Книга Сын безумия - Алексей Бергман

Интеллект пока не включен в этот список.

Даяна распрямила плечи и очень пожалела, что сидя не может видеть принца, они расположились за столом на одной линии. «Так бы и убила его взглядом! Сорвала с шеи тесемку с камнем и убила! Ненависть десятикратно увеличивает силу мысли…»

Но, встав из-за стола, леди Геспард отправила Ранвалу совсем другой взгляд. «Я жду, я согласна, ты победил», — говорили ее глаза.

И принц понял, опустил веки и кивнул. В играх мужчин и женщин не нужны слова. Достаточно лишь взгляда, брошенного вскользь, дрожания ресниц и сбитого дыхания…

Дыхание Даяны сбивала ярость. Рвущая душу не хуже звериного рыка. «Он победил, но он потерпит поражение! — Шагая по длинным замковым переходам, Даяна мысленно готовила „сюрприз“ для принца. — Он хочет от меня покорности? Он ее получит. Я буду самой покорной и нежной, пленительной, пугливой, расчетливой… Я отомщу! Как женщина, как пленница, как крошечная змейка, забравшаяся под одежду и укусившая за сердце!»

Когда-то много лет назад, убегая по всем галактикам от погони, Даяна встретила на своем пути правительницу Маргу. Вейзанку. Женщину, принадлежавшую расе, изучившей и подчинившей себе все мыслимые способы наслаждения. Вейзанки считались самыми искусными любовницами изученной Вселенной, о них ходили легенды, им посвящали песни, слагали вирши, любовь волшебных женщин стоила дорого, но иногда они ее — дарили.

Правительница Марга подарила Даяне дружбу. И, скрашивая время в путешествии — леди Геспард встретила компанию вейзанок на трансгалактическом лайнере, — посвятила сбежавшую жену посла в некие премудрости любви. Нехитрые, но действенные. Еще ни разу Даяне не доводилось проверять эти приемы на практике, но сейчас, по всей видимости, время пришло.

В мире, где безраздельно правят мужчины, допустимы любые способы защиты.

Нельзя сказать, что леди Геспард успела полностью проникнуться духом пуританства, воспитанным у ее мужа древней религией землян — христианством. Даяна прошла причастие, венчалась в церкви и часто в трудные минуты вспоминала Бога, но кочевая посольская жизнь вносила коррективы. Супруги Геспард посещали разные миры. Цивилизации, где институты брака даже не упоминались, где обнаженность считалась нормой, а совокупления происходили как общий праздник. Свобода выбора партнера ставилась во главу угла, и иной секс — по обязательству?! — относился к болезненным фантазиям. Извращению.

На одной из планет традиционным был порядок жестокого подчинения одного из партнеров. И если бы лорд Геспард или его жена сказали, что на Земле подобное обращение является преступным, аборигены вряд ли поняли, о чем вообще идет речь. «Изнасилование? В чем суть этого понятия? Насилие в любви рождает ответную, сильную реакцию, в страсти нет грубости…»

Много миров видела леди Геспард. Зацикленных на сексе, воспроизводстве и чувственных утехах; мирах, отринувших привязанность и любовь, живущих как единый рабочий механизм; полигамных и моногамных, где супруги предпочитают смерть измене. Она бывала на планетах холодных, где в каждом доме тебя пускают в общую постель и согревают телом. На планетах пустынных, где живут отшельники, где каждое новое лицо вызывает дрожь отвращения у хозяев.

Много миров встречалось на пути Даяны.

Но везде каждый ее поступок был вызван добровольным стремлением. Даяна была вольна принимать или не принимать традиции любой цивилизации.

Принц Ранвал лишил ее этого права.

Что ж… Он получит то, что заслужил. Вейзанки никогда не оставляли ран на сердце, перед уходом они улыбкой и нежными приемами успокаивали оставленных любовников, внушали им иллюзию «прекрасной потери» и оставались в умах как воспоминание — прекрасное и любящее. В том была сила этой расы. Дарить любовь, не забирая взамен душу.

Иначе в галактиках давно бы правили вейзане. И вряд ли с ними могли соперничать бесстрастные нации. Цивилизации упорядоченной логики не до конца понимают процессы, правящие миром. Не всегда и не все можно вычислить с помощью математики…

Когда-то давно Даяна упрекнула одного из легисов — его звали Говид Кырбал, и он увозил леди Геспард с Песочницы — в непонимании сути человека: «Вы упорядочили мир по своему подобию. Но человек мертв без страстей. Так чем вы собираетесь править — миром мертвых?»

Но дикая страсть Ранвала вызывала у Даяны отторжение. Он шел к ее постели напролом, ломая душу…

«А как бы он понравился тебе, читая стихи и распевая песни под балконом, как очумевший от любви менестрель? — Проклятая рассудочность, внутренний голос, что всегда спорил с Даяной, показал ей другого принца. Смиренного и кроткого, гладкого, как шелк, и мягкого, как бархат, одетого в пугливые одежды нежного любовника, скрывающего страсть под обманным пологом тишайшего послушника. — Такой Ранвал тебе понравился бы больше? Не-е-ет, он умен. Принц показал себя без всякого притворства, он был такой, как есть, — мужчина, царь, правитель. Вы оба недостойны лицемерия…»

«Нет, нет и нет! Он ошибся!»

«В себе? В тебе? Не выбрал правила игры, угодные обоим?»

«Да, да, да! Он не спросил! Он приказал!»

«А так ли уж противно подчиняться?»

Принц не пришел той ночью. И злые слезы на лице Даяны высушило утреннее солнце. Ярость уснула вместе с ней, томительное ожидание оказалось хуже принуждения.

И поздно днем, когда ее разбудила вошедшая служанка, Даяна вдруг испытала обиду. Столько сил, столько страсти разбилось о стены пустой комнаты, что она невольно почувствовала себя брошенной женщиной.

Причудливая коллизия, не правда ли? Готовиться к внутреннему отпору и обрушить его в пустоту.

И был ли в этом расчет?

— Их высочество лично оседлали скакуна и сели в седло, — тихо, с некоторым трепетом поведала служанка.

— Без помощи слуг? — подскочила с постели Даяна.

— Сам. И даже принц не помогал.

— Принц… Их светлость тоже был там? — Удивление продолжало нарастать.

— Да. И он, и весь двор.

— Так я свободна? — сама себя спросила Даяна.

Служанка не расслышала вопроса, поставила кувшин с теплой водой на тумбу возле тазика и, поклонившись, вышла.

— Я свободна, — тихо повторила леди Геспард и еще отчетливее почувствовала себя отвергнутой. Забытой, как стоптанная домашняя тапка, ненужная и холодная.

«Какое унижение! Заставить женщину быть согласной, сказать глазами: „Я приду“ — и бросить!» Закусив губу, Даяна рухнула на подушки. И попыталась заставить себя не думать ни о чем. Пора готовиться к обратному пути, а уязвленное самолюбие женщины, брошенной до постели, не лучший помощник при сборах.

Едва умывшись, Даяна побросала вещи в дорожную сумку, надела плащ и, взяв Кавалера на руки — негодник всю ночь где-то ловил мышей… или кисок?! — пошла к принцессе.

— Вы уезжаете, Даяна? — Дочь герцога сидела за туалетным столиком, а служанка убирала ее волосы под сеточку, украшенную розовыми жемчужинами.