Книга Мир пятого солнца - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Куэкальцин Четыре Пера ждал его в казарме. Сидел в предоставленной сотнику каморке и, играя сам с собой в кости, потягивал сигару, вонючий дым которой Асотль почувствовал еще издали, шагов за полсотни.
– Ну наконец-то! – увидев вошедшего юношу, обрадованно воскликнул жрец. – А то я уже было отправил за тобой твоего же собственного слугу.
– И куда, интересно, отправил? – вежливо здороваясь, осведомился молодой человек.
– В храм плотских утех, куда же еще-то? – Нежданный гость засмеялся, откладывая сигару в сторону, на плетеный сундук с нехитрым солдатским скарбом. – Говорят, тебя там часто видят.
Хм… Говорят? Ага, как же! Небось сам давно уже проследил. Как бы не вышел на Тла-Тла… Хотя, ну имел любовную связь со жрицей порока – так и что с того? Такие связи многие имели.
– А почему бы мне не зайти в храм порока? Там довольно весело, кстати сказать! И никаких кровавых жертв: кругом одни цветы, прекрасные девушки, песни!
– Да я ведь вовсе не против, полноте! – Жрец развел руками с видом ну совершенного интеллигента образца века девятнадцатого или начала двадцатого, уж явно не принадлежащего этой жестокой эпохе.
А сотник поспешно замолк: не слишком ли много наболтал? Ишь, распустил язык. Кровь ему не нравится, жертвы… Ну не нравится, так сиди и помалкивай, тоже еще, диссидент выискался – Синявский и Даниэль в одном флаконе. Или этот… Буковский…
Тут же, как назло, услужливо вспомнилась песенка:
Обменяли хулигана
На Луиса Корвалана,
Где б найти такую б…дь,
Чтоб на Брежнева сменять?!
Назло – потому что заставила юношу рассмеяться.
– Ты что смеешься? – удивился Куэкальцин. – Видать, действительно весело в этом храме порока.
– Да уж, – поддакнул молодой человек. – Весело.
– Эх, молодость, молодость. – Жрец покачал головой. – Завидую вам, молодым, честное слово, завидую! Ну, сейчас не об этом… – Куэкальцин резко посерьезнел. – Есть одно дело, друг мой. Очень и очень важное дело.
– Доверяете его простому сотнику?
– Я уже один раз доверялся тебе… и не прогадал.
– А если откровенно?
– А если откровенно, то ты здесь никто, – цинично ухмыльнулся жрец. – И прекрасно знаешь, что со мной стоит дружить. Имел ведь уже случаи убедиться?
– Имел. – Асотль тряхнул шевелюрой. – И что вам надобно на этот раз?
– Ты должен отправиться в Колуакан!
В Колуакан!
Вот уж действительно, не знаешь, где найдешь, где потеряешь!
Юноша поспешно отвернулся, якобы прислушиваясь к раздающейся снаружи перекличке молодых воинов. Лишь справившись с собой, снова взглянул на жреца:
– И когда я должен там быть?
– Через пять дней. Под видом слуги или младшего жреца. С нашим посольством – великий вождь Теночк все-таки решился сделать приятное своему давнему покровителю Ачитомитлю. – Куэкальцин Четыре Пера неприятно осклабился, непонятно было, то ли он издевался над решением вождя ацтеков, то ли, наоборот, одобрял.
– Через пять дней, – тихо повторил Асотль.
– А что тебя смущает? Есть какие-то другие обязательства?
– Да нет, но… У меня ведь служба.
– Об этом не беспокойся – решим. – Жрец с усмешкой махнул рукой.
А сотник и не сомневался в его возможностях. Ничуть. Тот еще был жрец, ушлый… Захотел – и пожалуйста, оказался в казарме… между прочим – на режимном объекте. Хотя какой, к черту, режим?! Бардак один кругом – кто хочешь заходи, что хочешь бери. Даже ночных часовых стали выставлять только с подачи Асотля, какого-то там сотника, так что уж там говорить!
Юноша уселся на циновку и, открыв сундук, предложил жрецу браги. Оставалось еще с полкувшина.
– С удовольствием угощусь, – охотно согласился гость.
Вообще-то, это было нетипично для ацтеков, исключая уж совсем горьких пьяниц.
– В Колуакане у тебя будет важное дело.
Асотль не удержался, хохотнул – ну еще бы не важное! Иначе бы не приходили некоторые посреди ночи.
– Помнишь нашего друга?.. Ты встречался с ним.
– А, тот почтека, которому я передавал бобы.
– Именно… Он будет тебе помогать. Но не должен знать всего.
– О, боги, опять какие-то жуткие тайны, – зябко поежившись, усмехнулся молодой человек. – И что на этот раз?
– Ты должен отыскать в Колуакане одного человека… Почти твоего ровесника… Тебе ведь где-то около двадцати?
– Двадцать пять, – во второй раз за сегодняшний день Асотль преувеличил собственный возраст.
Прямо как женщина – только наоборот.
И похолодел… Неужели – и Куэкальцин тоже?
– Юношу, оказавшегося в плену у колуа еще совсем ребенком. Особая примета – татуировка – лапа ягуара над левым ухом. Ты должен во чтобы то ни стало найти его, дружище Асотль. Найти либо точно установить, что он мертв.
– А если он жив?
– Тогда немедленно убить! – жестко прищурился жрец. – Я снабжу тебя для этого всем необходимым.
Весной травы заполонили все кладбище. Заброшенные могилы вновь заросли чертополохом, и мох так густо одел могильные плиты, что нельзя разобрать надгробных эпитафий.
Франсуа Мориак. «Мартышка»
Буквально через пару дней Куэкальцин Четыре Пера вновь имел беседу со своим подопечным, только на этот раз уже не в казарме, а в храме. Сотника вызвал присланный жрецом водонос-мальчишка, просто подошел на улице, шепнул:
– Некто по прозвищу Четыре Пера желает видеть тебя, господин.
Асотль ничуть не удивился – отвык уже удивляться в последние дни. Обернувшись, пожал плечами и, махнув рукой, улыбнулся:
– Веди.
Жрец встретил его с самым озабоченным видом:
– Военачальнику Микису Чипильцину пришла в голову дурная идея устроить небольшой набег на Чалко. И, как всегда, не вовремя.
Ага, вот он кто, значит… Военачальник Микис Чипильцин! Жирный пожиратель лепешек. Один из тех, кто… Или – его используют втемную? Все может быть…
– Ну и пусть устраивает. Какое отношение набег имеет ко мне?
– Увы, самое прямое, друг мой. – Куэкальцин задумчиво присвистнул.
Асотлю показалось – насвистел что-то очень знакомое… Наверное, какой-нибудь гимн из тех, что поют в храмах по праздникам.
– Он посылает в набег именно ваш отряд – молодых, и, видишь ли, я не смогу тебя выдернуть, Микис – опасный дурак, весьма ревниво относящийся к своей воинской чести… Как там все сложится, как долго ты будешь в набеге, известно только богам. А столь важное дело, о котором мы с тобой говорили, не стоит откладывать, совсем не стоит… Вот что – тебе лучше сказаться больным!
