажется это странным? Хищники охотятся ради добычи, но эти…

— Они словно мстят нам за то, что мы разрушили их дом…

— Дом, какой дом?

— Видимо, та подводная сфера была их домом, до ее разрушения здесь не видели ни одного враждебного людям существа.

— Да, странная мертвая планета, на которой эволюция получила такое однобокое развитие, — богатая флора и никакой фауны… Что-то за всем этим кроется. Действия этих существ кто-то должен направлять. Не бывает беспричинной ненависти. Сами они слишком просто организованы для того, чтобы обладать памятью, и вряд ли способны на осмысленную месть.

— Вы прочли весь мой дневник?

— Почти весь. Кроме последних страниц. По-моему, в вашем компьютере завелся какой-то вирус.

— Да. Я с ним хорошо знаком. Этот вирус зовется Роном Палмесом. Тот самый человек, что когда-то помог мне получить работу на верфи и вынудил подложить в аппарат кассету со снимками места, на котором находилась живая сфера…

— Но какое отношение Палмес имеет к вашему компьютеру? Как он сумел в него попасть? Я видел его лицо на дисплее!

— А вот этого я не знаю. Возможности этого человека превосходят воображение, если он вообще человек.

— Вам с ним приходилось сталкиваться после катастрофы?

— Нет, он исчез, если не считать того, что его рукой выборочно стирается из моего компьютера информация, связанная с катастрофой и с причинами, ее вызвавшими. Иногда он пытается разговаривать со мной, используя мой компьютер, но я никогда ему не отвечаю и каждый раз после посещения дома оставляю на столе кристалл с новой копией записи моего дневника. У меня их много, этих копий. Так что не огорчайтесь, если вам нужна копия моего исследования, я вам ее подарю.

Ротанов усмехнулся про себя определению «исследование». Любому автору его работа всегда кажется значительней, чем она есть на самом деле. Но этот дневник со всеми наблюдениями и фактами, собранными автором, и в самом деле обладал немалой ценностью. Поблагодарив Гранта за его любезность, Ротанов предложил немедленно приступить к подготовке поездки в новое поселение и отправиться туда на следующее утро. Никто не стал возражать. Разве что Зарудный посмотрел на него с некоторым сомнением.