Книга Там, где обрывается жизнь - Михаил Март

— А зачем ей различать его в толпе. Парня сбили на середине проезжей части. Здесь нет перехода, и она его увидела сразу же, как он сошел с тротуара, — продолжал настаивать на своем молодой. — Рванула с места и чпокнула его. Это он еще далеко отошел от обочины, могла бы и раньше его поцеловать. Реакция плохая. Женщина есть женщина. Место на дороге хватало, успела бы объехать. С той стороны светофор был перекрыт, и она одна ехала по трем полосам. Нас окатила из лужи, проскочив в метре от бордюра, а его шандарахнула возле разделительной полосы, будто пыталась выскочить на встречную. А почему не ехать по второй полосе? Даже на той же скорости, но прямо? И нас бы не обдала грязью, и мужика не сбила бы. На пьяную она не похожа, чтобы петлять. Наезд совершен умышленно.

Выступили еще несколько свидетелей. Все говорили об одном и том же. Три женщины подтвердили слова парня — за рулем сидела молодая девушка. Про темные очки и перчатки никто больше -ничего не сказал.

— Кто-то еще может утверждать с уверенностью, что за рулем иномарки сидела девушка?

— Может, — сказал мужчина с газетой в руках, не участвовавший до этого момента в дебатах. — Митька Коршунов, бармен из ресторана «Вирджиния». Он стоял рядом со мной. Я его узнал, но не поздоровался, он-то не обязан помнить всех клиентов.

— Откуда же вы знаете его фамилию?

— В этом ресторане даже официантки носят на кармане пристегнутые прищепкой пластиковые таблички с фотокарточкой и полным именем. Клиент должен знать, на кого жалуется.

— А где же он? — спросил Роговской.

— Ушел. Многие разошлись, кто торопился.

— Почему вы уверены, что Дмитрий Коршунов видел женщину за рулем?

— Когда машина сбила того мужчину, он вскрикнул: «Вот сука!» — и побежал к потерпевшему первым. Ну куда там! После таких ударов не выживают. Человек не волейбольный мяч.

К Роговскому подошел капитан и отозвал его в сторону. Женщина из числа свидетелей крикнула им вслед:

— У сбитого человека была сумка в руках.

— Да, да, спасибо. Мы ее нашли, — сказал капитан.

— Что за сумка? — спросил майор.

— Обычная хозяйственная, пустая. Я думаю, погибший шел в продуктовый магазин.

Роговской осмотрелся по сторонам.

— Документы у него нашли?

— Нет.

— Смотри, Юрик, до перехода сто шагов вперед. Другой переход позади нас у светофора, где на момент аварии горел красный свет. Тоже близко. Но парню понадобилось перебегать дорогу именно здесь. На стороне, с которой он шел, сплошные бутики, а напротив супермаркет.

— И что? Я уже догадался, что он шел в магазин.

— Значит, он живет в этом доме. Напротив. Иначе перешел бы дорогу в положенном месте, но делать крюк не стал, а пошел напрямую.

— Обычное явление. Одет в спортивный костюм и кроссовки. Вид домашний. Ему лет пятьдесят, солидный человек, такой не станет разгуливать по улицам в кроссовках. Выскочил на минутку.

— И делает это каждодневно. Женщина в машине поджидала его, поглядывая на часы. Это умышленное убийство.

— Так вот, Вася, мне уже доложили. Ребята нашли «Порше» на соседней улице. Без водителя, разумеется. Там ее ждала другая машина.

— Предположительно.

Капитан протянул Роговскому бумажник.

— Это все, что мы нашли в его карманах.

Майор раскрыл бумажник. Кроме денег, в нем лежали две фотографии. Одна непонятная, старая, черно-белая. На фоне пальм стояли пятеро в пятнистой камуфляжной форме, с автоматами Калашникова наперевес. Четыре мужчины и женщина. На обратной стороне надпись, сделанная красивым почерком: «Вечная память живым и погибшим». В четырех углах следы от клея. На второй фотографии, цветной, современного образца, красовалась очаровательная девушка Яна Прудникова.

— Отличный портрет, — сказал капитан. — Наверное, его дочка.

— Папашу этой девушки убили полтора месяца назад, Юрик. Меня другая фотография интересует.

— Я знаю, Вася, ты не любишь знакомиться с трупами, а потому скажу тебе, что покойничек смахивает на того, кто стоит справа на фотке. Только сейчас у него обожжена верхняя часть лица и голова. Парик валялся рядом. Снимочку лет десять, не меньше. Так он мог выглядеть в сорок, а сейчас ему под пятьдесят. Женщине здесь лет тридцать, она самая молодая, но погоны у нее подполковничьи. Похоже, она была их командиром.

— Женщина тоже погибла, Юрик. Она мать этой красотки, а тот, что обнимает женщину, отец.

В отделении для мелочи лежал ключ от квартиры. Роговской опять глянул на дом.

— Девять этажей, три подъезда. К одной из квартир этот ключик подходит.

— Дом-то типовой, Вася. По четыре квартиры на этаже. Девять на четыре — это тридцать шесть, на три подъезда — сто восемь.

— И почему ты в математики не пошел? На корню талант зарыл. Мне нужны твои ребята, Юрик, пока тело не увезли. Надо снять всех кассирш из супермаркета и показать им труп. Они должны узнать постоянного покупателя. И еще хорошо бы опросить старушек со скамеечек. Они любят перемывать косточки жильцам. Все подъезды находятся со стороны двора. Сделаешь?

— Нагрузил.

— Я, конечно, вызову бригаду, но, пока то да се, поезд уйдет. Важно узнать, с кем он живет в доме, почему никто из родственников не выбежал на улицу. Окна выходят на обе стороны. Вой сирен, толпа, пропавший человек, а никто его не хватился.

— Если у этого типа есть семья, то он хранил бы в своем бумажнике снимки детей, а не посторонней девчонки. Похоже, он жил один. А если с родственниками, то они на работе.

— Нет. Он пошел за продуктами к завтраку. Его ждут. Много ли он покупал продуктов? На себя или семью? Кассирши должны это помнить. Человек в парике со следами ожогов должен остаться в памяти.

— Уже перегрузил. А ты что, уходишь?

— У меня есть горячий след и «Порше» на соседней улице. Действуй. Бригаду я сейчас вызову.

10 часов 27 минут

В подвале ресторана Коршунов пересчитывал бутылки с выпивкой. Бармен удивился, увидев майора, и тяжело вздохнул:

— Чувствую, вы меня не скоро оставите в покое.

— Брось, Дмитрий, ваньку валять. Тебя узнали сегодня на остановке. Почему смылся?

— Не видите, товар принимаю. Только что машину разгрузили. Выпивка не дешевая, на моей ответственности. Или вы думаете, я только коктейли делаю? А свидетелей и без меня хватало, нового я вам ничего не скажу.

— Как очутился на остановке?

— Маршрутка сломалась в пути, нас высадили. Пришлось ждать автобуса.

— У тебя нет своей машины?

— Есть. Третий день жду парня резину переобуть. Хватит на шипах ездить.