Книга Вестники времен. Рождение апокрифа - Андрей Мартьянов

– Несколько тысяч безантов, – уныло проговорил король. – А людей нужно кормить, платить рыцарям, отдавать долги. Скоро заявятся ломбардцы и тамплиеры с заемными письмами и начнут сосать кровь. Я бы облегчил положение при помощи приданого Беренгарии, но на деньги Наварры наложила руку матушка, с ней особо не поспоришь. «Все для Англии, все для государства! Посмотрите на Филиппа-Августа! Будьте благоразумнее, сын мой!» Надоело!! Почему Лоншан мог доставать средства и доставал их всегда, а Годфри не может? Казна пополнится, как только мы возьмем несколько городов в Палестине и отправим добычу в Англию! Если повезет, я надумал после взятия Иерусалима повести армию в Египет – в Александрии, Газе и Каире спрятаны сказочные богатства!..

– Воображаю себе картину после похода в Египет, – сладенько выговорил де Борн. – К пристаням Дувра подходят корабли, доверху груженые кошками, взятыми у александрийского эмира в качестве военной добычи… Только, сир, позволю себе напомнить, что в Англии животных никто не купит. Из-за полнейшей нищеты. Какой Египет, мой король? Очнитесь и протрезвейте! Нам бы с Сицилии отплыть! Ричард, поднимись ото сна и придумай, где взять денег! Понятно, что тамплиеры, ломбардцы, Филипп-Август, Папа или Танкред в качестве кредиторов отпадают. Тебе никто не выделит и фартинга. Если сумеешь разжалобить матушку, может быть, Элеонора и найдет немножко золота. Отправлять послов к императору Фридриху? Он сам в тратах, да теперь Барбароссу и не догонишь – армия германца вышла из Нюрнберга еще летом, значит, сейчас Фридрих марширует через Венгрию.

– Византийцы, – вяло предположил король. – Базилевс Андроник богат и вроде бы союзник… Нет, не даст. К тому же деньги нужны срочно. Обратиться к герцогине Бургундской? Что за страшные времена, когда приходится собирать по медяку на святое дело освобождения Гроба Господня!

– Женись на Беренгарии и уговори мать отдать ради похода часть приданого, – хмыкнул менестрель. – Элеонора повозмущается, но, если ты проявишь достаточно терпения и настойчивости, уступит.

– Моя мать еще никогда никому не уступала, – со вздохом напомнил Ричард. – Ни королю Людовику, ни Стефану, ни Генриху… Безусловно, она меня любит, но еще больше любит корону.

– Тогда твои дела безнадежны, – Бертран де Борн, мысленно взвесив все «за» и «против», уяснил, что выхода нет и не предвидится. Деньги кончились, кредиторы, как один, отказывают, а Крестовый поход прекращать нельзя. Тупик. Конечно, часть рыцарей может обеспечить себя самостоятельно, но Ричард не потерпит такого позора. – Послушай, а если переправиться через море на побережье Берберии? К Карфагену, в Тунисский эмират? Взять добычу? У мавров, как говорят, полно сокровищ!

– Думал, – кивнул король. – Ничего не выйдет, за что огромное спасибо Танкреду. Чертов сицилиец все лето изводил берберов и тунисцев набегами, ограбил провинции от Бенгази до Алжира… Представляю, какая теплая встреча ждет нас на африканском берегу! И никаких трофеев.

– Прекрати терзаться, – призвал Ричарда Бертран. – Уверен, Элеонора не оставит тебя в беде. У нее аквитанские вассалы, множество отнюдь не бедных родственников. Королева что-нибудь придумает.

– Нельзя всю жизнь полагаться на мать, – справедливо заметил король и понял, что высказал обвинение в свой собственный адрес. – Бог с ним, поедем в лагерь. Хочу выспаться перед турниром. Обязательно вызову на поединок Танкреда – утверждают, будто он великолепный воин…

Ричард вместе со своим фаворитом забрались в седла и, пустив коней шагом, поехали в сторону, где горели яркие пятнышки костров.

Сарацины, пусть и были нехристями да язычниками, придумали множество полезных вещей – от дамасского булата, секрет которого охранялся почище, чем гарем халифа, до кальянов для курения гашиша. Одно из арабских изобретений украшало шатер Ричарда. На коврах, коими застилался земляной пол, стояла складная кровать из парусины и реек ливанского кедра, которая в походных условиях являлась незаменимой вещью. Король отослал выбежавших встречать его оруженосцев и мессира Бертрана, кивнул страже и, откинув полог, вошел в свой временный дом. Пахло приятно – шатер окуривали благовониями, опять же по сарацинским обычаям. Оставалось лишь сбросить с себя тяжелую парадную одежду и завалиться спать.

– Ваше величество!

– Ну, что еще? – Ричард обернулся. В палатку робко заглядывал один из оруженосцев. – Я ведь сказал – отдыхайте!

– Вас очень хотят видеть! Человек ждет с полуночи, говорит, будто у него важное дело.

– Подождет и дальше, – отказал король, но, когда ему сообщили, что известие доставлено от Элеоноры, Ричард вздохнул и приказал впустить. Вдруг мать сумела раздобыть денег? Хотя если визитер приехал в лагерь только прошлым вечером… Элеонора на ужине могла бы сама рассказать Ричарду спешные новости.

Появившийся в шатре дворянин королю был незнаком. Высокий, прямо держащийся седой старик с серебристой бородкой от уха до уха. Следит за своей внешностью – волосы и борода весьма тщательно пострижены. Даже в полутьме шатра заметно, что глаза у гостя светлые и очень яркие. Приличный, хотя и небогатый костюм, меч на боку скорее всего выкован в Византии – рукоять больно приметная.

В целом выражение лица нежданного визитера полностью соответствовало довольно редко встречающемуся типу людей, которые всем своим видом словно бы говорили: «А я знаю секрет!»

– Приветствую ваше величество и приношу извинения за столь поздний визит, – гость опустился на правое колено и мигом поднялся, не дожидаясь ответного кивка короля. – Мое имя – Ангерран де Фуа, я служу королю Иерусалимскому Гвидо…

– Весьма рад, – ответил усталый Ричард, желая как можно быстрее выпроводить назойливого старикана прочь. Если он явился клянчить у английского монарха помощи золотом или людьми для вечного неудачника Ги – вылетит из палатки быстрее, чем камень из пращи!

– Великого короля Англии с нетерпением ожидают в Палестине, – вежливо, но каким-то странным, двусмысленным голосом произнес мессир Ангерран. – Владетелю Иерусалимскому Гвидо де Лузиньяну требуется помощь монархов Европы против…

– Знаю! – перебил Ричард. – Вы не могли бы выражаться яснее, сударь?

– Яснее? – чуть улыбнувшись, переспросил Ангерран. – Извольте. Вчера я беседовал с вашей матерью, мадам Элеонорой Пуату. Мне ведомо, что ваше прибытие в Палестину, сир, может задержаться из-за крайне досадных обстоятельств. У вас нет денег.

– Что вы себе позволяете? – вспылил англичанин. – Вам не кажется, шевалье де Фуа, что говорить подобные слова королю, мягко скажем, опрометчиво?

– Вы сами просили выразиться яснее, я только подчинился, – спокойно ответил Ангерран. – И вы отлично знаете, что я прав. Не сердитесь, ваше величество. Мадам Элеонора говорила о трудностях, обрушившихся на святое воинство Англии. Я могу вам помочь. Советом.

– Советов мне сегодня надавали до конца жизни, – прорычал Ричард. Этот де Фуа начал раздражать короля своим сдержанным, но ясно выражающимся нахальством. – Пойдите прочь. Если угодно, напишите мне письмо с изложением ваших мыслей.