Книга Эпицентр - Кирилл Патрыка

Теперь над лесом я видел две тучи дыма. Одна — от горящего на хуторе «лендкрузера». Вторая… Вторая, куда большая и такая же маслянисто-черная, тянулась в небо в той стороне, куда я направлялся.

Черт побери! За годы жизни в Зоне я здорово научился лавировать, вовремя нападать и отступать, обходить непреодолимые препятствия и преодолевать те, что мне по зубам. Но, взявшись командовать походом, я, кажется, кое-чего не учел. Я давно превратился в одиночку, самолично принимающего решения и отвечающего только за себя. Когда-то меня учили армейские наставники, что командир должен контролировать ситуацию, а не бросаться очертя голову на врага в штыковую. Но именно это я недавно и сделал. А дисциплины в Зоне не осталось нигде никакой. Даже у таких людей, как мои спутники.

И, кажется, последствия не заставили себя ждать. Вторая туча дыма красноречиво свидетельствовала об этом. Володя Исаев неплохой боец, но его парни в сущности мальчишки, да и у него самого нет большого боевого опыта. И моего «шестого чувства».

Сейчас я напряг это чувство изо всех сил… На трассе случился бой, и, кажется, не все наши выжили. Уцелевших я чувствовал, их было меньше десятка. Но кто остался, я определить не мог. Их сигналы смешивались в возбужденную, остервенело-испуганную сумятицу. Лариса точно была жива. Ее «волну», такую знакомую, я все-таки выделил среди прочих.

Минут через двадцать я увидел… И резко сбросил газ.

Основной клуб смоляного дыма исходил от горящего бензовоза. Пылал не только он сам, но и обширная лужа растекшегося вокруг горючего.

Грузовик лежал на боку в кювете. Следов крупных попаданий на нем не было, зато хватало пулевых отверстий.

Шедший в авангарде бэтээр тоже горел. Возле него на земле я заметил несколько неподвижных тел. И только вездеход, стоявший чуть наискосок, оставался относительно невредимым, если не считать вмятины на борту, окруженной обширным пятном копоти. Туда, видимо, угодил заряд гранатомета. Но Работяги смастерили славную машину. Керамический слой брони погасил кумулятивную мощь заряда, а металл выдержал рассеянный взрыв. Я понял, что у нас осталось лишь одно транспортное средство.

Чуть поодаль, в придорожных зарослях, горел танк. Судя по всему, он таился в них, пока не показалась наша колонна. А потом выполз из своего укрытия и в упор вмазал по транспортеру.

Спрыгнув с мотоцикла и пробежав вперед, я увидел нескольких человек, склонившихся над лежащим на обочине телом. Исаев! Его камуфляж был густо перепачкан кровью. Возле бэтээра распластались несколько его бойцов. (Остальные, надо думать, так и остались внутри.) Вокруг Володи толпились Лариса, Профессор и Ольга со своими подручными.

При моем появлении все дружно обернулись. Я подошел, глянул. Исаева ударило осколком и обожгло. Лариса пыталась его бинтовать. Вряд ли в этом имелся смысл: осколок попал прямо в середину груди. Странно, что Володя до сих пор оставался жив. Я склонился над ним. Он был в сознании.

— Серый, — прохрипел он. — Извини.

— Молчи, — сказал я.

Он хотел что-то объяснить, но язык его не слушался.

— Это все?

— Все, — кивнул Профессор.

…Ольга рассказала о случившемся лаконично и почти невозмутимо.

После моего отъезда бразды правления перехватил неугомонный Леха Георгиев. Ему показалось, что представился удобный момент покомандовать. Они тут же сцепились с Исаевым. Володя требовал неукоснительно выполнять мой приказ. Георгиев же, напротив, решил «не задерживаться». Они чуть не подрались. Георгиев, кандидат каких-то наук, в прежние времена заведовал лабораторией в НИИ. Я слышал, что специалист он был неплохой, только лишних амбиций много. Теперь эти амбиции проявились во всей красе. Оттесненный от руководства, он решил взять реванш, мало задумываясь о последствиях. Он понятия не имел, как вести себя в такой ситуации в глухих дебрях Зоны.

Я недооценил его гонор и способность давить. Он надавил по полной программе. И на Профессора, и на Ольгу, и на других, кто был против. Ольга с ее людьми и Профессор возражали до последнего. Но Директор-то назначил командиром Леху, а не меня. Научники (черта ли они понимали в боевой обстановке!) дружно встали на сторону своего шефа. Тот под конец пригрозил Исаеву, что отстранит его от командования бойцами и пересадит в грузовик. Володька обложил всех матом и погнал вперед свой транспортер.

…Танк объявился в придорожных зарослях прямо перед носом колонны. Танкисты, правда, оказались никудышными артиллеристами. Первый снаряд пролетел мимо и случайно угодил в бензовоз. Это дало бойцам Исаева секунды, чтобы что-то предпринять — до следующего залпа. Когда второй снаряд попал в бэтээр, они уже успели навести свой мини-«Град». После взрыва кто-то умер не сразу и сумел активировать пуск. Ракетная установка выплюнула в танк весь боезапас. Одного попадания оказалось бы маловато. Но рой ракет превратил танк в факел.

Потом началась беспорядочная перестрелка. В кустах пряталась еще и «пехота».

Грузовик дал задний ход и попытался развернуться, но его изрешетили пулями. Водитель и его напарник были убиты, машина вильнула и боком завалилась в кювет.

Когда реактивная граната ударила в вездеход, те, кто находился в нем, решили, что машина загорится и взорвется. И посыпались из люков. Бойцы, управлявшие вездеходом, выскочили первыми, непрерывно стреляя в надежде прикрыть остальных. Их скосили автоматные очереди. А затем Георгиева и еще одного научника. Только «специалист широкого профиля», а в сущности компьютерный гений Игореха Лаптев не утратил самообладания. Оставшись в машине один, он сообразил, что она не собирается взрываться, быстренько перебрался в кабину, напялил стрелковый шлем и схватился за джойстик. Дальше все, похоже, происходило, как в его любимых компьютерных играх. Управление вооружением вездехода не слишком отличалось от управления каким-нибудь «Думом» или «Куэйком». Игорь шарахнул из всех пушек и пулеметов разом, сметая нападавших. (Только теперь я заметил в придорожных кустах мертвые тела врагов.)

Танк сгорел вместе с экипажем. Если кто-то из вражеской «пехоты» и спасся от шквального огня Игорехи, то признаков своего присутствия он не подавал. Вездеход грозно поводил стволами, значит, Лаптев все еще оставался на боевом посту и продолжал играть в свой «Куэйк». Я на всякий случай мысленно пошарил вокруг. Но никого живого поблизости не обнаружил.

Лариса, стоявшая на коленях возле Исаева, вдруг негромко вскрикнула.

— Он умер, — плачущим голосом сказала она.

Профессор обнял ее и помог подняться.

«Хорошо, хоть раненых нет. У тех, кто выжил, одни царапины», — подумал я. И выругался про себя. Душевный вы человек, господин Ездок! В такую минуту радуетесь отсутствию лишней обузы. А если б оказались раненые, может, следовало их добить? Чтоб не отягощали.

…Часа два мы потратили на похороны. Почва на лесной опушке оказалась мягкой. Своих уложили в братскую могилу и закидали землей. Профессор заикнулся, что и прочих бы неплохо упокоить. Но я скомандовал «отставить». Спорить никто не стал.