Книга Дабог - Андрей Ливадный

Миновав коридор, Андрей вошел в обширную комнату. Вся мебель оказалась перевернута взрывной волной. Стол ударило о стену и разбило в щепки. Ковер лежал черной, обугленной массой. Глядя на это, Андрей испытывал невольное сострадание к тем, кто тут жил. Свое участие в данной миссии он пока что не обсуждал. Разве у него был какой‑то выбор? Выволокли из тюрьмы, швырнули в круговорот событий, проволокли, как паршивого котенка, нагадившего в неположенном месте, через добрую сотню световых лет и, пожалуйста, выкинули тут, на совершенно незнакомой планете, с четким и недвусмысленным приказом — убивать все, что движется…

Губы Рощина исказила невеселая усмешка. Ему все меньше и меньше нравилось то, что он делал, но единственной альтернативой была смерть. Если не хочешь участвовать в этом — застрелись. Иначе Сейч с чувством глубокого удовлетворения рано или поздно выстрелит тебе в спину…

Андрей стоял посреди развороченной комнаты, хмуро глядя по сторонам.

В собственной смерти он не видел вообще никакого смысла. Ему точно так же, как и другим, хотелось жить. Это был не инстинкт, не страх, а вполне осознанное желание. Смерть казалась Рощину удручающе окончательной, чтобы думать о ней всерьез. Но и идти напролом, переть против силы, что постоянно маячит за спиной, приставив к затылку холодный ствол, он не был готов. У него в душе не оказалось весомого стимула, чтобы поступать подобным образом. Это был внутренний перекресток, распутье, и каждая из дорог уводила в никуда, в непонятную, пугающую вероятность…

…Рассудив, что протоптался на месте уже достаточно долго для того, чтобы удовлетворить мстительность Сейча, Андрей решил для очистки совести заглянуть в пару соседних комнат и возвращаться назад, доложив, что ничего похожего на пульт не нашел. Пусть лейтенант выбивает двери бункера из орудий своего «Фалангера», с него станется…

Открыв одну из дверей, Рощин заглянул в маленькую спальню, милосердно обойденную взрывами, обежал взглядом ее стены, на которых висели несколько незатейливых картин в рамках, и хотел было идти дальше, когда заметил, как слабо шевельнулась плотная штора, свисавшая до самого пола с обеих сторон оконного проема.

Перехватив импульсную винтовку так, чтобы можно было открыть огонь навскидку, он сделал шаг вперед и резко отдернул плотную завесь.

В сумраке смутно проступил контур вжавшегося в стену человеческого тела, испуганно блеснули расширенные от ужаса глаза, и Рощин, шокированный не меньше, чем бледная, как сама смерть, молодая женщина, заметил ее судорожно сжатые кулаки, раскрытый в задавленном крике рот…

Не надо… Только не кричи…

Почему‑то Андрею стало нестерпимо жаль ее в первую же секунду, как он взглянул в бледное, перекошенное лицо девушки. Он испугался и с неким трепетным, внутренним удивлением понял, что боится не за себя… Впервые в жизни… Это походило на маленький внутренний шок, смерть или рождение чего‑то важного, но пока что необъяснимого и непонятого…

Заметив, как дрожат, кривятся ее губы, он понял — сейчас закричит, взвизгнет, кинется прочь…

Метнувшись вперед, он резко толкнул ее, сбил с ног и четко выученным движением провел прием, заставив затихнуть на полу, одной рукой удерживая ее в данном положении, а ладонью другой молниеносно закрыв ей рот.

— Тихо… — умоляюще, шепотом произнес он. — Только не кричи, ладно? Я не причиню тебе вреда, слышишь?!.

Тело под ним несколько раз судорожно дернулось и затихло, обмякло.

Андрей метнул взгляд в проем окна. Смутные контуры боевых машин прорисовывались вдоль символического периметра низенького, частично сломанного забора.

— Тихо… — еще раз прошептал он. — Сейчас я тебя отпущу, только не делай глупостей, не беги, не вскакивай и не кричи. Дом окружен. Тебя увидят и убьют.

Она не отвечала и не шевелилась, будто была без сознания.

Тем не менее Андрей решил рискнуть. Осторожно он ослабил хватку и освободил свои руки.

Несколько секунд девушка лежала неподвижно, потом шевельнулась, приподняла голову и вдруг сжалась, напряглась, отпрянула, будто раненый зверек, получивший свой первый опыт ужаса и боли…

Однако она не вскочила, как того справедливо опасался Андрей.

В темноте, отражая свет уцелевшего уличного фонаря, блестели ее глаза.

— Рощин, ты где там застрял?! — Голос, пробившийся из наушников коммуникатора, принадлежал Сейчу.

«Только бы не направил сюда инфракрасные сканеры…» — подумал Андрей, стараясь держаться поближе к перепуганной обитательнице дома, чтобы их тепловой сигнал в случае чего слился в один. Судя по реакции девушки, которая тоже слышала вопрос, она наверняка понимала язык. Да это и неудивительно — интеранглийский не сильно изменился за несколько веков, прошедших со времен Первого рывка…

— Я выполняю ваш приказ, лейтенант, — со всей невозмутимостью, на какую оказался способен, ответил Андрей.

— Нашел что‑нибудь, археолог? — В голосе Сейча звучала издевка.

— Пока нет, сэр. Тут все очень сильно разгромлено…

— Вот что, Рощин, хватит, думаю, мы тратим время впустую. В доме никого нет? Ничего подозрительного не заметил?

— Нет, сэр. Тут пусто.

— Ладно, тогда возвращайся. Мы уходим.

— Иду…

Андрей коснулся миниатюрной кнопочки, расположенной за ухом, на креплении коммуникатора. Заблокировав связь, он поднял глаза, посмотрел на сжавшуюся в комок девушку и сказал:

— Я думаю, что ты понимаешь меня, верно? Она чуть помедлила, прежде чем кивнуть. Ее взгляд оказался прикован к импульсной винтовке Рощина, которую тот машинально держал изготовленной для стрельбы.

— Не бойся. Мы сейчас уйдем, но тебе лучше затаиться, переждать. Ваша планета будет захвачена. Пройдет несколько дней, и преследования прекратятся. — Рощин говорил в своей манере, скупо и емко. — Ты останешься в живых, если не начнешь метаться и делать глупости.

Ее глаза расширялись от ужаса и удивления по мере того, как он говорил.

Андрей и сам удивлялся сказанному и одновременно стыдился своей скованности. Говорил так, будто проводил какой‑то инструктаж.

Несколько секунд в комнате висела напряженная, звенящая тишина. Андрей нервничал, — все произошло спонтанно, глупо, — он не привык жить, повинуясь чувствам и порывам, а тут, пожалуйста, уже вторая глупость за последний час. Если Сейч включит оптику и все же поймет, что в комнате двое…

— Кто… вы?!. — внезапно выдавила девушка хриплым шепотом, который прозвучал в тишине неестественно громко…

Андрей ответил не задумываясь. Он понимал — названия не скажут ей ничего.

— Я из Третьего ударного флота Земли. Боюсь, что мое командование решило оккупировать вашу планету. Поверь, мне очень жаль. Как тебя зовут?

— Ольга… — выдавила она, опять помедлив.