Книга Навстречу завтрашнему дню - Сандра Браун

— Правда?

— Ты хорошо любила меня. Безупречно.

Она опустила глаза на наполовину съеденный круассан.

— Для меня была бы невыносимой мысль, если бы ты счел меня слишком развязной и пошлой…

— О боже, нет. — Он собрал остатки их завтрака и выбросил в урну, затем, вернувшись к ней, протянул руку, чтобы погладить ей щеку. — Ты абсолютно женственная, Кили, и я обожаю каждую частицу твоего тела, которая делает тебя столь женственной. Мне нравятся твои утонченность и изысканность, твоя манера вести себя как подлинная леди, даже некоторая чопорная манерность. Мне так же понравилось, что ты сбросила с себя все это вместе с одеждой, прежде чем лечь со мной в постель. Но никогда в жизни ты не смогла бы быть пошлой. Не смей даже думать об этом.

— Дакс, — тихо произнесла она, и в глазах ее засверкали слезы.

— Я больше не могу этого выносить, — пробормотал Дакс и подозвал такси.

— Чего?

— Я хочу поцеловать тебя прямо сейчас.

— Так никто не смотрит, — с вызовом бросила она.

— Все уставятся, если я поцелую тебя так, как мне того хочется, — предостерегающе заметил он.

Он поспешно усадил ее на заднее сиденье такси и назвал шоферу адрес.

— Я велел ему ехать дальней дорогой, — сообщил он Кили, прежде чем наброситься на нее с отчаянием умирающего, ищущего пропитание.

Он целовал ее страстно, жадно, даже агрессивно, словно хотел поставить на ней свою печать. Она с нежностью поняла, что он пытается убедить себя в том, что, несмотря на то что они уже не находятся в безопасности своей маленькой комнатки, она по-прежнему принадлежит ему.

Когда ей удалось высвободить свои губы, она, упершись ему в грудь, прошептала:

— Дакс, шофер.

— Пусть заведет себе девушку, — проворчал он.

Она засмеялась, продолжая сопротивляться, но этим только возбудила его еще больше. Прежде чем она успела догадаться, что он замышляет, его руки оказались под ее плащом.

— Дакс! Ты сам понимаешь, что ты делаешь?

— Угу. — Дакс погладил ее грудь под мягкой тканью платья — он утром уговорил ее не надевать бюстгальтер. Его прикосновение вызвало чувственный трепет, пробежавший по всему телу, и она напряглась.

Жар его поцелуев и настойчивость рук заставили ее забыть обо всем. Они могли ехать уже несколько часов или всего лишь несколько минут, когда до нее дошло, что шофер что-то говорит через плечо по-французски.

— Дакс, — прошептала она, на этот раз решительно отстраняя его. — Он что-то говорит тебе.

Дакс, вздохнув, выпрямился и поправил одежду.

— В следующем квартале будет «Крийон».

Дакс расплатился с шофером и за руку потянул ее с заднего сиденья. Она, смеясь, повалилась на него, и его руки на миг обхватили ее, и влюбленные отправились к отелю.

Кили застыла — им навстречу шли Оллуэй. Они обнимали друг друга за талию и радостно улыбались, но их улыбки сменились шоком, смятением, когда они увидели Кили и Дакса, обнимавшихся так же, как и они.

Все четверо смотрели друг на друга в смятенном молчании. Оллуэй, видимо, мечтали о тихом уединенном завтраке вдали от толпы репортеров и от любопытных глаз. Интервью должны начаться в десять часов. Они надеялись пару часов провести наедине, прежде чем начнется этот изнурительный день.

Увидеть их было для Кили не просто шоком, она словно подверглась вооруженному нападению. Пронизывающий приступ вины ударил ее прямо в сердце, и, следуя миллионами капилляров, расходившихся из центра в каждую часть ее тела, вина пропитала собой все ее тело, наполнив его до краев.

Она предала своих друзей. Они сохраняли верность друг другу, своим брачным обетам и своей вере, что партнер остался жив, хотя бы для того, чтобы увидеться снова.

Она предала своего мужа, переспав с другим мужчиной, но ее сексуальная неверность была лишь малой частицей ее предательства. Она всецело отдалась Даксу, свободно и неистово, и ничего не оставила Марку, если вдруг он когда-нибудь вернется. Все отдано Даксу, и ничего не осталось ни для кого другого.

Она предала себя, думая, что сможет отказаться от своих моральных устоев во имя любви. Ее любовь к Даксу не могла оправдать предательство Марка. Любовь, основанная на предательстве и обмане, никогда не будет благословенна. Она знала это и до сегодняшней ночи придерживалась этого принципа. Но теперь, при свете дня и перед лицом этих двоих, которые смогли выдержать бессчетное количество бедствий, чтобы, в конце концов, воссоединиться, она отчетливо увидела, что обманывала себя. Любовь никогда не бывает свободна. Всегда нужно заплатить определенную цену.

— Мы только что вышли позавтракать, — спокойно сказал Билл Оллуэй, нарушая неловкое молчание, которого Кили даже не осознала.

— Не хотите ли присоединиться?.. — любезно спросила Бетти, но голос ее дрогнул и умолк, прежде чем она успела закончить свое приглашение.

В глазах ее не было осуждения, но Кили казалось, будто на ее груди была выжжена алая буква. Очевидность не могла изобличить ее в большей степени. Они с Даксом, раскрасневшиеся, в помятой одежде, вывалились из такси на заре. К какому заключению можно прийти, кроме верного? Кили подумала, что если еще не умерла от чувства вины, то непременно умрет от стыда.

— Нет, спасибо, — за обоих ответила Кили на приглашение Бетти.

Дакс молча стоял рядом и пристально смотрел на нее.

— Что ж, тогда мы пойдем, — сказал Билл. — Бетти? — Взяв жену за руку, он потянул ее за собой, но она продолжала смотреть на Кили и Дакса, словно до сих пор не могла поверить своим глазам.

— Посмотри на меня, — прошептал Дакс, когда Оллуэи отошли на достаточное расстояние.

— Нет, — отвернувшись, ответила она.

Он чуть не вывернул ей руку, так резко развернул ее к себе лицом.

— Посмотри на меня, — скомандовал он.

Она вздернула голову и непокорно посмотрела на него. Сердце его сжалось, когда он увидел напряженное, замкнутое, решительное выражение ее лица.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Кили. — Голос его прозвучал немного натянуто из-за подавленного напряжения.

— Ты не в состоянии даже вообразить, о чем я сейчас думаю.

— Нет, могу. Тебя затопило чувство вины из-за того, что произошло этой ночью. — Он положил руки ей на плечи и крепко сжал их. — Ты увидела Бетти и Билла, и у тебя снова пробудились угрызения совести. Они чудесная счастливая пара, Кили. Я ужасно рад за них, просто счастлив. Но то, что произошло с ними, не имеет никакого отношения к вам с Марком.

— Имеет, и самое прямое, — принялась упрямо возражать она. — Бетти сохранила верность, а я — нет.

— Верность кому? Человеку, которого ты едва можешь вспомнить? Человеку, о котором ты, возможно, никогда больше не услышишь? — Он сам испытывал отвращение к жестокости своих слов, но не мог сейчас позволить себе быть добрым.