Книга Орда. Книга 1. Месяц седых трав - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет! – жестко произнес молодой человек. – К старому кочевью мы не пойдем, Джэгэль-Эхэ. Что нам там делать? Собирать золу или глотать пыль? Монголы сожгли и разграбили все. Сейчас нам нужно разыскать хоть кого-нибудь из твоих, что-нибудь узнать, да хорошо бы еще и перекусить, и раздобыть какую-нибудь одежду. Ничего этого мы в сожженном кочевье не отыщем, а значит, и не нужно зря тратить на него время.
– Какой ты… – выслушав юношу, тихо произнесла Джэгэль-Эхэ.
– Какой?
– Ты рассуждаешь, как умудренный опытом степной князь-нойон, а вовсе не как обычный мальчишка. И, знаешь, тебе даже хочется подчиняться. Словно бы в твоей голове все уже сложилось, как надо.
– Ну, положим, еще не все, – хмыкнул Баурджин. – Но и остальное сложится – с твоей помощью, Джэгэль-Эхэ, с твоей помощью!
– Как я могу помочь твоим мыслям?
– Очень просто! Расскажи о ваших дальних пастбищах. Подробно, все, что знаешь – где расположены, сколько в них пастухов, что за скот?
– Поняла. – Джэгэль-Эхэ коротко кивнула и очень толково и кратко изложила требуемые Баурджину сведения: – Каумэль-Джэлэк – пастбище на юге, ближе к вашим кочевьям. Трое пастухов, две собаки, конский табун, овечья отара. От этого пастбища на восток – в дне пути – урочище Алтан-Чуулу – «Золотой Камень» – там такой блестящий круглый камень. Лошадей мало, в основном овцы, козы. Двое пастухов, вернее – подпасков. Урочище дальнее – малолетки там вполне справляются. Так… К северу, от Алтан-Чуулу, в двух днях пути, одно за другим три пастбища – богатые, многотравные, с двумя десятками пастухов и большими табунами.
Перечислив, девушка замолчала.
– Все? – спросил Баурджин.
– Все.
– Значит – северные, богатые, отметаем сразу же. Именно на севере располагаются угодья монголов, следовательно, по пути они наверняка завернут в ваши становища. Угонят табуны, убьют пастухов. Не кривись, я вовсе не желаю им смерти, просто говорю, что может быть. Теперь – юг. Юг – тоже вряд ли, ведь именно оттуда пришли монголы. Юг… А ведь там и мое кочевье, Джэгэль-Эхэ! Неужели… Ладно, не стоит грустить раньше времени. Идем на восток, к Золотому Камню! Пастбище Алтан-Чуулу – за рекой Халка?
– Нет, оно на этой стороне, южнее.
– Тем лучше. Говоришь, день пути?
– Это на лошади, а пешком… даже и не знаю сколько. Да и кто вообще ходит пешком?
Они шли два дня, никого по пути не встретив, ни монгольских туменов, ни одиноких всадников. Лишь одна покрытая высокой травою степь тянулась под ногами путников, питавшихся лишь птичьими яйцами и съедобными корешками. Один раз, правда, удалось убить камнями змею, которую, разделив поровну, так и сжевали на ходу, сырою – змеиное мясо неожиданно оказалось нежными и вкусным, чем-то напоминая цыпленка.
– Скоро! – на следующее утро Джэгэль-Эхэ с улыбкой показала рукою вперед, где синели сопки. – Уже скоро. Видишь, там начинается плоскогорье?
– Вижу…
И к вечеру путники уже были у цели, исхудавшие, грязные, но счастливые. Счастливые от того, что увидели пасущую около большого блестящего камня овечью отару…
– Пригнись!
Натренированное ухо фронтового разведчика услышало какой-то подозрительный шум в кустарнике справа. Увлекая за собой девушку, Баурджин тут же нырнул в траву, за камень. И вовремя – над головой зло просвистела стрела!
– Эй, там! – осторожно высовываясь из-за камня, громко закричал Баурджин. – Кончай стрелять – свои! – Он обернулся к Джэгэль-Эхэ. – Быстро вспоминай, как зовут здешних подпасков?
– Ммм, – та нахмурилась, – черт их знает, как их зовут, не помню точно… Кажется, Батмунх и Чойдаши… Нет, не Чойдаши, Цэрэн. Или, все-таки, Чойдаши?
– Эй, парни! – снова высунулся из-за камня молодой человек. – Батмунх, Цэрэн, Чойдаши! Не стреляйте, мы свои, клянусь Христородицей и Иисусом Христом, Сыном Божьим!
– Говорите-то вы вроде правильно, – крикнули из кустов ломким мальчишеским голосом. – Но почем мы знаем, что вы не монголы? Может, выпытали про нас у пленных?
– Резонно, – Баурджин ухмыльнулся. – Из этого парня, думаю, выйдет толк. Однако ж что делать? Что-то они не очень поддаются на уговоры. Вот что, – он повернулся к Джэгэль-Эхэ, – ты их сейчас отвлеки, а я…
– Эй! – на этот раз первыми крикнули из кустов. – Если вы – свои, то скажите, как в детстве дразнили девицу по имени Курукче?
– Эту дуру-то? – встав во весь рост, Джэгэль-Эхэ презрительно сплюнула. – Рваное Ухо ее дразнили, вот как! За то, что она, дурища, старшей сестры серьгу как-то в ухо повесила и…
– Джэгэль-Эхэ! Джэгэль, тебя ли вижу?! – громко закричав, из кустов выскочила девчонка в синем дэли, с расцарапанным лицом, и, широко расставив руки, побежала к камню. – Джэгэль! Подруженька!
– Курукче?!
– Джэгэль! – Девчонка с разбега бросилась Джэгэль-Эхэ на шею. – Джэгэль, Джэгэль! – со слезами причитала она. – А я-то уж думала – никого не осталось из наших.
Кого можно победить,
Того и победили;
Кого можно оскорбить,
Того и оскорбили…
Л. Данзан. Алтан Тобчи
Гнев и жажда мести гнали по степи двух всадников – Баурджина и Джэгэль-Эхэ. В изодранных, не по размеру лохмотьях – уж какие нашлись у юных пастушков – они летели, словно две стрелы, пущенные из тугого лука, почти не задумываясь над тем, как встретят следующий день. На север! На север! – в унисон стучали сердца. Немытые язычники монголы хотят войны? Они получат войну, такую, что мало не покажется!
Баурджин на скаку усмехнулся – слишком уж самонадеянными были мысли. Освободить друзей – вот что сейчас главное, а вовсе не месть. Освободить… Если они еще живы. Интересную и в чем-то даже обидную для воинов-найманов историю поведала Курукче Рваное Ухо. Оказывается, напавших на кочевье монголов многие – да все, что уж там говорить! – приняли за женихов, обрадовались – и были взяты в плен. Все кочевье сгорело, и оставшийся прах разогнал горячий степной ветер. Плен… Впрочем, для многих девушек Серых Спин это был не самый плохой вариант – какая, по большому счету, разница, чьей женой быть, наймана или монгола? Монгола даже предпочтительнее – их племя сейчас сильно, а вождя Темучина многие уже называют ханом. Чингис-Ханом, если точнее – «Силой Вселенной». Так рассуждали многие, но не все, ведь кое-кто из девушек тайком сговаривался с парнями из других родов, а кто-то уже давно был помолвлен и не хотел ничего менять в своей размеренной жизни. Ну, и любовь, конечно… Многие женщины ведь искренне любили своих мужей. И променять их на никогда не моющихся язычников? Да сохрани Христородица!
Таких брали силой. Курукче вот удалось вырваться, пожалуй, одной. Повезло в том, что во время набега оказалась поблизости лошадь. Девушка не стала строить планы на монгольского мужа, по правде сказать, давно нравился ей один парень в найманском кочевье… тот, что носил красный пояс. Встречались, встречались уже они во время степных праздников, и Курукче, опустив сияющие глаза, исподволь старалась попасться навстречу этому парню со странными глазами, темно-голубыми, как вечернее небо. И когда молодой найманский хан Жорпыгыл приехал с несколькими друзьями договариваться о похищении невест, сердце степной красавицы замерло. Ну вот, вот оно! Теперь бы только не сплоховать, не разминуться со странноглазым парнем, у которого волосы, как серая степная пыль. Курукче лично объехала всех незамужних дев, даже к змее Джэгэль-Эхэ заглянула, не убоявшись ее скверного характера, созвала в круг – уселись, трепали шерсть, ждали, чувствуя – вот они, женихи, здесь, уже рядом…
